История 21-я: Гречка с мухами.
Утречком нас выгрузили на каком-то полустанке, окутанном туманом. Спросонья я плохо соображаю, названья даже не запомнил. Там нас уже ждали грузовые машины, на этих грузовиках мы тряслись на деревянных сиденьях ещё несколько часов по паршивой, пыльной дороге. Когда всё-таки приехали и я вылез из этого проклятого кузова, мне показалось, что моя задница тоже стала деревянной, дубовая такая шикарная жопа.
Нормальная советская деревенька с покосившимися заборами и как всегда неухоженными хатами. Коровы тут и там накидали своих лепёшек. Мне всё это напомнило счастливые летние деньки у бабушки в Кировке, даже называется похоже - Киевка. Утки тут же плещутся в грязных лужах, свинья валяется в грязи. Ага, знакомая картина!
На отшибе деревни - какие-то старые деревянные постройки, типа сараев, только с окнами, внутри нары в два этажа. Вот туда нас и поселили. Выдали каждому матрасовку, солдатское одеяло и наперник. Ништяк! Располагайтесь, ребята! Я только не понял, для чего это всё и как его использовать. Маменькин сынок хренов. А для особо тупых Суба, то есть старлей Субботин, перед строем пояснил, что наша задача - как можно скорее наполнить матрасовки и наперники травой или листьями, короче, кто, чем хочет, хоть коровьими лепёшками, если нравится, и доложить. Ну, я уже тёртый калач, всё понял с полоборота, мне конфронтация ни к чему - резво побежал наполнять эти ёмкости травой. Коровьими лепёшками как-то не решился.
Вы заметили, как быстро Суба взял нас в оборот? Все эти построения, «выполнить и доложить» и другой прочий навоз. Чтобы мы поскорее из гражданских размандяев превратились в настоящих мужчин. И это правильно! Некоторые, особо нежные, сломались тут же в Киевке, запросились домой к мамочке. Мне тоже было не шибко сладко, но я понимал, что в армии будет похуже. Уж лучше тут.
Умопомрачительных и эксклюзивных приключений, о которых стоило бы рассказать, там не было. Ну, разве что однажды ночью забежал к нам кто-то из хлопцев, влупил свет и дико заорал: «Наших бьююююют!!!» Немного погодя, я сообразил о чём речь - говорю же, хреново соображаю спросонья. Какие-то наши танцоры пошли на танцы в местный клуб. Получилось, как всегда. Возможно, местные пацаны обиделись, что городские зажимают их тёлочек, а может быть, кто-то кому-то не дал закурить или прикурить. Короче, деревенские решили сами, сука, дать городским прикурить, и понеслась. Этот парняга, разбудивший нас, особо не пояснял, что вообще случилось, да он и сам, скорее всего, не знал, но все поняли, что нужна помощь.
Драка! О-о-о! Это лучшее развлечение в деревне советского периода. Там же скукотища - огород, свиньи, коровы. Водки в магазине мало. А силушка-то богатырская о-го-го, прёт, напирает, надо как-то выпустить пар. Со своими драться неинтересно, а тут мясо из города приехало. Они почему-то свысока относились к городским, считали неженками. Хотя я бы не сказал, у нас тоже бугаёв было достаточно. Сам-то я не бугай, и не особо драчун. Но говорят же: «Против лома нет приёма!»
Размышлять некогда, надо помочь нашим товарищам вырваться. По-быстрому выскочили и в темноте, какими-то огородами, на ходу выламывая штакетины, ломанулись к этому дурацкому клубу. Это недалеко. Побежали, естественно, не все: существует такая категория людей, которым своя рубашка ближе к телу. Или они ссыкливые - в смысле, чрезмерно осторожные - или по каким-то другим причинам, они предпочитают избегать таких вот ситуаций. Но потом это выходит им боком, чаще всего они становятся изгоями в мужских коллективах. Это не мой типаж, такие ублюдки мне отвратительны, никогда с ними не якшался. Есть замечательное слово «гнида», оно характеризует их как нельзя лучше.
В друзьях у меня были всякие. Были пьяницы, были наркоманы, тупни были, но гнид не было, гнид и халявщиков. Вот две главные беды Руси - гнида и халявщик. Надо им гигантский памятник поставить где-нибудь в Москве, да вон, хотя бы на Лубянке место пустует. Чтобы люди ходили мимо и плевали на него. Если внимательно присмотреться, эти типы чаще всего любят обретаться где-нибудь при власти, в кабинетах мэрии и тому подобное. Это в России неискоренимое зло, от того все беды и неприятности.
Эк, меня занесло. Так вот, бежим, как дураки. Ур-а-а-а-а! Я, конечно, на свои хилые кулачишки не понадеялся - вырвал самый большой кол. Ох, и достанется кому-то вдоль хребта! Прибегаем на место - и правда, месилово идёт, не поймёшь, где свои, а где чужие. Да ещё толком своих всех не знаю, как бы не отоварить нашенского. Короче, в итоге получилась фигня, не драка, а разнималово. Зря только этот кол волок, чуть пупок не надорвал. Появилась парочка деревенских мужичков, растащили дерущихся. Вот так всегда: уже настроился помахаться, а тут как раз всё кончилось. Начали, блин, разбираться, кто начал, кто не начал. Да разве тут сейчас разберёшься, кто прав, кто виноват. Кричат чего-то, ручонками размахивают. Дальше стало вовсе неинтересно. Ну вас нахрен, пошёл я отдыхать. Выходит, эти скоты, которые там остались спать, были правы, а я просто лох, возомнивший себя героем.
По утрам на грузовиках везут в поле. Кормили нас неважно, всё время мы были какие-то голодные, как суки. Дорога шла вдоль кукурузных плантаций, просили водителя остановиться и набирали этой недозревшей кукурузы, кто сколько может. Жрали её, сырую, по дороге, без всякой там соли. Мне она казалась оухительно вкусной, и главное, потом всё нормально, никаких проблем, не блевали и не дристали. Ничего такого не наблюдалось, крепкие были ребята.
А вот и картофельное поле размером как Каспийское море. Дают грядку на двоих, а грядка, как обычно, теряется за горизонтом. Надо собрать с неё весь картофан в мешки. Да всё нормально! Мы это уже проходили, умеем собирать картофель, не дураки. Конечно, собирали абы как. Если совсем честно, очень небрежно собирали. А что? Не своя же, государственная, значит, ничья, а значит, похер, как собирать. Всё равно сгниёт потом на овощебазах. Как всегда, половину клубней запихивали обратно в земной шар. А, насрать! Несознательные были ублюдки. Но это не наша вина, поймите правильно, господа читатели. Неверно были расставлены акценты, задача была такая - собрать как можно быстрее с грядки, а не как можно больше. Сколько собрали - никого не волновало, а вот за скорость хвалили. Да и какая нафиг разница, собирал бы я её добросовестно или закапывал обратно - всё равно Совдепия развалилась, и не смог бы я спасти своей добросовестностью падения глиняного колосса. Всё было уже украдено задолго до нас.
Ближе к обеду привозили жрачку. Каждому давали алюминиевую миску, такую же, как в тюрьме, ещё ложку и кружку. Выстраивались к машине с хавчиком в очередь со своими инструментами. Была такая фишка: быстрее съешь - успеешь больше поспать. Спать хотелось зверски, всегда. Ночью зачастую совсем мало спали: или местные мешали, или в картишки дулись, или просто общались. Короче, отоспаться маленько можно было только в обеденное время. Съедаешь быстренько первое, потом бегом в эту же миску набираешь второе - какую-нибудь сраную гречку. Ветер дует, задувает всякое говно в тарелку, ну, пылинки там, былинки разные, козявки. Мухи тут тоже накидываются на еду. Плевать! Тоже ведь божьи твари, пусть едят, всем хватит. Глотаешь всю эту хренотень, как акула, не жуя, вместе с мухами и былинками, и на боковую. Падаешь здесь же в борозду, вместо подушки надо нагрести кучку земли и миску подложить под бубен, для удобства.
Отрубаешься просто мгновенно! Проваливаешься в темноту, как в чёрную дыру. Как раз тогда я понял политику тех работяг с завода, которые падали на свои железяки и тоже отрубались мертвецким сном во время обеда.
Представьте: бескрайнее поле. Как истуканы с острова Пасхи, стоят мешки с картошкой, а посреди поля сто человек валяются в различных позах, словно после ядерного апокалипсиса… После обеда, та же самая лажа: бесконечные рядки картофельного поля и тщательное закапывание бульбы обратно в грунт. Даже с учётом этого некрасивого факта, мы всё равно собирали очень много картофана. Машины еле успевали её увозить. Уставали, как кони.
И так каждый день в течение месяца. Да, чуть не забыл: раненько с утра Суба выгонял всех нас на утреннюю зарядку с «голым торсом», так это называлось. Километр по пыльной дороге, там помашем руками-ногами, и обратно. Короче, ничего хорошего этот колхоз долбаный не преподнёс. Интересный факт: море было недалеко, километрах в пяти, но только мы его не увидели. И бес с ним!
Я старался изо всех сил, хотел себя показать перед Субботиным с оухительной стороны: вот, мол, какой труженик опупенный вам достался. Это в связи с тем паскудным случаем на Эгершельде. Надеялся всё-таки, что как-нибудь всё утрясётся да останусь тут учиться на инженера, уж очень не хотелось в армию. Хотя позже выяснилось, что порядки в этой конторе как в армии, и даже иногда хлеще.
В подобных местах, то есть там, где приходится впахивать по-настоящему, очень быстро выясняется, кто есть кто. Особенно это касается халявщиков, бездельников и всяческих других видов трутней и дармоедов, которые, отлынивая от работы, почему-то думают, что они самые хитрые и никто ничего не видит и не понимает.
Простые, как три рубля, приёмчики: опоздать, то есть прийти на работу попозже, уйти пораньше, в процессе работы перекуривать без конца, типа, я такой охрененный курильщик, ну не могу, сука, без дыма жить. Бегать ссать, срать или просто стоять, разглагольствовать о чём-нибудь. Часами разглядывать у себя под ногтями что-то или просто ковыряться в носу и прочее, прочее дерьмо. На такие уловки у некоторых пацанят фантазия была просто неистощима. Использовал все эти финты - глядишь, и день прошёл. А ещё можно дико заболеть, кашлять, например, якобы ангина, или дристать, типа, отравился я, ребята, извините уж. Понятно, что дрисню свою он никому не показывал, но делал вид, что у него страшно болит живот, и поэтому ему надо отлежаться денька два.
Но картошка сама не умеет запрыгивать в мешок - я о том, что какой-то конкретный юноша, возможно, даже я, делает за этого говнюка его работу. А кому такое понравится? Поэтому, чаще всего, все эти уловки выходят хитрованам боком. Ясно, что никого не прикалывает ковыряться в матушке-земле, в то время как какой-нибудь Калишкин *уем груши околачивает. Хотя, конечно, сбивать собственным членом груши с дерева, наверно, очень нелегкий труд. Так вот, постепенно в коллективе зреет недовольство чрезмерной хитростью некоторых его членов, и однажды прорывается наружу.
Как там звучит закон сохранения энергии? «Ничего не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда». В результате, этот пресловутый Калишкин получает смачных пидзюлей за всё про всё в качестве подтверждения этого закона и отчисляется из института. Всё: весы уравновесились. Мне даже кажется, вся эта жуткая шумиха про дедовщину в армии сильно преувеличена как раз такими калишкиными, которые сами создают накал вокруг своей персоны вследствие тотального нежелания что-либо делать. А потом пишут мамкам плаксивые письма о том, что плохие мальчуганы их притесняют и почём зря награждают тумаками. Никакой дедовщины нет, это как закон физики, пидзюлины не берутся ниоткуда…
И я вкалывал по-честному, как папа Карло. Не только из-за того, что боялся отчисления и армии, а просто потому, что был так воспитан папкой и мамкой, просто патологически не умел халявить. Неудобно как-то перед товарищами делать вид, что напал понос, когда они там корячатся на этом бесконечном поле.
Один малый был отправлен на большую землю по причине натёртости яйцев. Или потёртости… Короче, что-то там с яйцами сделал, что местный медик решил его освободить от работы от греха подальше и отправил во Владивосток для починки и приведения в порядок внешних половых органов. Наверно, яйца у него теперь самые лучшие в мире, а мы так и остались в деревне как лохи. Думаю, он слишком усердно, блин, околачивал эти грёбаные груши. Настолько, что яйца себе поцарапал.
Эллочка заваливала меня письмами. Приходило по два-три письма каждый день. С обратной стороны, там, где конверт заклеивается, она ставила напомажеными губами штамп - красный отпечаток своих губ. Типа, передавала мне поцелуй по почте. Меня это дико заводило, возможно, это была любовь. Юношеская, дикая любовь без границ. Отвечал ей по мере возможности, но картошка отнимала слишком много времени.
Вообще, картошка в России - это просто какой-то сумасшедший фетиш. Наверно, если у русских отнять этот овощ, то страна быстро загнётся. Чёртов картофель сопровождал меня всю жизнь, хотя я никакой не фермер. Постоянно происходила какая-то возня по поводу картофеля: уборка ли, посадка, перевозка, просто перекладывание с места на место и прочее, прочее говно. Наверно, когда упоминают в речи бога, то имеют в виду картошку. Бедняки жрут её как помешанные, круглые сутки во всяких разных видах. А что? Нормально. Вырастил её у себя на огороде, миллион мешков и хаваешь весь год как конь. Зашибись! Дёшево! Хорошо! Зря америкашки замысливали какие-то хитроумные схемы уничтожения большевизма: надо было просто уничтожить картошку в Совдепии, и колосс рухнул бы сам собой, без сомнения. В республике Чад народ финиками питается круглый год - и жареными, и пареными и всякими другими. Русского парня от фиников тошнит. Не то! Дайте картофана с салом - и мы расплющим всех, хоть капиталистов, хоть марсиан!
Конечно, Эллочкины письма очень поддержали меня в тот период. О, эти отпечатки её восхитительных губ! Я вдыхал запах помады, и мой половой орган страшно реагировал на этакую хренотень. Юность - это вам не тяп-ляп. Впрочем, неугомонный орган и без писем чаще всего находился во вздыбленном состоянии, наверно, это нормально в таком возрасте. Природа-матушка всё сделала как надо, против неё не попрёшь.
Хватит уже про колхоз. Ничего хорошего мы там не поимели. Жрали как скоты, спали как скоты, работали как кони и притом бесплатно. Сейчас этот хренов колхоз по судам затаскали бы за эксплуатацию рабов. Теперь-то я понимаю, что мы скотами и были. Бесправными, ублюдочными скотами. Грустно это осознавать, господа.
продолжение следует
Нормальная советская деревенька с покосившимися заборами и как всегда неухоженными хатами. Коровы тут и там накидали своих лепёшек. Мне всё это напомнило счастливые летние деньки у бабушки в Кировке, даже называется похоже - Киевка. Утки тут же плещутся в грязных лужах, свинья валяется в грязи. Ага, знакомая картина!
На отшибе деревни - какие-то старые деревянные постройки, типа сараев, только с окнами, внутри нары в два этажа. Вот туда нас и поселили. Выдали каждому матрасовку, солдатское одеяло и наперник. Ништяк! Располагайтесь, ребята! Я только не понял, для чего это всё и как его использовать. Маменькин сынок хренов. А для особо тупых Суба, то есть старлей Субботин, перед строем пояснил, что наша задача - как можно скорее наполнить матрасовки и наперники травой или листьями, короче, кто, чем хочет, хоть коровьими лепёшками, если нравится, и доложить. Ну, я уже тёртый калач, всё понял с полоборота, мне конфронтация ни к чему - резво побежал наполнять эти ёмкости травой. Коровьими лепёшками как-то не решился.
Вы заметили, как быстро Суба взял нас в оборот? Все эти построения, «выполнить и доложить» и другой прочий навоз. Чтобы мы поскорее из гражданских размандяев превратились в настоящих мужчин. И это правильно! Некоторые, особо нежные, сломались тут же в Киевке, запросились домой к мамочке. Мне тоже было не шибко сладко, но я понимал, что в армии будет похуже. Уж лучше тут.
Умопомрачительных и эксклюзивных приключений, о которых стоило бы рассказать, там не было. Ну, разве что однажды ночью забежал к нам кто-то из хлопцев, влупил свет и дико заорал: «Наших бьююююют!!!» Немного погодя, я сообразил о чём речь - говорю же, хреново соображаю спросонья. Какие-то наши танцоры пошли на танцы в местный клуб. Получилось, как всегда. Возможно, местные пацаны обиделись, что городские зажимают их тёлочек, а может быть, кто-то кому-то не дал закурить или прикурить. Короче, деревенские решили сами, сука, дать городским прикурить, и понеслась. Этот парняга, разбудивший нас, особо не пояснял, что вообще случилось, да он и сам, скорее всего, не знал, но все поняли, что нужна помощь.
Драка! О-о-о! Это лучшее развлечение в деревне советского периода. Там же скукотища - огород, свиньи, коровы. Водки в магазине мало. А силушка-то богатырская о-го-го, прёт, напирает, надо как-то выпустить пар. Со своими драться неинтересно, а тут мясо из города приехало. Они почему-то свысока относились к городским, считали неженками. Хотя я бы не сказал, у нас тоже бугаёв было достаточно. Сам-то я не бугай, и не особо драчун. Но говорят же: «Против лома нет приёма!»
Размышлять некогда, надо помочь нашим товарищам вырваться. По-быстрому выскочили и в темноте, какими-то огородами, на ходу выламывая штакетины, ломанулись к этому дурацкому клубу. Это недалеко. Побежали, естественно, не все: существует такая категория людей, которым своя рубашка ближе к телу. Или они ссыкливые - в смысле, чрезмерно осторожные - или по каким-то другим причинам, они предпочитают избегать таких вот ситуаций. Но потом это выходит им боком, чаще всего они становятся изгоями в мужских коллективах. Это не мой типаж, такие ублюдки мне отвратительны, никогда с ними не якшался. Есть замечательное слово «гнида», оно характеризует их как нельзя лучше.
В друзьях у меня были всякие. Были пьяницы, были наркоманы, тупни были, но гнид не было, гнид и халявщиков. Вот две главные беды Руси - гнида и халявщик. Надо им гигантский памятник поставить где-нибудь в Москве, да вон, хотя бы на Лубянке место пустует. Чтобы люди ходили мимо и плевали на него. Если внимательно присмотреться, эти типы чаще всего любят обретаться где-нибудь при власти, в кабинетах мэрии и тому подобное. Это в России неискоренимое зло, от того все беды и неприятности.
Эк, меня занесло. Так вот, бежим, как дураки. Ур-а-а-а-а! Я, конечно, на свои хилые кулачишки не понадеялся - вырвал самый большой кол. Ох, и достанется кому-то вдоль хребта! Прибегаем на место - и правда, месилово идёт, не поймёшь, где свои, а где чужие. Да ещё толком своих всех не знаю, как бы не отоварить нашенского. Короче, в итоге получилась фигня, не драка, а разнималово. Зря только этот кол волок, чуть пупок не надорвал. Появилась парочка деревенских мужичков, растащили дерущихся. Вот так всегда: уже настроился помахаться, а тут как раз всё кончилось. Начали, блин, разбираться, кто начал, кто не начал. Да разве тут сейчас разберёшься, кто прав, кто виноват. Кричат чего-то, ручонками размахивают. Дальше стало вовсе неинтересно. Ну вас нахрен, пошёл я отдыхать. Выходит, эти скоты, которые там остались спать, были правы, а я просто лох, возомнивший себя героем.
По утрам на грузовиках везут в поле. Кормили нас неважно, всё время мы были какие-то голодные, как суки. Дорога шла вдоль кукурузных плантаций, просили водителя остановиться и набирали этой недозревшей кукурузы, кто сколько может. Жрали её, сырую, по дороге, без всякой там соли. Мне она казалась оухительно вкусной, и главное, потом всё нормально, никаких проблем, не блевали и не дристали. Ничего такого не наблюдалось, крепкие были ребята.
А вот и картофельное поле размером как Каспийское море. Дают грядку на двоих, а грядка, как обычно, теряется за горизонтом. Надо собрать с неё весь картофан в мешки. Да всё нормально! Мы это уже проходили, умеем собирать картофель, не дураки. Конечно, собирали абы как. Если совсем честно, очень небрежно собирали. А что? Не своя же, государственная, значит, ничья, а значит, похер, как собирать. Всё равно сгниёт потом на овощебазах. Как всегда, половину клубней запихивали обратно в земной шар. А, насрать! Несознательные были ублюдки. Но это не наша вина, поймите правильно, господа читатели. Неверно были расставлены акценты, задача была такая - собрать как можно быстрее с грядки, а не как можно больше. Сколько собрали - никого не волновало, а вот за скорость хвалили. Да и какая нафиг разница, собирал бы я её добросовестно или закапывал обратно - всё равно Совдепия развалилась, и не смог бы я спасти своей добросовестностью падения глиняного колосса. Всё было уже украдено задолго до нас.
Ближе к обеду привозили жрачку. Каждому давали алюминиевую миску, такую же, как в тюрьме, ещё ложку и кружку. Выстраивались к машине с хавчиком в очередь со своими инструментами. Была такая фишка: быстрее съешь - успеешь больше поспать. Спать хотелось зверски, всегда. Ночью зачастую совсем мало спали: или местные мешали, или в картишки дулись, или просто общались. Короче, отоспаться маленько можно было только в обеденное время. Съедаешь быстренько первое, потом бегом в эту же миску набираешь второе - какую-нибудь сраную гречку. Ветер дует, задувает всякое говно в тарелку, ну, пылинки там, былинки разные, козявки. Мухи тут тоже накидываются на еду. Плевать! Тоже ведь божьи твари, пусть едят, всем хватит. Глотаешь всю эту хренотень, как акула, не жуя, вместе с мухами и былинками, и на боковую. Падаешь здесь же в борозду, вместо подушки надо нагрести кучку земли и миску подложить под бубен, для удобства.
Отрубаешься просто мгновенно! Проваливаешься в темноту, как в чёрную дыру. Как раз тогда я понял политику тех работяг с завода, которые падали на свои железяки и тоже отрубались мертвецким сном во время обеда.
Представьте: бескрайнее поле. Как истуканы с острова Пасхи, стоят мешки с картошкой, а посреди поля сто человек валяются в различных позах, словно после ядерного апокалипсиса… После обеда, та же самая лажа: бесконечные рядки картофельного поля и тщательное закапывание бульбы обратно в грунт. Даже с учётом этого некрасивого факта, мы всё равно собирали очень много картофана. Машины еле успевали её увозить. Уставали, как кони.
И так каждый день в течение месяца. Да, чуть не забыл: раненько с утра Суба выгонял всех нас на утреннюю зарядку с «голым торсом», так это называлось. Километр по пыльной дороге, там помашем руками-ногами, и обратно. Короче, ничего хорошего этот колхоз долбаный не преподнёс. Интересный факт: море было недалеко, километрах в пяти, но только мы его не увидели. И бес с ним!
Я старался изо всех сил, хотел себя показать перед Субботиным с оухительной стороны: вот, мол, какой труженик опупенный вам достался. Это в связи с тем паскудным случаем на Эгершельде. Надеялся всё-таки, что как-нибудь всё утрясётся да останусь тут учиться на инженера, уж очень не хотелось в армию. Хотя позже выяснилось, что порядки в этой конторе как в армии, и даже иногда хлеще.
В подобных местах, то есть там, где приходится впахивать по-настоящему, очень быстро выясняется, кто есть кто. Особенно это касается халявщиков, бездельников и всяческих других видов трутней и дармоедов, которые, отлынивая от работы, почему-то думают, что они самые хитрые и никто ничего не видит и не понимает.
Простые, как три рубля, приёмчики: опоздать, то есть прийти на работу попозже, уйти пораньше, в процессе работы перекуривать без конца, типа, я такой охрененный курильщик, ну не могу, сука, без дыма жить. Бегать ссать, срать или просто стоять, разглагольствовать о чём-нибудь. Часами разглядывать у себя под ногтями что-то или просто ковыряться в носу и прочее, прочее дерьмо. На такие уловки у некоторых пацанят фантазия была просто неистощима. Использовал все эти финты - глядишь, и день прошёл. А ещё можно дико заболеть, кашлять, например, якобы ангина, или дристать, типа, отравился я, ребята, извините уж. Понятно, что дрисню свою он никому не показывал, но делал вид, что у него страшно болит живот, и поэтому ему надо отлежаться денька два.
Но картошка сама не умеет запрыгивать в мешок - я о том, что какой-то конкретный юноша, возможно, даже я, делает за этого говнюка его работу. А кому такое понравится? Поэтому, чаще всего, все эти уловки выходят хитрованам боком. Ясно, что никого не прикалывает ковыряться в матушке-земле, в то время как какой-нибудь Калишкин *уем груши околачивает. Хотя, конечно, сбивать собственным членом груши с дерева, наверно, очень нелегкий труд. Так вот, постепенно в коллективе зреет недовольство чрезмерной хитростью некоторых его членов, и однажды прорывается наружу.
Как там звучит закон сохранения энергии? «Ничего не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда». В результате, этот пресловутый Калишкин получает смачных пидзюлей за всё про всё в качестве подтверждения этого закона и отчисляется из института. Всё: весы уравновесились. Мне даже кажется, вся эта жуткая шумиха про дедовщину в армии сильно преувеличена как раз такими калишкиными, которые сами создают накал вокруг своей персоны вследствие тотального нежелания что-либо делать. А потом пишут мамкам плаксивые письма о том, что плохие мальчуганы их притесняют и почём зря награждают тумаками. Никакой дедовщины нет, это как закон физики, пидзюлины не берутся ниоткуда…
И я вкалывал по-честному, как папа Карло. Не только из-за того, что боялся отчисления и армии, а просто потому, что был так воспитан папкой и мамкой, просто патологически не умел халявить. Неудобно как-то перед товарищами делать вид, что напал понос, когда они там корячатся на этом бесконечном поле.
Один малый был отправлен на большую землю по причине натёртости яйцев. Или потёртости… Короче, что-то там с яйцами сделал, что местный медик решил его освободить от работы от греха подальше и отправил во Владивосток для починки и приведения в порядок внешних половых органов. Наверно, яйца у него теперь самые лучшие в мире, а мы так и остались в деревне как лохи. Думаю, он слишком усердно, блин, околачивал эти грёбаные груши. Настолько, что яйца себе поцарапал.
Эллочка заваливала меня письмами. Приходило по два-три письма каждый день. С обратной стороны, там, где конверт заклеивается, она ставила напомажеными губами штамп - красный отпечаток своих губ. Типа, передавала мне поцелуй по почте. Меня это дико заводило, возможно, это была любовь. Юношеская, дикая любовь без границ. Отвечал ей по мере возможности, но картошка отнимала слишком много времени.
Вообще, картошка в России - это просто какой-то сумасшедший фетиш. Наверно, если у русских отнять этот овощ, то страна быстро загнётся. Чёртов картофель сопровождал меня всю жизнь, хотя я никакой не фермер. Постоянно происходила какая-то возня по поводу картофеля: уборка ли, посадка, перевозка, просто перекладывание с места на место и прочее, прочее говно. Наверно, когда упоминают в речи бога, то имеют в виду картошку. Бедняки жрут её как помешанные, круглые сутки во всяких разных видах. А что? Нормально. Вырастил её у себя на огороде, миллион мешков и хаваешь весь год как конь. Зашибись! Дёшево! Хорошо! Зря америкашки замысливали какие-то хитроумные схемы уничтожения большевизма: надо было просто уничтожить картошку в Совдепии, и колосс рухнул бы сам собой, без сомнения. В республике Чад народ финиками питается круглый год - и жареными, и пареными и всякими другими. Русского парня от фиников тошнит. Не то! Дайте картофана с салом - и мы расплющим всех, хоть капиталистов, хоть марсиан!
Конечно, Эллочкины письма очень поддержали меня в тот период. О, эти отпечатки её восхитительных губ! Я вдыхал запах помады, и мой половой орган страшно реагировал на этакую хренотень. Юность - это вам не тяп-ляп. Впрочем, неугомонный орган и без писем чаще всего находился во вздыбленном состоянии, наверно, это нормально в таком возрасте. Природа-матушка всё сделала как надо, против неё не попрёшь.
Хватит уже про колхоз. Ничего хорошего мы там не поимели. Жрали как скоты, спали как скоты, работали как кони и притом бесплатно. Сейчас этот хренов колхоз по судам затаскали бы за эксплуатацию рабов. Теперь-то я понимаю, что мы скотами и были. Бесправными, ублюдочными скотами. Грустно это осознавать, господа.
продолжение следует