(no subject)
В субботу на Троицу пробки из города. Тромбы, одышка и пробки…
Надо в деревню к отцу, пока еще солнце не жжет. А потом
к бабушке Маше на Старцеву. Краска и кисти в коробке.
Раньше мы ездили к бабушке Маше втроем.
Раньше я ждал как никчемности приближения этой субботы.
Мать и отец ее ждали как главную встречу. Я молча терпел:
я ведь хороший был сын… Ну и что, что много работы
да и других интересных и денежных дел?
Пыль и щебенка. Сорок от города. Прямо, налево и прямо,
мимо железки на холм, где в березах на легком сквозном ветерке
он улыбается: кудри, тельняшка - каким его встретила мама.
И ржавая капля от самореза высохла на щеке.
Дел уже нет, деньги пока не кончились, а интересы другие.
Только какая разница? - Скинул с души гантели, повесил гири.
Сын говорит: чего мне там делать? Чего я там потерял? И вообще!...
Я и себе объяснить не смогу, что потерял на Старцевой и в Бугрыше,
но что-то ведь потерял…
Бабушка Маша затемно варит картошку, кормит курей, доит Зойку.
Слышу из-за стены, как стреляет в печи, горнят в репродукторе пионерскую зорьку.
А отец бряк да бряк, стук да стук… Каждое лето в стружке весь двор:
в длинный учительский отпуск латает крышу, сарай, забор.
Что я тут потерял?
Да и не тут, а там - в хатке саманной, в степи азовской,
и в гараже, где заготовки брусковые, старый верстак отцовский?..
Заменю столбы. Цветы прополю.
Полью на руки. Хлеб посолю…
Звоном в березах короткий состав пролетает зеленой пружиной.
Только что резво гудел, а теперь даже следов - рельсов на солнце - с холма не разглядим.
Пусть эта дорога будет июньской и длинной,
и пусть я как можно дольше сюда приду не один.
Надо в деревню к отцу, пока еще солнце не жжет. А потом
к бабушке Маше на Старцеву. Краска и кисти в коробке.
Раньше мы ездили к бабушке Маше втроем.
Раньше я ждал как никчемности приближения этой субботы.
Мать и отец ее ждали как главную встречу. Я молча терпел:
я ведь хороший был сын… Ну и что, что много работы
да и других интересных и денежных дел?
Пыль и щебенка. Сорок от города. Прямо, налево и прямо,
мимо железки на холм, где в березах на легком сквозном ветерке
он улыбается: кудри, тельняшка - каким его встретила мама.
И ржавая капля от самореза высохла на щеке.
Дел уже нет, деньги пока не кончились, а интересы другие.
Только какая разница? - Скинул с души гантели, повесил гири.
Сын говорит: чего мне там делать? Чего я там потерял? И вообще!...
Я и себе объяснить не смогу, что потерял на Старцевой и в Бугрыше,
но что-то ведь потерял…
Бабушка Маша затемно варит картошку, кормит курей, доит Зойку.
Слышу из-за стены, как стреляет в печи, горнят в репродукторе пионерскую зорьку.
А отец бряк да бряк, стук да стук… Каждое лето в стружке весь двор:
в длинный учительский отпуск латает крышу, сарай, забор.
Что я тут потерял?
Да и не тут, а там - в хатке саманной, в степи азовской,
и в гараже, где заготовки брусковые, старый верстак отцовский?..
Заменю столбы. Цветы прополю.
Полью на руки. Хлеб посолю…
Звоном в березах короткий состав пролетает зеленой пружиной.
Только что резво гудел, а теперь даже следов - рельсов на солнце - с холма не разглядим.
Пусть эта дорога будет июньской и длинной,
и пусть я как можно дольше сюда приду не один.