ло(э?)нгрид
Перевел зачем-то статью из The New Yorker. Автор Алекс Росс, 13.06.2022. Называется «Большое путешествие по оперному раю Германии». Подзаголовок еще есть, специально для В.Журавлева: «Даже малые города имеют отличные театры - и все они поддерживаются государством».
Таланта у меня к этому делу нет, мы филологи это точно не про меня. К тому же к концу устал и ограничился правкой гугл-перевода. Но все равно, пусть здесь полежит.
Германия, с точки зрения статистики, самая оперная страна в мире. В Федеративной республике более восьмидесяти постоянно работающих оперных театров, которые в обычный сезон дают семь или восемь тысяч представлений - около трети мировых, по данным сайта Operabase. Для сравнения: в Италии, на родине этого вида искусства, проводится меньше, чем две тысячи оперных спектаклей. Германская система стала критически важным механизмом для оперной карьеры, поскольку в других местах возможности сокращаются. Бесчисленные молодые певцы со всего мира проходят ритуал Festvertrag - контракта на определенный срок в одном из оперных домов Германии, где они могут исполнять разные партии. При наличии такого большого числа постановок режиссеры свободно могут пробовать новые идеи, и постановки иногда причудливые, иногда весьма откровенные. Постоянно всплывают на поверхность новые сочинения; забытым партитурам дается второй шанс. Эту квази-утопию делает возможной государственное финансирование: до пандемии на федеральном, региональном и местном уровне тратилось 2,7 миллиарда евро каждый сезон на театр.
Годами я читал о германской оперной индустрии, не соприкасаясь с ней лично. Я посещал раньше знаменитые театры Берлина, Мюнхена, Гамбурга и Дрездена, но не те дюжины небольших оперных домов, которые составляют сеть. Поэтому в недавней поездке в Германию я проигнорировал столичные центры и съезжал с автобана в новых местах. Набор предложений, доступных в течение четырех дней, был ошеломляющим. Помимо обычного избыточного предложения Моцарта, Верди, Вагнера и Пуччини я мог посмотреть «Страсти по-гречески» Мартину в Оснабрюке, оберовскую «Немую из Портичи» в Касселе, «В исправительной колонии» Гласса в городе Гера, или три разные постановки «Кавалера роз» в Дессау, Нюрнберге и Трире. Я определился с маршрутом по центральной и восточной Германии: Аида в Хемнице, Свадьба Фигаро в Эрфурте, Валькирия в Кобурге. Суммарное население этих трех городов полмиллиона человек - меньше, чем в Канзас-Сити.
Что особенно поражает американского оперного туриста, так это низкие цены на билеты. В моей поездке цены были от 15 до 52 евро, еще и с дополнительными скидками для студентов. Во многих местах малоимущие могут получить билеты бесплатно. Как долго могут сохраняться эти расточительные субсидии, это открытый вопрос: всегда имеются опасения, что субсидии сократят, а исследования показывают постепенную утрату интереса к классической музыке. Однако пока эта система выглядит неприкосновенной, и исполнительское искусство многими считается жизненно необходимым, как продукты питания. Немецкий министр культуры Клаудия Рот, которая раньше работала драматургом в Дортмунде и даже руководила рок-группой, недавно объявила о семипроцентном повышении финансирования искусств.
Старый промышленный город Хемниц назывался Карл-Маркс-Штадт в восточногерманский период. Гигантский бюст Маркса остается главным ориентиром в городе; здесь по-прежнему преобладает суровая архитектура Варшавского Договора. Левацкий Хемниц гордится своим коммунистическим наследием, хотя зловещее присутствие крайне правых тоже есть, как показали жестокие анти-иммигрантские демонстрации в 2018г. Оперная часть Театра Хемница, в котором ставятся также балеты, пьесы и проходят концерты, использует впечатляющее нео-барочное здание театра, открытого в 1909, разрушенного в 1945, восстановленного в 1951 и модернизированного в поздние восьмидесятые и ранние девяностые. В зрительном зале 720 мест; акустика суховатая, но чистая.
Театр Хемница известен своим смелым репертуаром, он эксгумировал такие редкости как «Васко да Гама» Мейербера, «Роза из сада любви» Пфицнера и «Евангелист» Кинцля. Театр также предложил феминистский взгляд на вагнеровское Кольцо с четырьмя женщинами-режиссерами. «Аида», дитя творческой команды Рено Дусе и Андре Барбе, перемешала хорошо знакомое с новизной. Мы попадаем в 1870 год, в парижскую виллу египтолога Огюста Мариэта, которому принадлежит первоначальная идея «Аиды». Он следил за костюмами и декорациями для премьеры этой оперы в Каире в 1871г. Вынужденный оставаться дома из-за франко-прусской войны Мариэт наблюдает за репетицией произведения с друзьями, слугами, солдатами и двумя озорными детьми. Вы чувствуете, что Мариэт - его роль без пения исполняет Рольф Гермерот - игнорирует войну, убегая в эстетическую сферу. В следующих актах «обрамление» уступает дорогу основной драме. Финальная сцена захватывает и завораживает: Аида и Радамес умирают в закрытом склепе, а Мариэт с пестрой компанией возвращаются с виллы и вглядываются в историческое забвение. Постановка искусно указывает на грандиозность сценических событий, не используя сложных декораций.
Преданный своему делу исполнительский состав удачно справился с этим сложным наслоением личностей. Русское сопрано Ольга Шуршина в роли Аиды продемонстрировала большой, богатый голос, типично славянский в своем быстром вибрато и грудном тембре. С опорой на глубокое дыхание она легко выпевала фразы легато и уверенно строила свои основные арии. Гектору Сандовалю в роли Радамеса не хватало звонкости, но он вызывал восхищение, создавая мистическую атмосферу в своей «Celeste Aida». Наиболее важным фактором успеха вечера был Диего Мартин-Этчебаррия, главный постоянный дирижер Хемница, который мастерски выстраивал марши и хоры Верди, подчеркивая тонкости оркестровки в промежутках. Монументальная, буквально понятая «Аида» Метрополитена приучила меня не слишком-то много думать о последней великой опере Верди; команда в Хемнице идет значительно глубже.
Оперная топография Эрфурта является в своем роде обратной по сравнению с Хемницем. В то время как театр Хемница - реликт предвоенного городского пейзажа, в значительной мере уничтоженного, театр Эрфурта располагается в современном здании с глянцевым фасадом, окруженном необычно хорошо сохранившимся средневековым городом. Из верхнего вестибюля видны шпили огромного готического собора Эрфурта, сияющие на закате. В этом случае чем новее, тем лучше. Театр, спроектированный Йоргом Фридрихом и открытый в 2003 году, - это не только шикарное место, где можно провести вечер, но и полностью подходящий для оперы зал. Акустика теплая и яркая; голоса долетают без усилий; линии обзора по всему восьмисотместному залу хорошие. (После немецкой волны Омикрона посещаемость снизилась, и я мог передвигаться по своему желанию.)
Постановка Фигаро, совместная работа режиссера Мартины Вех и сценографа Момме Хинрихса, напоминает о малопристойных телешоу, таких как «Бриджертон» и «Великий», в которых сочетаются исторические декорации и современные манеры. Костюмы в стиле рококо выполнены в кричащих цветах; куртуазные жесты идут рука об руку с либертинажем. Все спят со всеми; в какой-то момент Сюзанна и графиня хватают Керубино за промежность. Промискуитет привел к печальному эффекту обесценивания драмы: душераздирающее горевание графини в «Dove sono» теряет смысл, если в ее распоряжении есть похотливый паж. Тем не менее, Вех воплощает свое видение с комическим талантом и в четком едином стиле.
Редко я видел в исполнительском составе «Фигаро» такое живое чувство ансамбля. Помогает, что во многих театрах Германии певцы действительно являются ансамблем; работая вместе сезон за сезоном, они вырабатывают глубокое взаимопонимание. Махинации с люками и выдвижными кроватями прошли с точностью Любича. Среди выдающихся вокалистов были суровый Фигаро Мате Солом-Наги, «спайси» Керубино Флоренс Лоссо и громогласный Бартоло Кахабера Шавидзе. Самуэль Бэхли, недавно ушедший в отставку с поста главного музыкального директора Эрфурта, продвигал действие своим элегантным и энергичным дирижированием. Каждый акт, казалось, пролетал за считанные минуты.
Кобург, с населением в 41000 человек, самый маленький из посещенных мной городов. В американских городах такого размера - Манассасе в Виргинии или Уилкс-Барре в Пенсильвании - никогда в наши дни Вагнера не ставят. Однако, Кобург не обычный городок. Герцогство Саксен-Кобург-Гота обладало огромным влиянием в девятнадцатом веке, не в последнюю очередь как генофонд британской королевской семьи. Муж королевы Виктории принц Альберт и ее мать принцесса Виктория родились в Кобурге. Ландестеатр, красивое неоклассическое сооружение на 491 место, был построен по приказу Эрнста I, отца Альберта. Замок Эренбург, герцогская резиденция, находится напротив площади. Прежде всего я должен был попробовать знаменитую колбасу Coburger, которую жарят на костре из сосновых шишек.
Кобургская Валькирия, поставленная Александром Мюллером-Эльмау, является второй частью «Кольца». В концепции перемешиваются мифические и современные элементы: меховая одежда поверх маек, панк-валькирии на качелях, телевидение, транслирующее постановку «Золота Рейна». Тут слишком много реминисценций о прошлых «Кольцах» - судьбоносный маятник из постановки Патриса Шеро 1976 года в Байройте выглядит бессмысленно, - но вагнеровский возвышенный клубок политики и эмоций бросается в глаза.
Поскольку полноразмерный вагнеровский оркестр не помещался в яме Кобурга, театр обошелся сокращенным составом из пятидесяти восьми музыкантов. Дирижером был Дэниел Картер, молодой музыкальный руководитель Кобурга, родившийся в Австралии. Хотя ансамбль местами звучал нескладно, я нашел такого Вагнера - интимного, более психологичного, чем зрелищного, - освежающим. Вокальным открытием вечера стала молодая шведская сопрано Аса Ягер, которая спела Брунгильду громким голосом, с четкой дикцией и заразительным азартом. Эта серия спектаклей представляет собой не только немецкий дебют Ягер, но и ее дебют в операх Вагнера. Я подозреваю, что позже в своей карьере она будет с любовью вспоминать Кобург, где началось ее восхождение. Высшая привлекательность оперы в Германии заключается в том, чтобы увидеть, как почтенный вид искусства переживает постоянное возрождение.