Боснийские письма к госпоже NN. Кризис «средиземноморского человека».
Уважаемая госпожа NN!
Вы просили меня высказать мнение по интересующему Вас вопросу - о судьбе Средиземноморья.
Хотя Босния и не имеет непосредственного выхода в Средиземное море, дыхание его здесь весьма сильно ощущается. Говоря с людьми, читая местную прессу и, особенно, смотря местные телеканалы (один из них - хорватский), я утвердился в мнении, которое вынашивал ещё с 2016 года, когда впервые увидел благословенную сербскую землю. Изложу его, по возможности, кратко.
Вам, конечно, известно, что в течение многих столетий у жителей Латакии и Гибралтара, Марселя и Каира, Стамбула и Кальяри, Дубровника и Танжера, Никосии и Ла-Валетты имелось нечто неуловимо общее. То, что называлось «духом Средиземноморья» или средиземноморским характером. Средиземное море было для миллионов людей одновременно - продуктовым супермаркетом, полем битвы, местом романтических встреч и… саваном для погибших героев. Паломническим путём и школой, ведущей вверх карьерной лестницей и причиной полного разорения. Богатые дары приносило человечество Средиземному морю (кровь и золото, драгоценные рукописи и реликвии), но ещё богаче были дары моря - людям. В Средиземноморье родилась Христианская цивилизация, охватившая своим влиянием почти всё человечество. На берегах Средиземного моря заканчивался Великий шёлковый путь - самая протяжённая дорога на Земле. На берегах Средиземного моря рождались и умирали империи.
Но теперь, во втором десятилетии XXI века, Средиземноморье как социальная общность и «средиземноморский человек» как психологический и социально-культурный тип испытывают, быть может, самый глубокий кризис со времён нашествия арабов и норманнов, когда порты Медитеррана от Галлии до Сирии опустели.
Когда в 2011 году над водами Средиземного моря послышался роковой гул самолётных двигателей, а воды окрасились кровью ливийцев, гибнущих от бомб европейских агрессоров, кризис вошёл в свою наиболее острую стадию. 2011 год закономерно породил 2015-й, когда Запад расплатился за кровавый «экспорт демократии», почувствовав на себе шторм из человеческих судеб, скромно названный «беженским кризисом». Но и после этого Запад не извлёк никаких уроков из своих преступных ошибок, привычно свалив вину за «беженский кризис» на Россию. При этом, Запад вошёл в противоречие с хронологией и здравым смыслом - «беженский кризис» стал общеевропейской проблемой в августе 2015 года, а Россия была вынуждена вмешаться в войну в Сирии месяц спустя. До этого наше руководство пунктуально выполняло взятые Б.Н. Ельциным в 1999 году на саммите ОБСЕ обязательства - никак не вмешиваться в средиземноморские дела, поскольку-де они касаются только ЕС и НАТО. В 2011 году Россия безвольно проглотила агрессию Запада против Ливии. Уход России из Средиземноморья, начавшийся отзывом военной эскадры в 1992 году, как раз и освободил руки «строителям нового порядка», которые, впрочем, в основном совершенствовали своё «искусство» разрушать и истреблять - например, в марте - июне 1999 года в Югославии. А ведь когда-то Босфор назывался «ключом от Русского дома»! Но, так или иначе, с 1992 по 2015 годы Россия как системный политический и военный игрок отсутствовала «на Средиземноморском театре» (попытки вмешаться - вроде посылки С-300 на Кипр или корабля-наблюдателя в территориальные воды СРЮ - только ещё сильнее оттеняли нашу геополитическую слабость).
А что же творилось во время нашего отсутствия? Конечно, ещё в 2000-ные годы велись активные разговоры и встречи на тему «общей судьбы Медитеррана» под «зонтиком» ЕС. Но дальше разговоров дело не пошло. Не существует «политического контура», связывающего Средиземноморье - ничего не слышно о встречах парламентариев стран региона или министров, хотя эти встречи более чем необходимы (если даже что-то и ведётся в таком духе, то это не более чем декоративные и церемониальные заменители реальных дел). Нет и «экономического контура» - уровни доходов в странах Магриба и в Южной Европе идут по расходящимся траекториям. Даже учитывая постоянные лицемерные жалобы северных европейцев на «дармоедов с юга», следует помнить, что бедность неаполитанца - вовсе не то же самое, что бедность жителей Сирта и Мисураты. Франция, имевшая в своей истории несколько периодов доминирования в Средиземноморье или его крупных сегментах (походы Людовика IX, Наполеона, колониальные экспедиции 1880-1900-х годов), в настоящее время полностью переориентировалась на «атлантический вектор развития», променяв почётное место среди держав Медитеррана на роль статиста в англо-американо-испанском представлении. Дробление Югославии способствовало оттеснению северо-восточного сектора Средиземного моря на периферию мировой экономики и политики. Постоянный очаг напряжённости в Восточном Средиземноморье, вызванный откладыванием решения вопроса о создании Палестинского Государства - ещё один фактор, способствующий нарастанию кризисных явлений. Самое печальное - вся эта совокупность проблем не воспринимается как система, следовательно, нет и системного подхода к решению этих проблем. Но и эта «избирательная слепота» имеет свою причину, столь глубокую, что в эту глубину не особенно хотят заглянуть исследователи. Главная причина всех проблем Средиземноморья - кризис «средиземноморского человека». Этот человеческий тип в наиболее богатых и влиятельных странах Медитеррана вытеснен «атлантическим человеком», с плоским, грубо-материалистическим мышлением и склонностью к патологической жестокости. «Атлантический человек» не может понять Сократа и блаженного Августина, Кирилла Александрийского и Амвросия Медиоланского. «Парадигма красоты» вытеснена «парадигмой полезности». Если жители Средиземноморья не осознают своей общности и не предпримут усилий по вытеснению «атлантизма» из своего сознания - кризис станет предвестием гибели.
С искренним и глубоким уважением, Ваш коллега, Алексей Поповкин.
Баня-Лука - Добой, лето 2018 года.
Вы просили меня высказать мнение по интересующему Вас вопросу - о судьбе Средиземноморья.
Хотя Босния и не имеет непосредственного выхода в Средиземное море, дыхание его здесь весьма сильно ощущается. Говоря с людьми, читая местную прессу и, особенно, смотря местные телеканалы (один из них - хорватский), я утвердился в мнении, которое вынашивал ещё с 2016 года, когда впервые увидел благословенную сербскую землю. Изложу его, по возможности, кратко.
Вам, конечно, известно, что в течение многих столетий у жителей Латакии и Гибралтара, Марселя и Каира, Стамбула и Кальяри, Дубровника и Танжера, Никосии и Ла-Валетты имелось нечто неуловимо общее. То, что называлось «духом Средиземноморья» или средиземноморским характером. Средиземное море было для миллионов людей одновременно - продуктовым супермаркетом, полем битвы, местом романтических встреч и… саваном для погибших героев. Паломническим путём и школой, ведущей вверх карьерной лестницей и причиной полного разорения. Богатые дары приносило человечество Средиземному морю (кровь и золото, драгоценные рукописи и реликвии), но ещё богаче были дары моря - людям. В Средиземноморье родилась Христианская цивилизация, охватившая своим влиянием почти всё человечество. На берегах Средиземного моря заканчивался Великий шёлковый путь - самая протяжённая дорога на Земле. На берегах Средиземного моря рождались и умирали империи.
Но теперь, во втором десятилетии XXI века, Средиземноморье как социальная общность и «средиземноморский человек» как психологический и социально-культурный тип испытывают, быть может, самый глубокий кризис со времён нашествия арабов и норманнов, когда порты Медитеррана от Галлии до Сирии опустели.
Когда в 2011 году над водами Средиземного моря послышался роковой гул самолётных двигателей, а воды окрасились кровью ливийцев, гибнущих от бомб европейских агрессоров, кризис вошёл в свою наиболее острую стадию. 2011 год закономерно породил 2015-й, когда Запад расплатился за кровавый «экспорт демократии», почувствовав на себе шторм из человеческих судеб, скромно названный «беженским кризисом». Но и после этого Запад не извлёк никаких уроков из своих преступных ошибок, привычно свалив вину за «беженский кризис» на Россию. При этом, Запад вошёл в противоречие с хронологией и здравым смыслом - «беженский кризис» стал общеевропейской проблемой в августе 2015 года, а Россия была вынуждена вмешаться в войну в Сирии месяц спустя. До этого наше руководство пунктуально выполняло взятые Б.Н. Ельциным в 1999 году на саммите ОБСЕ обязательства - никак не вмешиваться в средиземноморские дела, поскольку-де они касаются только ЕС и НАТО. В 2011 году Россия безвольно проглотила агрессию Запада против Ливии. Уход России из Средиземноморья, начавшийся отзывом военной эскадры в 1992 году, как раз и освободил руки «строителям нового порядка», которые, впрочем, в основном совершенствовали своё «искусство» разрушать и истреблять - например, в марте - июне 1999 года в Югославии. А ведь когда-то Босфор назывался «ключом от Русского дома»! Но, так или иначе, с 1992 по 2015 годы Россия как системный политический и военный игрок отсутствовала «на Средиземноморском театре» (попытки вмешаться - вроде посылки С-300 на Кипр или корабля-наблюдателя в территориальные воды СРЮ - только ещё сильнее оттеняли нашу геополитическую слабость).
А что же творилось во время нашего отсутствия? Конечно, ещё в 2000-ные годы велись активные разговоры и встречи на тему «общей судьбы Медитеррана» под «зонтиком» ЕС. Но дальше разговоров дело не пошло. Не существует «политического контура», связывающего Средиземноморье - ничего не слышно о встречах парламентариев стран региона или министров, хотя эти встречи более чем необходимы (если даже что-то и ведётся в таком духе, то это не более чем декоративные и церемониальные заменители реальных дел). Нет и «экономического контура» - уровни доходов в странах Магриба и в Южной Европе идут по расходящимся траекториям. Даже учитывая постоянные лицемерные жалобы северных европейцев на «дармоедов с юга», следует помнить, что бедность неаполитанца - вовсе не то же самое, что бедность жителей Сирта и Мисураты. Франция, имевшая в своей истории несколько периодов доминирования в Средиземноморье или его крупных сегментах (походы Людовика IX, Наполеона, колониальные экспедиции 1880-1900-х годов), в настоящее время полностью переориентировалась на «атлантический вектор развития», променяв почётное место среди держав Медитеррана на роль статиста в англо-американо-испанском представлении. Дробление Югославии способствовало оттеснению северо-восточного сектора Средиземного моря на периферию мировой экономики и политики. Постоянный очаг напряжённости в Восточном Средиземноморье, вызванный откладыванием решения вопроса о создании Палестинского Государства - ещё один фактор, способствующий нарастанию кризисных явлений. Самое печальное - вся эта совокупность проблем не воспринимается как система, следовательно, нет и системного подхода к решению этих проблем. Но и эта «избирательная слепота» имеет свою причину, столь глубокую, что в эту глубину не особенно хотят заглянуть исследователи. Главная причина всех проблем Средиземноморья - кризис «средиземноморского человека». Этот человеческий тип в наиболее богатых и влиятельных странах Медитеррана вытеснен «атлантическим человеком», с плоским, грубо-материалистическим мышлением и склонностью к патологической жестокости. «Атлантический человек» не может понять Сократа и блаженного Августина, Кирилла Александрийского и Амвросия Медиоланского. «Парадигма красоты» вытеснена «парадигмой полезности». Если жители Средиземноморья не осознают своей общности и не предпримут усилий по вытеснению «атлантизма» из своего сознания - кризис станет предвестием гибели.
С искренним и глубоким уважением, Ваш коллега, Алексей Поповкин.
Баня-Лука - Добой, лето 2018 года.