Путевые записки мизантропа
Последнюю неделю провел в замечательных путешествиях на отечественных раджастан-экспрессах. Это я о железнодорожных плацкартных вагонах, если кто не понял.
Вкусив впОлне жизни одинокого волка, который может позволить себе все в пределах своего кошелька и воображения, я стал забывать, как могут быть мерзопакостны и неприятны люди, вынужденные делить соседство в ограниченных пространствах в силу недостаточности прогресса для телепортационных перемещений.
Мой первый вояж ( автобусом 11 часов, паромом -3 часа и поездом более двух суток) пролетел более менее ровно, если не считать, что в Краснодаре пришлось ожидать поезда 12 часов и от нечего делать изучать этот вообщем-то красивый, но какой-то не слишком оригинальный город.
В поезде мне попалось верхнее место ( не боковое) . Остальные три делила семья молодых жиробасов - мама, папа ( обоим около 30 )и 7-летний сыночек. Все были толстыми и это даже показалось мне милым, ибо в их лицах я уже просматривал свою малую родину. По их пермяцко-удмуртскому акценту я уже ощущал тепло бескрайних хвойных лесов, хруст соленых огурцов после термоядерной водки и задушевные разговоры глубоко за полночь в жаркой кухне, когда за окном трехметровые сугробы и минус сорок.
Толстая мама, похожая на одну девочку из моего детства, сразу же сказала мне, что мол да, ваше место 16, но мы вас уже переместили на 15. Сами. Без моего участия. Я увидел, что на моем месте малыш и не стал спорить, а с милой улыбкой уступил. Минуту спустя я понял причину гонений. Все дело в том, что окошко оставалось открытым и ветер задувал именно в пятнадцатое. Я конечно на лицо милый парень, но как только залез вверх, то сразу перекрыл кислород, ибо было уже не так жарко, а я не хотел приехать с воспалением легких. Мамаша сдалась. Она была в патовой ситуации, хотя и исподволь сетовала на духоту. Но не заставлять же меня лежать под сквозняком, когда мое место отдано малышу?
Дорога была длинной и мы находили компромисс. Во время моих нижних перемещений окошко по умолчанию отворялась, обдувая тучных земляков мокрой свежестью летящего завтра.
Я не люблю людей, которые стонут при первой возможности. Я чуть было не возненавидел эту мамашу, но я очень хорошо знал её кровь, знал, как и что и почему она так думает и так живет. Это были мои земляки и я желал искать с ними компромисс.
А вот те две старые тетки, что ехали в автобусе до Краснодара меня извели не на шутку. Не успел автобус отъехать, одной и другой стало жутко душно и ужасно жестко. «Это как же так, что же это такое, мы же заплатили деньги!» У меня, честное слово, волосы лезли дыбом от этих стенаний. Как можно выть по одной и той же проблеме несколько часов подряд!? Казалось бы есть куча тем для разговоров, но эти дамочки решительно отказывались говорить о помидорах и саженцах. Их занимал плохой автобус и духота, которая должна была их вот-вот убить. Уже на финишной прямой дошло до истерики и пассажиры ( менее терпеливые чем я ) стали орать на дамочек, потому что те матом ругались с водилой, который между прочим мог запросто врезаться в близпроезжающую фуру. Дамочек не волновало, что еще 40 человек едут, не стеная на духоту. Им хотелось выделиться. Они хотели показать, что они мол ого-го какие дамочки, не то что там. Я хотел их убить. Мысленно я выбросил их с автобуса и вздохнул с облегчением, наслаждаясь красотами южной России.
Дома, кроме родственников, я застал лютый мрак над родным городом. Честное слово, я не хотел сюда возвращаться, даже на два дня. И я понял это со всей отчетливостью буквально сразу как приехал. Над моим городом, над тем самым, который послужил мне прототипом и источником вдохновения для жутких историй, стояли свинцовые тучи. В нем всегда была эта сюрреалистическая сказочность, отрешенность от мира. В моем городе жизнь словно остановилась и в шутку я его назвал Зомбивилль . Я решительно больше не поеду туда осенью. Потому что ну уж очень мрачно. Когда я уезжал началась метель ( мистическое совпадение?) . А когда я уехал тут же выросли трехметровые сугробы ( это в начале то октября?).
Мой холодный поезд уносил меня к Югу. Сугробы таяли, небо просветлялось. Минутное помутнение в глазах кончалось.
Мое возвращение в Крым не могла испортить соседка по плацкарту - пожилая сердобольная женщина, которую в вагон зашел провожать то ли сын то ли племянник. Та, сука, повисла на его шее и навзрыд ( реально навзрыд) начала вслух рассуждать, как же он теперь доберется до дома в такие то сугробы на дорогах. Парень еле от неё отделался , поезд тронулся , тетка начала рыдать в телефон каждому кто ей звонил. Когда ей надоело, она вытащила жирную курицу и со смаком её умяла, без единой слезинки. Я сука ненавижу таких людей. Которые готовы рыдать крокодиловыми слезами и через пять минут уплетать жратву и заговорщицки предлагать её соседям. Нет, дамочка, вашу куриц я есть не стану.
Вторая соседка была едва ли лучше первой. Из той нельзя было вытащить и слова. Это была женщина лет за 40. Сухая, непривлекательная, с печатью неприязни на лице. Её словно выебали и высушили и она теперь никак не могла восстановиться. Её уголки губ смотрели строго вниз. Когда она ела, когда читала, когда угадывала кроссворд. Люди рядом были для неё предметами. Она оживлялась лишь при разговоре по телефону. На том конце говорили её взрослые дети. Как только разговор умолкал, мы снова видел снежную королеву. Нет, до королевы она не тянула. Снежную портниху. Она с таким самоотверженным видом запечатала в себе свое личное счастье ( или несчастье), что сама не поняла, как превратилась в чудовище. Таких людей я ненавижу еще больше чем показушных плакальщиц. Таких людей хочется бить головой о стенку, пока из них не покажется улыбка. Просто так. От любви к людям, а не только к своим детям.
Крым встретил меня радостно, летом в октябре. Деревья все еще в полной листве, а снегом даже не пахнет. Я люблю Крым. Это сегодня мой маленький Рай на Земле.
Вкусив впОлне жизни одинокого волка, который может позволить себе все в пределах своего кошелька и воображения, я стал забывать, как могут быть мерзопакостны и неприятны люди, вынужденные делить соседство в ограниченных пространствах в силу недостаточности прогресса для телепортационных перемещений.
Мой первый вояж ( автобусом 11 часов, паромом -3 часа и поездом более двух суток) пролетел более менее ровно, если не считать, что в Краснодаре пришлось ожидать поезда 12 часов и от нечего делать изучать этот вообщем-то красивый, но какой-то не слишком оригинальный город.
В поезде мне попалось верхнее место ( не боковое) . Остальные три делила семья молодых жиробасов - мама, папа ( обоим около 30 )и 7-летний сыночек. Все были толстыми и это даже показалось мне милым, ибо в их лицах я уже просматривал свою малую родину. По их пермяцко-удмуртскому акценту я уже ощущал тепло бескрайних хвойных лесов, хруст соленых огурцов после термоядерной водки и задушевные разговоры глубоко за полночь в жаркой кухне, когда за окном трехметровые сугробы и минус сорок.
Толстая мама, похожая на одну девочку из моего детства, сразу же сказала мне, что мол да, ваше место 16, но мы вас уже переместили на 15. Сами. Без моего участия. Я увидел, что на моем месте малыш и не стал спорить, а с милой улыбкой уступил. Минуту спустя я понял причину гонений. Все дело в том, что окошко оставалось открытым и ветер задувал именно в пятнадцатое. Я конечно на лицо милый парень, но как только залез вверх, то сразу перекрыл кислород, ибо было уже не так жарко, а я не хотел приехать с воспалением легких. Мамаша сдалась. Она была в патовой ситуации, хотя и исподволь сетовала на духоту. Но не заставлять же меня лежать под сквозняком, когда мое место отдано малышу?
Дорога была длинной и мы находили компромисс. Во время моих нижних перемещений окошко по умолчанию отворялась, обдувая тучных земляков мокрой свежестью летящего завтра.
Я не люблю людей, которые стонут при первой возможности. Я чуть было не возненавидел эту мамашу, но я очень хорошо знал её кровь, знал, как и что и почему она так думает и так живет. Это были мои земляки и я желал искать с ними компромисс.
А вот те две старые тетки, что ехали в автобусе до Краснодара меня извели не на шутку. Не успел автобус отъехать, одной и другой стало жутко душно и ужасно жестко. «Это как же так, что же это такое, мы же заплатили деньги!» У меня, честное слово, волосы лезли дыбом от этих стенаний. Как можно выть по одной и той же проблеме несколько часов подряд!? Казалось бы есть куча тем для разговоров, но эти дамочки решительно отказывались говорить о помидорах и саженцах. Их занимал плохой автобус и духота, которая должна была их вот-вот убить. Уже на финишной прямой дошло до истерики и пассажиры ( менее терпеливые чем я ) стали орать на дамочек, потому что те матом ругались с водилой, который между прочим мог запросто врезаться в близпроезжающую фуру. Дамочек не волновало, что еще 40 человек едут, не стеная на духоту. Им хотелось выделиться. Они хотели показать, что они мол ого-го какие дамочки, не то что там. Я хотел их убить. Мысленно я выбросил их с автобуса и вздохнул с облегчением, наслаждаясь красотами южной России.
Дома, кроме родственников, я застал лютый мрак над родным городом. Честное слово, я не хотел сюда возвращаться, даже на два дня. И я понял это со всей отчетливостью буквально сразу как приехал. Над моим городом, над тем самым, который послужил мне прототипом и источником вдохновения для жутких историй, стояли свинцовые тучи. В нем всегда была эта сюрреалистическая сказочность, отрешенность от мира. В моем городе жизнь словно остановилась и в шутку я его назвал Зомбивилль . Я решительно больше не поеду туда осенью. Потому что ну уж очень мрачно. Когда я уезжал началась метель ( мистическое совпадение?) . А когда я уехал тут же выросли трехметровые сугробы ( это в начале то октября?).
Мой холодный поезд уносил меня к Югу. Сугробы таяли, небо просветлялось. Минутное помутнение в глазах кончалось.
Мое возвращение в Крым не могла испортить соседка по плацкарту - пожилая сердобольная женщина, которую в вагон зашел провожать то ли сын то ли племянник. Та, сука, повисла на его шее и навзрыд ( реально навзрыд) начала вслух рассуждать, как же он теперь доберется до дома в такие то сугробы на дорогах. Парень еле от неё отделался , поезд тронулся , тетка начала рыдать в телефон каждому кто ей звонил. Когда ей надоело, она вытащила жирную курицу и со смаком её умяла, без единой слезинки. Я сука ненавижу таких людей. Которые готовы рыдать крокодиловыми слезами и через пять минут уплетать жратву и заговорщицки предлагать её соседям. Нет, дамочка, вашу куриц я есть не стану.
Вторая соседка была едва ли лучше первой. Из той нельзя было вытащить и слова. Это была женщина лет за 40. Сухая, непривлекательная, с печатью неприязни на лице. Её словно выебали и высушили и она теперь никак не могла восстановиться. Её уголки губ смотрели строго вниз. Когда она ела, когда читала, когда угадывала кроссворд. Люди рядом были для неё предметами. Она оживлялась лишь при разговоре по телефону. На том конце говорили её взрослые дети. Как только разговор умолкал, мы снова видел снежную королеву. Нет, до королевы она не тянула. Снежную портниху. Она с таким самоотверженным видом запечатала в себе свое личное счастье ( или несчастье), что сама не поняла, как превратилась в чудовище. Таких людей я ненавижу еще больше чем показушных плакальщиц. Таких людей хочется бить головой о стенку, пока из них не покажется улыбка. Просто так. От любви к людям, а не только к своим детям.
Крым встретил меня радостно, летом в октябре. Деревья все еще в полной листве, а снегом даже не пахнет. Я люблю Крым. Это сегодня мой маленький Рай на Земле.