Ассы в Массы. Песни Среднерусской Возвышенности.
Никола Овчинников и Сергей Воронцов о группе Среднерусская возвышенность,Апт-Арте и КГБ, квартирниках, Игоре Сталкере , Андрее Пригове и Поп Механике, сквоте на Фурманном, Сандуновских банях и Сергее Ануфриевом.
Н.О. Сладкие времена застоя и коррупции.
М.Б. Как тебя занесло в творчество?
Н.О. В творчество меня занесло совершенно случайно. Отец моего друга по детскому саду и к тому же соседа по дому был художником, и всячески своего сына тоже готовил в художники. После 8-го класса он удачно поступил учиться в 1905 года, а я на год младше был, и понял, что и мне надо тоже пойти туда учиться.
М.Б. Почему ты захотел учиться на художника? Чтобы меньше работать?
Н.О. Это было художественное ПТУ. Был шанс после восьмого класса свалить в другую, взрослую жизнь. Возраст, конечно, влиял и социальная среда, которая сложилась в нашем районе, где построили несколько кооперативных домов от Академии Наук на улице Дмитрия Ульянова. Вообще я родился на Арбате, а потом родители переехали, кажется, в 1960-м году. Все детство я провел в интеллигентской атмосфере оттепели. А потом начался застой. Папа был философ. Уже лет в 12 лет меня начали заинтересовывать искусством. Как-то отец взял меня за руку и сказал, - пойдем, у меня друг живет рядом и у него много картин и скульптур. Другом оказался Александр Зиновьев, а картины и скульптуры - Эрнста Неизвестного. Они о чем-то своем говорили, но мне было дико скучно. Абсолютно не вставило общение с Неизвестным… Детское ощущение подтвердилось позже, в зрелом возрасте. Не мои вибрации.
Училище же 1905 года, - это было такое серьезное злачное место, с особой репутацией. Кто там только не учился. Вокруг было множество пивных. Училище было завязано на алкоголе так, что даже страшно представить. У нас был замечательный преподаватель живописи по фамилии Горелов. Живопись начиналась в 8.30 утра. А классы выглядели как этакие витрины на первом этаже. Он приходил абсолютно помятый, брал три рубля, звал старосту и говорил: «Покупаешь батон черного, два кефира и селедки». Потом, когда староста все это приносил, отрезал половину черного, выпивал бутылку кефира и съедал селедку - завтракал, а из оставшегося ставил натюрморт. Он был поклонник сурового стиля, и жил в абсолютно суровом стиле. Для него искусство и жизнь проходили ровно до 11 часов, когда открывалась пивная напротив, а дальше мы к нему ходили консультироваться через дорогу. Пивная стояла рядом с церковью, и так получалось, что верхняя часть бульвара находилась под влиянием учащихся из 1905 года, а нижняя часть под влиянием архитектурного института. Иногда они смыкались в этой же пивной, а потом мархишники появились и в сквоте «Детский сад». Катя Микульская, Антон Мосин. Но были там и старшие ребята - Аввакумов, Бродский… Такой вот культурно-географический феномен.
Далее: http://www.kompost.ru/nt_assy_v_massy_pesni_srednerusskoi_vozvysennosti_-page0.html