Дневники Барнби. 18.02.2024. Реминисценции
После гипер-прыжка спишь, как слон под транквилизаторами. Иногда можешь проспать трое суток подряд, пока корабль идет на малом ходу вокрестностях точки выхода. Прикиньте, огромная такая железная дура скользит в черноте космосе практически без управления 72 часа. Не, понятное дело, машина идет на автопилоте, но случись какая херня, ты можешь и не проснуться. Метеоритный шквал или случайный взрыв сверхновой в недалеких парсеках. Однажды, я так отлепляю веки в каюте, а койка у меня аккурат у иллюминатора, а за круглым окошком почти во весь горизонт старая красная звезда пузыриться плазмой. Я сразу понял, что Курасо ( мой напарник пилот) с бодуна не очень удачно проложил курс. Проснись я на пару минут позже и расплавился бы мы вместе с кораблем, как сливочное масло на до красна раскаленной сковороде…. Время..да, эта штука в нашем деле решает все. Я конечно тогда резко скорректировал курс, а после вылил на спящего Курасо ведро помоев и под его матьки прочел ему очередную лекцию о том, как безответственно бухать за баранкой трехсот тонного космического корабля со сбитыми регистрационными номерами и вырубленными транспондерами.
Но в тот раз, я ему не сразу ведро на рожу выплеснул. Несколько часов еще наслаждался одиночеством и видами космоса, к которым за свою долгую жизнь никак не привык, а потому каждый раз покрываюсь мурашками по всей поверхности тела. Когда ты оказываешься в малознакомом секторе вселенной, это почти тоже самое, что попасть в оживший мир книжки или вдруг увидеть давно забытый сон наяву. Ощущения сложно передать вербальными инструментами. Но когда ты вот так плывешь там в окружении незнакомых звезд, далеких и близких, когда видишь в радиусе бортовых телескопов проплывающую одинокую ледяную комету с голубым хвостом, то как то разом забываешь, что еще несколько дней назад удирал, сломя голову по пустыни от толпы федералов со стыренным в грузовом отсеке парк-генератором, за который на черном рынке можно срубить годовой заработок офицера патрульного флота.
Я тогда еще долго не будил Курасо. Пользовался, так сказать, минуткой свободы тишины от старого пердуна, у которого все разговоры только о телках. Если послушать моего напарника, то его семя дало всходы почти во всех обитаемых галактиках. Мне нравилась тишина. Я любил слушать, как кряхтят железные суставы переборок, как глухим металлическим звуком под толстой подошвой отзывается решетчатый настил палубы. Я наблюдал за колонией муравьев и грызунов в нашем «живом уголке», который бывает у каждого контрабандиста. Одни держат их из-за психорелаксации, другие используют для тестировки радиации и неизвестных грузов. Но обычно эти вещи совмещаются. В тишине трех палуб каждый стон и писк компрессора воспринимается, как живые звуки одомашненного железного зверя. Когда я вот так ходил по палубам и любовался видами звездных скоплений, ко мне часто приходили мысли о моем месте в этом мире. Сколько еще я буду так жить? Прыгать из одного сектора в другой, бороздить неизвестные войды, наносить на карту не открытые звездные системы. И куда это меня приведет. Сколько мне еще осталось вот так болтаться по космосу? Двести, триста лет? Но когда эти мысли уходили совсем далеко, я говорил себе «стоп». Ты будешь болтаться по вселенной, пока тебе это нравится, а как только это перестанет нравиться, то считай ты уже умер и больше нет смысла апгрейдить органы и ткани на секретных лунах с нечистыми на руку трансплантологами и кибернейрохирургами. Жить можно только тогда, когда ты еще способен испытывать восторг и любопытство ребенка. Когда этот запас в тебе кончится, то можно направлять шатл прямиком на сверхновую.
Сейчас, оказавшись в заключении на задрипанной планете Земля, я снова думаю об этом и понимаю, как это верно. Забавно, как относительна ценность окружающего наполнения. Вчера ты думал масштабами миллионов парсек. Сегодня тебя может удивить павлин в соседнем саду. Жизнь это неразгаданное чудо и она способна быть столь же прекрасной на голой скале, облепленной водорослями с крабами и окруженной бескрайним океаном, как и на зеленой планете Аурф, где от кислорода кружится голова , а обилие и разнообразие флоры и фауны не позволяют закрыть рот от шока, на что способна эволюция, если ей дать достаточно времени и места для сотворения биохимического чуда.
Здесь, в Крыму я начал особенно любить ночные прогулки по пляжу, особенно когда стоит штиль и ясное небо. И ты можешь услышать, как где-то там далеко, за много миллионов парсек взрываются безумным всплеском чужеродные протуберанцы. Люди с их простодушными лицами и невинно-заблудшими паттернами кажутся ангельскими существами в своем неведении и слепой вере в то, что за абсолютной тьмой их ждет ослепительный свет. Отдаю должное местной культуре. Она заразительна. В ней столько ритма, мелодий и танца, что стоит лишь закрыть глаза и вокруг вспыхивает дивный мир с обескураживающей непредсказуемостью. И где бы и когда бы он не закончился, я хочу сохранить его в сердце и памяти.
подписывайтесь мой тг кому интересно https://t.me/+RqlRteBfMXUxNTIy
Но в тот раз, я ему не сразу ведро на рожу выплеснул. Несколько часов еще наслаждался одиночеством и видами космоса, к которым за свою долгую жизнь никак не привык, а потому каждый раз покрываюсь мурашками по всей поверхности тела. Когда ты оказываешься в малознакомом секторе вселенной, это почти тоже самое, что попасть в оживший мир книжки или вдруг увидеть давно забытый сон наяву. Ощущения сложно передать вербальными инструментами. Но когда ты вот так плывешь там в окружении незнакомых звезд, далеких и близких, когда видишь в радиусе бортовых телескопов проплывающую одинокую ледяную комету с голубым хвостом, то как то разом забываешь, что еще несколько дней назад удирал, сломя голову по пустыни от толпы федералов со стыренным в грузовом отсеке парк-генератором, за который на черном рынке можно срубить годовой заработок офицера патрульного флота.
Я тогда еще долго не будил Курасо. Пользовался, так сказать, минуткой свободы тишины от старого пердуна, у которого все разговоры только о телках. Если послушать моего напарника, то его семя дало всходы почти во всех обитаемых галактиках. Мне нравилась тишина. Я любил слушать, как кряхтят железные суставы переборок, как глухим металлическим звуком под толстой подошвой отзывается решетчатый настил палубы. Я наблюдал за колонией муравьев и грызунов в нашем «живом уголке», который бывает у каждого контрабандиста. Одни держат их из-за психорелаксации, другие используют для тестировки радиации и неизвестных грузов. Но обычно эти вещи совмещаются. В тишине трех палуб каждый стон и писк компрессора воспринимается, как живые звуки одомашненного железного зверя. Когда я вот так ходил по палубам и любовался видами звездных скоплений, ко мне часто приходили мысли о моем месте в этом мире. Сколько еще я буду так жить? Прыгать из одного сектора в другой, бороздить неизвестные войды, наносить на карту не открытые звездные системы. И куда это меня приведет. Сколько мне еще осталось вот так болтаться по космосу? Двести, триста лет? Но когда эти мысли уходили совсем далеко, я говорил себе «стоп». Ты будешь болтаться по вселенной, пока тебе это нравится, а как только это перестанет нравиться, то считай ты уже умер и больше нет смысла апгрейдить органы и ткани на секретных лунах с нечистыми на руку трансплантологами и кибернейрохирургами. Жить можно только тогда, когда ты еще способен испытывать восторг и любопытство ребенка. Когда этот запас в тебе кончится, то можно направлять шатл прямиком на сверхновую.
Сейчас, оказавшись в заключении на задрипанной планете Земля, я снова думаю об этом и понимаю, как это верно. Забавно, как относительна ценность окружающего наполнения. Вчера ты думал масштабами миллионов парсек. Сегодня тебя может удивить павлин в соседнем саду. Жизнь это неразгаданное чудо и она способна быть столь же прекрасной на голой скале, облепленной водорослями с крабами и окруженной бескрайним океаном, как и на зеленой планете Аурф, где от кислорода кружится голова , а обилие и разнообразие флоры и фауны не позволяют закрыть рот от шока, на что способна эволюция, если ей дать достаточно времени и места для сотворения биохимического чуда.
Здесь, в Крыму я начал особенно любить ночные прогулки по пляжу, особенно когда стоит штиль и ясное небо. И ты можешь услышать, как где-то там далеко, за много миллионов парсек взрываются безумным всплеском чужеродные протуберанцы. Люди с их простодушными лицами и невинно-заблудшими паттернами кажутся ангельскими существами в своем неведении и слепой вере в то, что за абсолютной тьмой их ждет ослепительный свет. Отдаю должное местной культуре. Она заразительна. В ней столько ритма, мелодий и танца, что стоит лишь закрыть глаза и вокруг вспыхивает дивный мир с обескураживающей непредсказуемостью. И где бы и когда бы он не закончился, я хочу сохранить его в сердце и памяти.
подписывайтесь мой тг кому интересно https://t.me/+RqlRteBfMXUxNTIy