Как мы занимались спортом.
У нас в школе не было театрального кружка, и я стал лыжником. Как только выпадал снег, я нацеплял на ноги лыжи и мчался в лес. Там я нарезал круг за кругом, представляя себя знаменитым шведским лыжником, чемпионом мира и Олимпийских игр. Наши лыжники не вызывали у меня доверия, потому что у них всё время что-то ломалось. У шведских лыжников никогда ничего не ломалось, поэтому надёжнее было быть шведским лыжником. Потом я скатился с горы, и моя правая лыжа сломалась, и я сразу понял, что я не шведский лыжник и потерял интерес к лыжным гонкам.
«Иду на рекорд!» - говорил дедушка, наливая себе третью тарелку борща. Казалось, что есть борщ легче, чем бегать на лыжах, но это было не так. Больше двух тарелок я съесть не мог, а дедушка легко съедал три и оставался при этом худым, как щепка. Я понял, что он настоящий спортсмен, а я ещё нет.
Все в нашей семье имели отношение к спорту, и только мне никак не удавалось им заняться, отчего я расстраивался. Седой и добрый тренер в бассейне учил меня плавать, но я настойчиво шёл ко дну. Тяжелее всего было вдыхать не воду, поэтому я старался не дышать вообще, и мне удавалось проплывать таким образом короткие дистанции, не более пяти метров. Убедившись, что на воде я держусь, тренер записал меня на соревнования, двадцать пять метров вольным стилем. Вдохнув полную грудь воздуха, я прыгнул с тумбочки и, яростно размахивая руками, вырвался вперёд, но на середине бассейна воздух кончился. На тот момент, когда я камнем пошёл ко дну, моё время было первым, а когда меня извлекли со дна - уже последним.
Отец говорил, что дядя Костя в молодости был волейболистом и входил в расширенный состав олимпийской сборной. Я тоже хотел войти в этот состав, но мне сказали, что для этого надо прыгать на свежевспаханной земле со штангой на плечах. Штанги у меня не было, и я попрыгал просто так. Вначале было весело, потом не очень, а под конец я вообще упал в навоз и перестал быть похожим на волейболиста из расширенного состава олимпийской сборной.
Ещё про дядю Костю рассказывали что он кого хочешь мог победить в ту игру, которую сейчас называют армрестлингом. Но как-то он победил не того, кого следовало, и ему сломали челюсть. Вот так он и стал волейболистом.
Бабушка играла в шашки. Она была уже совсем слепая, щурилась, и смотрела, как мне казалось, куда-то мимо доски, но всё время меня обыгрывала. Ещё она при этом успевала вязать, что уже совсем никуда не годилось… И я стал делать вид, что шашки - совсем несерьёзная игра, не для меня.
Дедушка разложил в ящике луковицы тюльпанов разных сортов для посадки. Я решил, что это что-то вроде шашек, и сыграл несколько партий сам с собой, безнадёжно перепутав сорта. То, что взошло, действительно было похоже на шашки, сильно разноцветные.
Мама не занималась никакими видами спорта вообще, но когда начинались Олимпийские игры, она склеивала очень длинную и красивую полоску бумаги, и по порядку вносила туда все результаты соревнований. Эта бумага висела на видном месте, под счётчиком потребляемого нами электричества, и мы каждый день подходили к ней и следили, как идут дела. В самом низу вёлся подсчёт медалей, и это было самое интересное. «Во как нагорело!» - удивлялся дедушка, списывал количество медалей вместо киловатт-часов и оплачивал их на почте.
Отец вообще скептически относился ко всем спортсменам. Как-то к нам приезжал московский футбольный клуб «Спартак», который играл матч на День Победы с местной заводской командой, и никто из мастеров не мог отобрать мяч у дяди Коли, по прозвищу «Чугунная Нога». С трибун свистели, дядя Коля отбегал с полчасика, а потом ему стало скучно со «Спартаком», и он прямо с поля ушёл пить пиво с моим отцом. Вообще-то дядя Коля с моим отцом больше всего любили играть не в футбол, а в короткие нарды и пить пиво при этом. Даже в длинные нарды они играли чаще, чем в футбол.
Зимой все любили смотреть фигурное катание. Любимым развлечением была задача «уронить» вражеских фигуристов и фигуристок. Непревзойдённым мастером по этой части была бабушка, хотя и не особенно любила заниматься сглазом. Чтобы не растрачивать её талант попусту, бабушка приглашалась только к финалам, где и падали от её взгляда, как подкошенные, иностранные претенденты на наши медали. Я думаю, это происходило потому, что в молодости бабушка была Ворошиловским стрелком. Какой-то немец упал от её взгляда, даже не успев встать в стартовую позицию. Жаль только, она не могла удержать от падений наших фигуристов, которые рушились на лёд не переставая, по собственной инициативе, особенно мужчины. Медали не завоёвывались никак, несмотря на все старания бабушки. И меня отдали в секцию фигурного катания.
Там меня научили падать на лёд из любого положения и не калечиться. Это самое важное, что есть в фигурном катании. Особенно важно кататься без партнёра - это безопаснее. Больше ничего интересного про фигурное катание я рассказать не могу.
Однажды Лёха пришёл и сказал, что мы должны стать великим баскетболистами, и мы тут же стали тренироваться, как одержимые. Минут через двадцать мы очень устали. Как оказалось, кидать мячик всё время вверх довольно тяжело. Мне кажется, что было бы разумнее закрепить баскетбольные корзины в полу, как в бильярде и тогда игра стала бы намного популярнее. А так я за всю жизнь не видел больше ни одного человека, который играл бы в баскетбол. Кроме нас с Лёхой, конечно.
Иногда мы с сестрой обирали соседскую вишню, забирались на крышу, и плевались оттуда косточками, кто дальше. Это тоже был спорт, самый лучший.
«Иду на рекорд!» - говорил дедушка, наливая себе третью тарелку борща. Казалось, что есть борщ легче, чем бегать на лыжах, но это было не так. Больше двух тарелок я съесть не мог, а дедушка легко съедал три и оставался при этом худым, как щепка. Я понял, что он настоящий спортсмен, а я ещё нет.
Все в нашей семье имели отношение к спорту, и только мне никак не удавалось им заняться, отчего я расстраивался. Седой и добрый тренер в бассейне учил меня плавать, но я настойчиво шёл ко дну. Тяжелее всего было вдыхать не воду, поэтому я старался не дышать вообще, и мне удавалось проплывать таким образом короткие дистанции, не более пяти метров. Убедившись, что на воде я держусь, тренер записал меня на соревнования, двадцать пять метров вольным стилем. Вдохнув полную грудь воздуха, я прыгнул с тумбочки и, яростно размахивая руками, вырвался вперёд, но на середине бассейна воздух кончился. На тот момент, когда я камнем пошёл ко дну, моё время было первым, а когда меня извлекли со дна - уже последним.
Отец говорил, что дядя Костя в молодости был волейболистом и входил в расширенный состав олимпийской сборной. Я тоже хотел войти в этот состав, но мне сказали, что для этого надо прыгать на свежевспаханной земле со штангой на плечах. Штанги у меня не было, и я попрыгал просто так. Вначале было весело, потом не очень, а под конец я вообще упал в навоз и перестал быть похожим на волейболиста из расширенного состава олимпийской сборной.
Ещё про дядю Костю рассказывали что он кого хочешь мог победить в ту игру, которую сейчас называют армрестлингом. Но как-то он победил не того, кого следовало, и ему сломали челюсть. Вот так он и стал волейболистом.
Бабушка играла в шашки. Она была уже совсем слепая, щурилась, и смотрела, как мне казалось, куда-то мимо доски, но всё время меня обыгрывала. Ещё она при этом успевала вязать, что уже совсем никуда не годилось… И я стал делать вид, что шашки - совсем несерьёзная игра, не для меня.
Дедушка разложил в ящике луковицы тюльпанов разных сортов для посадки. Я решил, что это что-то вроде шашек, и сыграл несколько партий сам с собой, безнадёжно перепутав сорта. То, что взошло, действительно было похоже на шашки, сильно разноцветные.
Мама не занималась никакими видами спорта вообще, но когда начинались Олимпийские игры, она склеивала очень длинную и красивую полоску бумаги, и по порядку вносила туда все результаты соревнований. Эта бумага висела на видном месте, под счётчиком потребляемого нами электричества, и мы каждый день подходили к ней и следили, как идут дела. В самом низу вёлся подсчёт медалей, и это было самое интересное. «Во как нагорело!» - удивлялся дедушка, списывал количество медалей вместо киловатт-часов и оплачивал их на почте.
Отец вообще скептически относился ко всем спортсменам. Как-то к нам приезжал московский футбольный клуб «Спартак», который играл матч на День Победы с местной заводской командой, и никто из мастеров не мог отобрать мяч у дяди Коли, по прозвищу «Чугунная Нога». С трибун свистели, дядя Коля отбегал с полчасика, а потом ему стало скучно со «Спартаком», и он прямо с поля ушёл пить пиво с моим отцом. Вообще-то дядя Коля с моим отцом больше всего любили играть не в футбол, а в короткие нарды и пить пиво при этом. Даже в длинные нарды они играли чаще, чем в футбол.
Зимой все любили смотреть фигурное катание. Любимым развлечением была задача «уронить» вражеских фигуристов и фигуристок. Непревзойдённым мастером по этой части была бабушка, хотя и не особенно любила заниматься сглазом. Чтобы не растрачивать её талант попусту, бабушка приглашалась только к финалам, где и падали от её взгляда, как подкошенные, иностранные претенденты на наши медали. Я думаю, это происходило потому, что в молодости бабушка была Ворошиловским стрелком. Какой-то немец упал от её взгляда, даже не успев встать в стартовую позицию. Жаль только, она не могла удержать от падений наших фигуристов, которые рушились на лёд не переставая, по собственной инициативе, особенно мужчины. Медали не завоёвывались никак, несмотря на все старания бабушки. И меня отдали в секцию фигурного катания.
Там меня научили падать на лёд из любого положения и не калечиться. Это самое важное, что есть в фигурном катании. Особенно важно кататься без партнёра - это безопаснее. Больше ничего интересного про фигурное катание я рассказать не могу.
Однажды Лёха пришёл и сказал, что мы должны стать великим баскетболистами, и мы тут же стали тренироваться, как одержимые. Минут через двадцать мы очень устали. Как оказалось, кидать мячик всё время вверх довольно тяжело. Мне кажется, что было бы разумнее закрепить баскетбольные корзины в полу, как в бильярде и тогда игра стала бы намного популярнее. А так я за всю жизнь не видел больше ни одного человека, который играл бы в баскетбол. Кроме нас с Лёхой, конечно.
Иногда мы с сестрой обирали соседскую вишню, забирались на крышу, и плевались оттуда косточками, кто дальше. Это тоже был спорт, самый лучший.