Заложники вертикали
Проглядев рождение гражданского общества, российские религии рискуют утратить моральный авторитет.
Волна гражданского недовольства застала традиционные религии России врасплох.
Православие, ислам, иудаизм и буддизм дружно молчали и в полном замешательстве взирали на происходящее. Еще бы. Все они уютно обосновались под крылышком государства и давно уже отождествили его с нынешней властью. А тут на тебе - народное возмущение.
А как же церковная реституция, обещанные деньги на правильное исламское образование и прочие гарантии благополучного существования? Ведь столько было говорено о симфонии церкви и государства. Ведь как благодарили иудеи власть имущих за то, что больше не обижают. Ведь как только ни величали их буддисты и мусульмане. В Улан-Удэ президента Медведева назвали воплощением Белой Тары (кто не в курсе, это бодхисаттва женского пола), а в Уфе - и вовсе султаном.
Но теперь религиозное начальство молчало, а вот паства молчать не желала. Особенно это было заметно в православной блогосфере. Возмущение фальсификацией выборов проявилось здесь достаточно быстро. Особенно среди молодой образованной публики, а такой в блогосфере большинство. Молодежь поддержали и некоторые клирики. Как ни крути, ложь и лицемерие - большой грех, а не заметить его в действиях властей было сложно. Не молчали и охранители из числа особо ретивых. Некоторые договорились до того, что недовольных надо давить танками. Ложь еще надо доказать, а демократия - очевидное зло, особенно когда она насаждается враждебным Западом. А в этом у истинных православных патриотов не было никаких сомнений.
Наконец затянувшееся молчание прервал и патриарх Кирилл. В патриаршей риторике трудно было найти что-то новое. РПЦ всегда утверждала, что ей надлежит оставаться над партийными распрями, поскольку те разделяют, а церковь, напротив, должна объединять. Вот и сейчас патриарх противопоставил опасные человеческие правды правде Божьей, указав, что первые распространяются посредством интернета. Народ он призвал вредному изобретению не доверять, припугнув для острастки призраком революции, а власти - к сдержанности.
Проблема, однако, в том, что красноречие патриарха на этот раз бьет мимо цели. Революционные страсти страну покуда не разрывают - в ней происходят совсем другие процессы.
После долгих лет пассивности и безразличия в России началось формирование гражданского общества. То есть оно началось не сегодня, но происходило исподволь.
Это давало себя знать и в том, что люди стали менее безразлично относиться друг к другу, проявлять взаимовыручку, сообща добиваться от властей внимания к своим проблемам и бедам. Нечестные выборы сыграли роль катализатора и всколыхнули городскую публику. Она перестала относиться к себе как к безликой массе, которой можно легко манипулировать. Возмущение и негодование выплеснулись наружу. Власть подспудный рост этих настроений благополучно проспала, у нее были иные заботы. И главная - сохранить себя любой ценой, даже ценой откровенного вранья. Возникает вопрос: почему этот процесс проспали российские религии, прежде всего РПЦ?
Казалось бы, человеческая солидарность и сплоченность - это как раз по их части. Благотворительность, защита справедливости, помощь в разрешении социальных споров - все это имеет прямое отношение к любой религии, пусть в центре ее и стоит учение о духовном спасении. Нельзя сказать, что наши религии вовсе не обращали на это внимания. Конечно, обращали, иначе они давно бы уже оказались мало кому нужны. Но все дело в том, что гораздо больше внимания они уделяли своим внутренним заботам - решению материальных проблем, выстраиванию управленческой структуры, а главное - налаживанию добрых отношений с властью.
Пример РПЦ особенно впечатляет. Энергичный патриарх бросил все свои силы на укрепление церкви. Для этого требовались немалые материальные ресурсы, а проще всего их было найти в госказне. Понятно, что такая помощь никогда не бывает безвозмездной. В обмен властям нужна была не только лояльность, но и активная политическая поддержка. Все это с удовольствием и предоставила РПЦ, уверяя при этом, что никак политически не ангажирована. Просто
в российской истории всегда царила гармония церкви и власти - и зачем же такую славную традицию нарушать? Закон о реституции церковной собственности не заставил себя долго ждать. И церковь окончательно оказалась заложницей своего благодетеля. Сохранить в такой ситуации чуткость к народным настроениям было крайне затруднительно.
Но дело не только в этом. Укрепление церкви началось с административной реформы. Патриарх захотел выстроить такую управленческую вертикаль, которая, как отлаженный механизм, отзывалась бы на все телодвижения начальства. Вертикаль выстраивалась споро, и церковь все больше напоминала армию, в которой не выполнить приказ значит совершить должностное преступление. При этом разговоры о внутрицерковной демократии и развитии приходской жизни носили все более схоластический характер. То есть никто не отрицал, что это хорошо. Но главное - повысить церковную дисциплину, а остальное приложится.
Результат не заставил себя долго ждать. Вертикаль гордо уперлась в облака, у ее подножия копошится приходская жизнь. Но церковное начальство обращает внимание не столько на нее, сколько на другую вертикаль - российской власти. Всегда легче найти общий язык с соседом по этажу, чем с обитателем подвала. И чем живут эти подвальные жители, не очень понятно. Пренебрегая собственными демократическими процессами, религиозные лидеры не заметили, как они нарастают вовне.
Проморгав рождение гражданского общества, руководство российских религий оказалось в незавидном положении: продолжать поддерживать теряющую доверие власть значит и дальше терять доверие паствы.
Но это не все. Любая религия претендует на то, чтобы быть моральным авторитетом не только для собственных верующих, но и для общества в целом. Однако если это общество находит для себя моральные образцы вне религии и обнаруживает, что ему удобнее крепить солидарность, не прибегая к услугам религиозных институтов, те рано или поздно оказываются на его обочине.
Волна гражданского недовольства застала традиционные религии России врасплох.
Православие, ислам, иудаизм и буддизм дружно молчали и в полном замешательстве взирали на происходящее. Еще бы. Все они уютно обосновались под крылышком государства и давно уже отождествили его с нынешней властью. А тут на тебе - народное возмущение.
А как же церковная реституция, обещанные деньги на правильное исламское образование и прочие гарантии благополучного существования? Ведь столько было говорено о симфонии церкви и государства. Ведь как благодарили иудеи власть имущих за то, что больше не обижают. Ведь как только ни величали их буддисты и мусульмане. В Улан-Удэ президента Медведева назвали воплощением Белой Тары (кто не в курсе, это бодхисаттва женского пола), а в Уфе - и вовсе султаном.
Но теперь религиозное начальство молчало, а вот паства молчать не желала. Особенно это было заметно в православной блогосфере. Возмущение фальсификацией выборов проявилось здесь достаточно быстро. Особенно среди молодой образованной публики, а такой в блогосфере большинство. Молодежь поддержали и некоторые клирики. Как ни крути, ложь и лицемерие - большой грех, а не заметить его в действиях властей было сложно. Не молчали и охранители из числа особо ретивых. Некоторые договорились до того, что недовольных надо давить танками. Ложь еще надо доказать, а демократия - очевидное зло, особенно когда она насаждается враждебным Западом. А в этом у истинных православных патриотов не было никаких сомнений.
Наконец затянувшееся молчание прервал и патриарх Кирилл. В патриаршей риторике трудно было найти что-то новое. РПЦ всегда утверждала, что ей надлежит оставаться над партийными распрями, поскольку те разделяют, а церковь, напротив, должна объединять. Вот и сейчас патриарх противопоставил опасные человеческие правды правде Божьей, указав, что первые распространяются посредством интернета. Народ он призвал вредному изобретению не доверять, припугнув для острастки призраком революции, а власти - к сдержанности.
Проблема, однако, в том, что красноречие патриарха на этот раз бьет мимо цели. Революционные страсти страну покуда не разрывают - в ней происходят совсем другие процессы.
После долгих лет пассивности и безразличия в России началось формирование гражданского общества. То есть оно началось не сегодня, но происходило исподволь.
Это давало себя знать и в том, что люди стали менее безразлично относиться друг к другу, проявлять взаимовыручку, сообща добиваться от властей внимания к своим проблемам и бедам. Нечестные выборы сыграли роль катализатора и всколыхнули городскую публику. Она перестала относиться к себе как к безликой массе, которой можно легко манипулировать. Возмущение и негодование выплеснулись наружу. Власть подспудный рост этих настроений благополучно проспала, у нее были иные заботы. И главная - сохранить себя любой ценой, даже ценой откровенного вранья. Возникает вопрос: почему этот процесс проспали российские религии, прежде всего РПЦ?
Казалось бы, человеческая солидарность и сплоченность - это как раз по их части. Благотворительность, защита справедливости, помощь в разрешении социальных споров - все это имеет прямое отношение к любой религии, пусть в центре ее и стоит учение о духовном спасении. Нельзя сказать, что наши религии вовсе не обращали на это внимания. Конечно, обращали, иначе они давно бы уже оказались мало кому нужны. Но все дело в том, что гораздо больше внимания они уделяли своим внутренним заботам - решению материальных проблем, выстраиванию управленческой структуры, а главное - налаживанию добрых отношений с властью.
Пример РПЦ особенно впечатляет. Энергичный патриарх бросил все свои силы на укрепление церкви. Для этого требовались немалые материальные ресурсы, а проще всего их было найти в госказне. Понятно, что такая помощь никогда не бывает безвозмездной. В обмен властям нужна была не только лояльность, но и активная политическая поддержка. Все это с удовольствием и предоставила РПЦ, уверяя при этом, что никак политически не ангажирована. Просто
в российской истории всегда царила гармония церкви и власти - и зачем же такую славную традицию нарушать? Закон о реституции церковной собственности не заставил себя долго ждать. И церковь окончательно оказалась заложницей своего благодетеля. Сохранить в такой ситуации чуткость к народным настроениям было крайне затруднительно.
Но дело не только в этом. Укрепление церкви началось с административной реформы. Патриарх захотел выстроить такую управленческую вертикаль, которая, как отлаженный механизм, отзывалась бы на все телодвижения начальства. Вертикаль выстраивалась споро, и церковь все больше напоминала армию, в которой не выполнить приказ значит совершить должностное преступление. При этом разговоры о внутрицерковной демократии и развитии приходской жизни носили все более схоластический характер. То есть никто не отрицал, что это хорошо. Но главное - повысить церковную дисциплину, а остальное приложится.
Результат не заставил себя долго ждать. Вертикаль гордо уперлась в облака, у ее подножия копошится приходская жизнь. Но церковное начальство обращает внимание не столько на нее, сколько на другую вертикаль - российской власти. Всегда легче найти общий язык с соседом по этажу, чем с обитателем подвала. И чем живут эти подвальные жители, не очень понятно. Пренебрегая собственными демократическими процессами, религиозные лидеры не заметили, как они нарастают вовне.
Проморгав рождение гражданского общества, руководство российских религий оказалось в незавидном положении: продолжать поддерживать теряющую доверие власть значит и дальше терять доверие паствы.
Но это не все. Любая религия претендует на то, чтобы быть моральным авторитетом не только для собственных верующих, но и для общества в целом. Однако если это общество находит для себя моральные образцы вне религии и обнаруживает, что ему удобнее крепить солидарность, не прибегая к услугам религиозных институтов, те рано или поздно оказываются на его обочине.