Много лёд подряд
Мой старый боевой товарищ Влад Панкрашин (он же Punk Russian, не знаю, где он теперь) как-то написал гениальный стих:
"Много лет
я писал короткий рассказ
о маленьком человеке,
который за это время вырос,
состарился
и
умер."
Иногда я думаю, что это категорический императив моей жизни.
Сегодня я узнал, что автор другого стиха, питающего корни этой самой жизни, умер прошлым летом от воспаления легких. Как-то он снес со страницы все свои стихи, а потом восстановил - хочется верить, что по моей просьбе. Теперь не снесет. И не восстановит. Все зафиксировано в условной вечности Инета - его стихи, его комментарии, его восторги. Все это есть, слава богу.
Но зато он никогда не узнает, что героя одной книжки, которую я пишу уже много лет, зовут его именем. Я сделал это специально, это послание, которое мог понять только он и, может быть, еще один человек. Но теперь, в отсутствие одного из углов треугольника, эта цепь никогда не замкнется. Хотя должна была.
Я не буду петь глупости про поплачь о нем, пока он живой. Я знаю, что есть сюжеты, которые должны оборваться. Их большинство. И мои среди них.
Но все-таки страшновато понимать, что письмо, которое я отправил в мир, теперь вернется обратно. И что я теперь его адресат.
"Много лет
я писал короткий рассказ
о маленьком человеке,
который за это время вырос,
состарился
и
умер."
Иногда я думаю, что это категорический императив моей жизни.
Сегодня я узнал, что автор другого стиха, питающего корни этой самой жизни, умер прошлым летом от воспаления легких. Как-то он снес со страницы все свои стихи, а потом восстановил - хочется верить, что по моей просьбе. Теперь не снесет. И не восстановит. Все зафиксировано в условной вечности Инета - его стихи, его комментарии, его восторги. Все это есть, слава богу.
Но зато он никогда не узнает, что героя одной книжки, которую я пишу уже много лет, зовут его именем. Я сделал это специально, это послание, которое мог понять только он и, может быть, еще один человек. Но теперь, в отсутствие одного из углов треугольника, эта цепь никогда не замкнется. Хотя должна была.
Я не буду петь глупости про поплачь о нем, пока он живой. Я знаю, что есть сюжеты, которые должны оборваться. Их большинство. И мои среди них.
Но все-таки страшновато понимать, что письмо, которое я отправил в мир, теперь вернется обратно. И что я теперь его адресат.