80 лет Голгофе Королевства Югославия.
Статья "Над братской могилой"
"Много воды утекло с тех пор.Отцвели хрустальные цветы когда-то безпечной юности. Житейскими заботами притупилась память. Очерствела душа. Утратилась, износилась до доли пройденного былая боль, былая горечь по потерянному.
В те дни так же грустно, так же монотонно звучал великопостный звон колоколов Охридского монастыря, ту же извечную молитву покаяния шептали солдатские уста. Перед душистой, только что изрытой землёй общей братской могилы стоял всё тот же воинский строй.
Так же топорщились в спинных складках тяжёлые сербские шинели.
Так же тяжело и глухо отвечала сырой пустотой братская могила гулкому гомону оружейных прикладов.
Так же низко склонялись к земле загорелые солдатские лбы.
Так же многовековую свою балканскую песню пел в штыках горный охридский ветерок.
В те далёкие дни мы провожали своих братьев - однополчан, пограничников, павших смертью храбрых в боях с македонскими повстанцами.
Ряд гробов - последний строй под орлёным, трёхцветным Королевским знаменем. У изголовья на подушках из синего бархата ещё вчерашняя реальность - боевые знаки отличия прошлого.
Белая эмаль на Георгиевской ленте рядом с орденом Святого Саввы, ленточка Почётного Легиона, над ней терновый стальной венец Корниловца-Первопоходника.
Торжественно и строго звучал голос сербского полковника, читавшего королевский приказ по армии: "Героям чести, солдатам доблестной Сербской армии, закалённым бойцам Матери России, братьям по крови. по вере православной, по воинскому долгу шлю мой прощальный братский привет... Александр".
Так умирали за любимого Короля, за молодую славянскую Югославию русские солдаты - осколки добровольчества.
Предательская хорватская пуля унесла из жизни Короля-юнака Александра.
Но осталось в жизни его любимое детище - Югославия.
Строилась и крепла новая славянская земля: прокладывались новые дороги, закладывались новые корабли, строились новые школы - университеты, гремела новая созидательная жизнь. И в этом творческом порыве на балканских рудниках рядом с рабочим босняком шёл кряжистый кубанский казак; рядом с молодым сербским учёным работал заслуженный русский профессор; по всей стране паутинкой протянулась русская университетская молодёжь - тысячи русских инженеров, врачей, агрономов, землемеров, преподавателей словесности и музыки.
Русская речь слышалась в Королевском дворце, в приёмных залах Генерального штаба. Доля русского труда была во всём. Русская культура Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, Куприна, Бунина, Мережковского влилась в жизнь молодой Югославии.
Вдруг налетел смерч: всё смял, скомкал, растоптал в своём беспощадном порыве.
Можно было избежать катастрофы путём сговора, можно было присоединиться, солгать!
Так поступили Чехословакия, Румыния, Болгария, так поступила ещё вчера "свободная" латинская Хорватия - злой гений Южно-славянского единства.
Но Сербия Короля-мальчика Петра, страна долга и воинской чести, так поступить не могла.
Рекою течёт славянская кровь, горят города и сёла, трупами детей, женщин, стариков завалены улицы Белграда, Ниша, Сараева.
Страшен стон раненых, ужасен плач детей-сирот, мучительны материнские рыдания.
Растут земляные холмики новых братских могил от Дуная через Саву, Драву и Мораву к Адриатическому - Ядранскому морю.
К ушедшим дорогим, близким моему сердцу соратникам примкнул новый строй.
Сколько нового горя, новых мук в неделю Страстей Господних принесут Славяне к ногам Распятого.
За четь Отчизны, за честь Короля-воина, за православную веру и Христа Всевидящего, Всепрощающего, Христа - Целителя душ наших скорбных.
Андрей Челищев".
Газета "Новая заря", Сан-Франциско, 16 апреля 1941 года.
"Много воды утекло с тех пор.Отцвели хрустальные цветы когда-то безпечной юности. Житейскими заботами притупилась память. Очерствела душа. Утратилась, износилась до доли пройденного былая боль, былая горечь по потерянному.
В те дни так же грустно, так же монотонно звучал великопостный звон колоколов Охридского монастыря, ту же извечную молитву покаяния шептали солдатские уста. Перед душистой, только что изрытой землёй общей братской могилы стоял всё тот же воинский строй.
Так же топорщились в спинных складках тяжёлые сербские шинели.
Так же тяжело и глухо отвечала сырой пустотой братская могила гулкому гомону оружейных прикладов.
Так же низко склонялись к земле загорелые солдатские лбы.
Так же многовековую свою балканскую песню пел в штыках горный охридский ветерок.
В те далёкие дни мы провожали своих братьев - однополчан, пограничников, павших смертью храбрых в боях с македонскими повстанцами.
Ряд гробов - последний строй под орлёным, трёхцветным Королевским знаменем. У изголовья на подушках из синего бархата ещё вчерашняя реальность - боевые знаки отличия прошлого.
Белая эмаль на Георгиевской ленте рядом с орденом Святого Саввы, ленточка Почётного Легиона, над ней терновый стальной венец Корниловца-Первопоходника.
Торжественно и строго звучал голос сербского полковника, читавшего королевский приказ по армии: "Героям чести, солдатам доблестной Сербской армии, закалённым бойцам Матери России, братьям по крови. по вере православной, по воинскому долгу шлю мой прощальный братский привет... Александр".
Так умирали за любимого Короля, за молодую славянскую Югославию русские солдаты - осколки добровольчества.
Предательская хорватская пуля унесла из жизни Короля-юнака Александра.
Но осталось в жизни его любимое детище - Югославия.
Строилась и крепла новая славянская земля: прокладывались новые дороги, закладывались новые корабли, строились новые школы - университеты, гремела новая созидательная жизнь. И в этом творческом порыве на балканских рудниках рядом с рабочим босняком шёл кряжистый кубанский казак; рядом с молодым сербским учёным работал заслуженный русский профессор; по всей стране паутинкой протянулась русская университетская молодёжь - тысячи русских инженеров, врачей, агрономов, землемеров, преподавателей словесности и музыки.
Русская речь слышалась в Королевском дворце, в приёмных залах Генерального штаба. Доля русского труда была во всём. Русская культура Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, Куприна, Бунина, Мережковского влилась в жизнь молодой Югославии.
Вдруг налетел смерч: всё смял, скомкал, растоптал в своём беспощадном порыве.
Можно было избежать катастрофы путём сговора, можно было присоединиться, солгать!
Так поступили Чехословакия, Румыния, Болгария, так поступила ещё вчера "свободная" латинская Хорватия - злой гений Южно-славянского единства.
Но Сербия Короля-мальчика Петра, страна долга и воинской чести, так поступить не могла.
Рекою течёт славянская кровь, горят города и сёла, трупами детей, женщин, стариков завалены улицы Белграда, Ниша, Сараева.
Страшен стон раненых, ужасен плач детей-сирот, мучительны материнские рыдания.
Растут земляные холмики новых братских могил от Дуная через Саву, Драву и Мораву к Адриатическому - Ядранскому морю.
К ушедшим дорогим, близким моему сердцу соратникам примкнул новый строй.
Сколько нового горя, новых мук в неделю Страстей Господних принесут Славяне к ногам Распятого.
За четь Отчизны, за честь Короля-воина, за православную веру и Христа Всевидящего, Всепрощающего, Христа - Целителя душ наших скорбных.
Андрей Челищев".
Газета "Новая заря", Сан-Франциско, 16 апреля 1941 года.