История 28-я: Пивбар на Постышева.
В цокольном этаже находился музвзвод, очень важная штука в любой бурсе. С десяток курсантов, обладающих умением играть на музыкальных инструментах, жили там и репетировали кое-как. Их умение использовали на различных мероприятиях, от строевых занятий до похорон. Естественно, попасть в музвзвод было мечтой каждого дебила. Никакого распорядка у них не было, ни подъемов, ни строевых занятий, короче, халява. Можно было даже что-то заработать на похоронах.
Ганс быстренько прочухал про эту халяву, он всегда быстро соображал, и в деканате договорился, чтобы его, Слона и Гомера приняли туда в качестве музыкантов. По правде говоря, только один Гомер умел играть на трубе, Славик чуть-чуть лабал на гитаре, а Слон вообще ни на чем не умел, его взяли за компанию. Он потом колотил колотушками в оухенный, замызганый барабан. Эка невидаль, так бы и я смог.
Это событие они решили отметить. Прямо с утра вся компания новых музыкантов покатила в пивбар на Постышева. Я упал к ним на хвоста, почему бы и нет?
Оооо!!! Вы бы видели этот пивбар! Сейчас там какой-то скучный супермаркет. Но кто помнит, подтвердит мои слова: тогда это был шикарный Дворец Бухаловки. Ниже уровня земли был здоровенных размеров зал, казалось, километр на километр. Оттого, что там всегда было жутко накурено, противоположную сторону, сквозь дым, совсем не было видно. Несметное количество столиков. Такие шестигранные, на одной высокой ножке, с крючками снизу для подвешивания разного рода дерьма, чтобы не держать в руках. Вокруг столиков по нескольку человек оживленно беседуют граждане, прихлёбывая из больших, гранёных кружек прохладное, жёлтое золото.
Народу там всегда было не протолкнуться. Дым коромыслом, смрад, вонь дикая. Убийственная смесь табака, перегара, ссак и блевотины. Тут же, под столиками, кое-где валяются ребята, в этой блевотине, в харчках. Никто не обращает внимания, парни как бы отдыхают. Все понимают, люди просто устали, через полчасика они обязательно оклемаются и, продолжат беседу.
Время от времени среди посетителей вспыхивают потасовки, кто-то падает на пол, получив тяжёлой кружкой удар по черепу, но эти драки быстро заканчивались: некогда - пиво греется. Все знают, тёплое пиво - это не пиво. На полу ковёр из растоптанных окурков вперемешку с разлитым пивом, размазанными соплями и прочими продуктами жизнедеятельности человека.
В туалете - дикая вонь, если там когда-то и была вентиляция, то сломалась, наверно, в день рождения генерала Колчака. Все стены и полы, местами даже потолок, обоссаны. Я всегда удивлялся, как можно обоссать потолок высотой три метра. Наверно, надо было очень долго терпеть, а потом, когда уже совсем невмоготу, направить пушку вверх и расслабить ссальную мышцу, только так. Половина писсуаров забита окурками, поэтому наполнена доверху прекрасной, кристально чистой мочой. Всё равно в них продолжают ссать, оттого и запах. Моча льётся беспрерывно, её, наверно, ровно столько, сколько продано пива. Закон природы: если в каком-то месте убыло, то, значит, где-то в другом месте прибудет.
Но никого эти мелкие неудобства не беспокоили, даже наоборот, они придавали этому месту неповторимый колорит. Какой-нибудь среднестатистический японец дорого бы дал, чтобы оказаться в таком экзотическом русском заведении. Потом, в Японии, можно долго вспоминать и рассказывать внукам об этом фантастическом приключении в России.
Вот туда мы и отправились отмечать праздник зачисления в музвзвод. По дороге к нам присоединился Валерик Бельский, Славкин одноклассник, подвижный и находчивый парняга. Собственно, в самом баре ничего особенного не происходило в течение всего светового дня. Как обычно народ сосал пивас, местами вперемешку с водкой. Мы там и протусили весь день. А что? Пиво - оно же калорийное, только бегаешь, сливаешь аммиачно-водную смесь, а калории остаются в организме.
Там еще селёдку давали, правда, ржавая, зловонная. Да ничего, советский народ не избалован, а мы - тем более привыкшие ко всякой вонючей рыбной требухе. Так что к вечеру были вполне сыты и пьяны, только сильно устали, стульев-то нет. Теперь понятно, что всё это было так и задумано. Стул, это ведь практически холодное оружие, особенно когда развалится на части от удара об чью-то голову. Поэтому в целях безопасности трудящихся стулья в подобных заведениях отсутствовали. Опять же, экономия социалистических ресурсов. Ещё один плюс: ротация клиентов происходит постоянно, самые дохлые уходили, устав бухать или стоять. Но мы оказались крепкими ребятами, не зря нас так тренировали в Рыбе. Недаром на первом курсе отмахивали по Баляева километраж на утренней зарядке, поначалу все бегали, вы же знаете.
За день очень устали, к вечеру еле ноги волокли. Да ещё каждый раз приходилось заново очередь за пивом отстаивать, чёрт бы её побрал. Под конец, совсем измученный Славик предложил затариваться без очереди. Дескать, мы тут с утра, уже дедами стали, «Раздвинься, салажата! Рыба рулит!»
Надо сказать, предложение Славки было необдуманным, с ним такое иногда случалось. Долго думать не любил, поступал так, как взбредёт в башку именно в данный момент, но чаще всего ему везло. Возможно, как и Адольфу, ему помогало провидение, но в этот раз он ошибся.
Когда мы нагло подвалили к прилавку с левой стороны, раздались возмущённые возгласы бухого пролетариата.
- Чо за дела!?
- Эта хто такие!?
- Мужики! Да это же те самые жлобы, которые тару по полтишку толкали!
- !?
Совсем забыл: незадолго до попытки прорыва без очереди у нас закончились деньги. Так уж случилось, курсанты народ не шибко богатый, а пить очень хотелось. Немного не хватало до полной, нормальной дозы. Тем более, что до закрытия времени ещё навалом. Ганс предложил план, который должен был повысить нашу финансовую стабильность.
Суть идеи такова: многие, чтобы сэкономить время и не стоять каждый раз в этой глупой очереди, приносили с собой трёхлитровые банки и набирали пиво в них. Глушили пивас прямо с банок, тем более, что кружек на всех не хватало, то ли их воровали, то ли они разбивались, короче, не хватало - и всё. Вот такое паскудное обстоятельство. Иногда приходилось стоять и высматривать, когда кто-нибудь напъётся уже напрочь и соберётся уходить. В этот момент, не теряя времени, надо стремглав подлететь и резко схватить эту блядскую кружку, лучше две. Ну, а если три - это уже высший пилотаж. Ганс владел этим в совершенстве. Не зря у него в аттестате по математике и геометрии были пятёрки. Он, как компьютер, держал в поле зрения десятка два опустошающихся, потенциально свободных кружек, а его мозг заранее рисовал траекторию кратчайшего пути к ним.
Под вечер толпа прёт, советские работяги хотели забыться в пивном угаре от производственных и семейных дрязг. У Гани созрела гениальная и одновременно простая мысль: заработать на этой проблеме.
Как?
Ни за что не догадаетесь. Я тоже не догадался. Предпринимательская жилка уже тогда была заметна в его характере. А всё просто: то там, то сям в зале можно было подобрать брошенные банки. Они были ничьи! Ганс вкратце изложил свою идею. Нам долго объяснять не надо, кое-где курсанты Рыбы схватывали на лету, это вам не высшая математика, тут круче. Таким образом, через небольшой промежуток времени мы стали монополистами на рынке банок этого грёбаного бара и стали предлагать их вновь прибывающим товарищам за сумасшедшие деньги. Аж по пятьдесят копеек. Их реальная цена где-то в районе 20 коп. Мужики, конечно, психовали и злились, но против науки не попрёшь. Карл Маркс ещё сто с лишним лет назад вякнул, что «стихия рынка диктует цены». Не знаю, читал ли Славик Маркса или самостоятельно сообразил, но в наших карманах зазвенели монеты.
Многие из товарищей затаили злобу. Нет ничего страшнее, чем пьяный обозлённый пролетарий. И вот, когда мы с кружками на правах дедов подвалили напрямую к стойке, кто-то нас узнал. Не узнать было мудрено: все были в морской форме, с одной вшивой лычкой на рукаве, а предводитель - высокий рыжий тип с белёсыми, как у свиньи, ресницами.
Ага, знакомые рожи!
Нам было предложено отвалить в конец очереди или просто в жопу. Слава страшно возмутился, стал пояснять дуракам, как они дико заблуждаются. Тут встрял Гомер, ну, и Слоняра, естественно, не молчал. Слон вообще, когда был выпивши, любил поспорить и подраться. Точно, это дело он больше всего любил по пъянке.
В общем, завязалась шумная перепалка, недовольных становилось всё больше, дескать, надо проучить этих пидорасов, чтоб неповадно было. Слово за слово, началась бойня. Быдла было гораздо больше, если бы не туалет, в который мы отступили, несдобровать нам. Здесь оказалось много холодного оружия в виде швабр, вёдер и проссаных половых тряпок. Зашибись! Всё пошло в дело. В узком проходе двери нам было легко сдерживать натиск разбушевавшихся люмпенов. Я сразу вспомнил хитрый ход царя Леонида при Фермопилах, история повторилась, только в меньших масштабах. Два особо пронырливых гавнюка прорвались-таки в гальюн. Один ублюдок даже со шваброй в мозолистых, рабочих руках. Мы со Славкой с ними схлеснулись. Вот это было зрелище! Челубей позеленел бы от зависти.
Слон с Гомером в дверях сдерживают давление пьяной черни, а мы со Славкой внутри с этими подонками долбашимся. Валерик курсирует то к двери, то нам помогает, говорю же, подвижный парень и сообразительный. Но мужики, видать, чаще, чем мы, имели дела с различными черенками от лопат, а может, даже от кувалд. Тренируются у себя на работе, небось, каждый день, отношения выясняют по-мужски. В общем, победила зрелость. Хотя мы им тоже вломили нехило, у меня даже палка об чей-то бубен сломалась, видно, у этих мужланов башка слишком крепкая, на черепе мозоль нарос сантиметра два. Похоже, будто падающие кирпичи на своей стройке башкой ловили.
Ганс облажался, пропустил зверский удар шваброй по зубам. Нет, его не убили, что характерно, все зубы остались целыми. Хорошие у него были зубы, надо признать. Он страшно заверещал от боли, это только в голливудских фильмах герои получают смертельные удары, а им хоть бы что. В жизни совсем не так. В жизни, сука, больно! Хлынула кровь из разбитой губы.
Русские - народ отходчивый. Увидев окровавленного пацана, толпа успокоилась и отхлынула назад. А что? Всё нормально! Башка целая, сам живой, а дырка зарастёт. Инцидент был исчерпан. Какой-то сердобольный мужичок даже дал ему платочек, весь в засохших соплях, самаритянин, твою мать, и на том спасибо. Слону с Гомером неслабо досталось на орехи, репы у них были поцарапанные и в синяках. Я тоже получил несколько ударов по кумполу, но жизненно важные органы задеты не были, кости целы, мозги не расплескались, а значит, всё отлично. Только настроение уже не то.
Пива сразу расхотелось, да и в общагу пора, темнеет.
Грустные возвращались домой, обсуждая происшедшее. Никто Славку не попрекал и не винил, всего предусмотреть невозможно. Великие тоже ошибались, вон, Адольф - полмира просрал! А Наполеон!?
Уже на Баляева, переполненые впечатлениями, не заметили приближения дежурного офицера. Он издалека приметил громко галдящую группу курсантов с разбитыми мордами и явно в нетрезвом виде. Отсекаться было поздно, да и глупо. Всё равно завтра, на построении, все увидели бы наши опухшие репы.
На следующий день все мы получили от Субботина по пять нарядов, а музыкантов хреновых из музвзвода попёрли. Вот тебе на - отпраздновали, бля!
продолжение следует
Ганс быстренько прочухал про эту халяву, он всегда быстро соображал, и в деканате договорился, чтобы его, Слона и Гомера приняли туда в качестве музыкантов. По правде говоря, только один Гомер умел играть на трубе, Славик чуть-чуть лабал на гитаре, а Слон вообще ни на чем не умел, его взяли за компанию. Он потом колотил колотушками в оухенный, замызганый барабан. Эка невидаль, так бы и я смог.
Это событие они решили отметить. Прямо с утра вся компания новых музыкантов покатила в пивбар на Постышева. Я упал к ним на хвоста, почему бы и нет?
Оооо!!! Вы бы видели этот пивбар! Сейчас там какой-то скучный супермаркет. Но кто помнит, подтвердит мои слова: тогда это был шикарный Дворец Бухаловки. Ниже уровня земли был здоровенных размеров зал, казалось, километр на километр. Оттого, что там всегда было жутко накурено, противоположную сторону, сквозь дым, совсем не было видно. Несметное количество столиков. Такие шестигранные, на одной высокой ножке, с крючками снизу для подвешивания разного рода дерьма, чтобы не держать в руках. Вокруг столиков по нескольку человек оживленно беседуют граждане, прихлёбывая из больших, гранёных кружек прохладное, жёлтое золото.
Народу там всегда было не протолкнуться. Дым коромыслом, смрад, вонь дикая. Убийственная смесь табака, перегара, ссак и блевотины. Тут же, под столиками, кое-где валяются ребята, в этой блевотине, в харчках. Никто не обращает внимания, парни как бы отдыхают. Все понимают, люди просто устали, через полчасика они обязательно оклемаются и, продолжат беседу.
Время от времени среди посетителей вспыхивают потасовки, кто-то падает на пол, получив тяжёлой кружкой удар по черепу, но эти драки быстро заканчивались: некогда - пиво греется. Все знают, тёплое пиво - это не пиво. На полу ковёр из растоптанных окурков вперемешку с разлитым пивом, размазанными соплями и прочими продуктами жизнедеятельности человека.
В туалете - дикая вонь, если там когда-то и была вентиляция, то сломалась, наверно, в день рождения генерала Колчака. Все стены и полы, местами даже потолок, обоссаны. Я всегда удивлялся, как можно обоссать потолок высотой три метра. Наверно, надо было очень долго терпеть, а потом, когда уже совсем невмоготу, направить пушку вверх и расслабить ссальную мышцу, только так. Половина писсуаров забита окурками, поэтому наполнена доверху прекрасной, кристально чистой мочой. Всё равно в них продолжают ссать, оттого и запах. Моча льётся беспрерывно, её, наверно, ровно столько, сколько продано пива. Закон природы: если в каком-то месте убыло, то, значит, где-то в другом месте прибудет.
Но никого эти мелкие неудобства не беспокоили, даже наоборот, они придавали этому месту неповторимый колорит. Какой-нибудь среднестатистический японец дорого бы дал, чтобы оказаться в таком экзотическом русском заведении. Потом, в Японии, можно долго вспоминать и рассказывать внукам об этом фантастическом приключении в России.
Вот туда мы и отправились отмечать праздник зачисления в музвзвод. По дороге к нам присоединился Валерик Бельский, Славкин одноклассник, подвижный и находчивый парняга. Собственно, в самом баре ничего особенного не происходило в течение всего светового дня. Как обычно народ сосал пивас, местами вперемешку с водкой. Мы там и протусили весь день. А что? Пиво - оно же калорийное, только бегаешь, сливаешь аммиачно-водную смесь, а калории остаются в организме.
Там еще селёдку давали, правда, ржавая, зловонная. Да ничего, советский народ не избалован, а мы - тем более привыкшие ко всякой вонючей рыбной требухе. Так что к вечеру были вполне сыты и пьяны, только сильно устали, стульев-то нет. Теперь понятно, что всё это было так и задумано. Стул, это ведь практически холодное оружие, особенно когда развалится на части от удара об чью-то голову. Поэтому в целях безопасности трудящихся стулья в подобных заведениях отсутствовали. Опять же, экономия социалистических ресурсов. Ещё один плюс: ротация клиентов происходит постоянно, самые дохлые уходили, устав бухать или стоять. Но мы оказались крепкими ребятами, не зря нас так тренировали в Рыбе. Недаром на первом курсе отмахивали по Баляева километраж на утренней зарядке, поначалу все бегали, вы же знаете.
За день очень устали, к вечеру еле ноги волокли. Да ещё каждый раз приходилось заново очередь за пивом отстаивать, чёрт бы её побрал. Под конец, совсем измученный Славик предложил затариваться без очереди. Дескать, мы тут с утра, уже дедами стали, «Раздвинься, салажата! Рыба рулит!»
Надо сказать, предложение Славки было необдуманным, с ним такое иногда случалось. Долго думать не любил, поступал так, как взбредёт в башку именно в данный момент, но чаще всего ему везло. Возможно, как и Адольфу, ему помогало провидение, но в этот раз он ошибся.
Когда мы нагло подвалили к прилавку с левой стороны, раздались возмущённые возгласы бухого пролетариата.
- Чо за дела!?
- Эта хто такие!?
- Мужики! Да это же те самые жлобы, которые тару по полтишку толкали!
- !?
Совсем забыл: незадолго до попытки прорыва без очереди у нас закончились деньги. Так уж случилось, курсанты народ не шибко богатый, а пить очень хотелось. Немного не хватало до полной, нормальной дозы. Тем более, что до закрытия времени ещё навалом. Ганс предложил план, который должен был повысить нашу финансовую стабильность.
Суть идеи такова: многие, чтобы сэкономить время и не стоять каждый раз в этой глупой очереди, приносили с собой трёхлитровые банки и набирали пиво в них. Глушили пивас прямо с банок, тем более, что кружек на всех не хватало, то ли их воровали, то ли они разбивались, короче, не хватало - и всё. Вот такое паскудное обстоятельство. Иногда приходилось стоять и высматривать, когда кто-нибудь напъётся уже напрочь и соберётся уходить. В этот момент, не теряя времени, надо стремглав подлететь и резко схватить эту блядскую кружку, лучше две. Ну, а если три - это уже высший пилотаж. Ганс владел этим в совершенстве. Не зря у него в аттестате по математике и геометрии были пятёрки. Он, как компьютер, держал в поле зрения десятка два опустошающихся, потенциально свободных кружек, а его мозг заранее рисовал траекторию кратчайшего пути к ним.
Под вечер толпа прёт, советские работяги хотели забыться в пивном угаре от производственных и семейных дрязг. У Гани созрела гениальная и одновременно простая мысль: заработать на этой проблеме.
Как?
Ни за что не догадаетесь. Я тоже не догадался. Предпринимательская жилка уже тогда была заметна в его характере. А всё просто: то там, то сям в зале можно было подобрать брошенные банки. Они были ничьи! Ганс вкратце изложил свою идею. Нам долго объяснять не надо, кое-где курсанты Рыбы схватывали на лету, это вам не высшая математика, тут круче. Таким образом, через небольшой промежуток времени мы стали монополистами на рынке банок этого грёбаного бара и стали предлагать их вновь прибывающим товарищам за сумасшедшие деньги. Аж по пятьдесят копеек. Их реальная цена где-то в районе 20 коп. Мужики, конечно, психовали и злились, но против науки не попрёшь. Карл Маркс ещё сто с лишним лет назад вякнул, что «стихия рынка диктует цены». Не знаю, читал ли Славик Маркса или самостоятельно сообразил, но в наших карманах зазвенели монеты.
Многие из товарищей затаили злобу. Нет ничего страшнее, чем пьяный обозлённый пролетарий. И вот, когда мы с кружками на правах дедов подвалили напрямую к стойке, кто-то нас узнал. Не узнать было мудрено: все были в морской форме, с одной вшивой лычкой на рукаве, а предводитель - высокий рыжий тип с белёсыми, как у свиньи, ресницами.
Ага, знакомые рожи!
Нам было предложено отвалить в конец очереди или просто в жопу. Слава страшно возмутился, стал пояснять дуракам, как они дико заблуждаются. Тут встрял Гомер, ну, и Слоняра, естественно, не молчал. Слон вообще, когда был выпивши, любил поспорить и подраться. Точно, это дело он больше всего любил по пъянке.
В общем, завязалась шумная перепалка, недовольных становилось всё больше, дескать, надо проучить этих пидорасов, чтоб неповадно было. Слово за слово, началась бойня. Быдла было гораздо больше, если бы не туалет, в который мы отступили, несдобровать нам. Здесь оказалось много холодного оружия в виде швабр, вёдер и проссаных половых тряпок. Зашибись! Всё пошло в дело. В узком проходе двери нам было легко сдерживать натиск разбушевавшихся люмпенов. Я сразу вспомнил хитрый ход царя Леонида при Фермопилах, история повторилась, только в меньших масштабах. Два особо пронырливых гавнюка прорвались-таки в гальюн. Один ублюдок даже со шваброй в мозолистых, рабочих руках. Мы со Славкой с ними схлеснулись. Вот это было зрелище! Челубей позеленел бы от зависти.
Слон с Гомером в дверях сдерживают давление пьяной черни, а мы со Славкой внутри с этими подонками долбашимся. Валерик курсирует то к двери, то нам помогает, говорю же, подвижный парень и сообразительный. Но мужики, видать, чаще, чем мы, имели дела с различными черенками от лопат, а может, даже от кувалд. Тренируются у себя на работе, небось, каждый день, отношения выясняют по-мужски. В общем, победила зрелость. Хотя мы им тоже вломили нехило, у меня даже палка об чей-то бубен сломалась, видно, у этих мужланов башка слишком крепкая, на черепе мозоль нарос сантиметра два. Похоже, будто падающие кирпичи на своей стройке башкой ловили.
Ганс облажался, пропустил зверский удар шваброй по зубам. Нет, его не убили, что характерно, все зубы остались целыми. Хорошие у него были зубы, надо признать. Он страшно заверещал от боли, это только в голливудских фильмах герои получают смертельные удары, а им хоть бы что. В жизни совсем не так. В жизни, сука, больно! Хлынула кровь из разбитой губы.
Русские - народ отходчивый. Увидев окровавленного пацана, толпа успокоилась и отхлынула назад. А что? Всё нормально! Башка целая, сам живой, а дырка зарастёт. Инцидент был исчерпан. Какой-то сердобольный мужичок даже дал ему платочек, весь в засохших соплях, самаритянин, твою мать, и на том спасибо. Слону с Гомером неслабо досталось на орехи, репы у них были поцарапанные и в синяках. Я тоже получил несколько ударов по кумполу, но жизненно важные органы задеты не были, кости целы, мозги не расплескались, а значит, всё отлично. Только настроение уже не то.
Пива сразу расхотелось, да и в общагу пора, темнеет.
Грустные возвращались домой, обсуждая происшедшее. Никто Славку не попрекал и не винил, всего предусмотреть невозможно. Великие тоже ошибались, вон, Адольф - полмира просрал! А Наполеон!?
Уже на Баляева, переполненые впечатлениями, не заметили приближения дежурного офицера. Он издалека приметил громко галдящую группу курсантов с разбитыми мордами и явно в нетрезвом виде. Отсекаться было поздно, да и глупо. Всё равно завтра, на построении, все увидели бы наши опухшие репы.
На следующий день все мы получили от Субботина по пять нарядов, а музыкантов хреновых из музвзвода попёрли. Вот тебе на - отпраздновали, бля!
продолжение следует