Рентабельность баклажана или разговор с гуцульской женщиной
на фото: гуцульские женщины
Намедни блуждая в джунглях интернета, я наткнулся на женщину-папуаса, которая вышла ко мне прямо из чащи со своими отвислыми, как печёные баклажаны, сиськами. Женщина-папуас активно жестикулировала, что-то бормотала на своей тарабарщине и не переставала улыбаться, как будто её огромным белым зубам было тесно во рту и они даже не давали до конца сомкнуть её пухлые губы.
Я переключил свой транслейтер сначала на собачий язык, потом на птичий, затем на друидский.
Но понять, что несёт эта баба, всё равно не получалось. И тут я вспомнил, что в джунглях популярным языком общения часто является древне-шумерский. Я попросил женщину на ломаном шумерском суржике не тарахтеть, как бензопила, и только тогда стал понимать её «суахили». И здесь я испытал настоящий культурный шок и этнографическое очарование.
(Дальше читать голосом Николая Дроздова)
Оказывается, эту женщину звали Китсуня Длинный Язык, что в переводе на русский язык может означат нечто, как Базлающая Кошачья Лиса (полная белиберда, в общем). Женщина рассказала, что она живёт сейчас в ущелье львов, в племени папуасов-каннибалов, которых недавно захватили белые люди в пробковых шлемах. Эти бледнолицые очень смешные и тупые люди - отказываются жрать мясо жареных людей и готовы грызть даже сырые баклажаны или помидоры с грядки. А дикарям смешно от такого вегетарианства.
Причём, баклажаны папуаска называла «синенькими». «Синий» - это вообще-то просто цвет. А если использовать в образной речи, то «синенькие» - это либо алкоголики, либо покойники. Но дикая женщина настаивала, что правильное название только «синенькие». Мне было фиолетово, и я c ней согласился. Тем паче, что злить женского каннибала по пустякам не входило в мои планы. Но дальше пошли такие подробности культурного досуга и традиций, что мои уши начали потихоньку сворачиваться в трубочки, а волосы на спине шевелиться.
Мы расположились с ней на солнечной полянке и, на суржике древне-шумерского с птичьим присвистыванием, стали общаться в плане этнографических традиций.
Муж у Базлающей Лисы сгинул где-то на болотах, когда строил там им семейное гнездо. Говорят, огромная анаконда завлекла и поглотила его целиком, ибо однополые союзы с анакондами в моде на центральных болотах. С тех пор несчастная баба путешествует по джунглям и живёт по гостям. Бродяжничает, то бишь. Ущелье львов пока затянуло её на время.
Вообще, эти папуасы обычно живут в гнёздах из палок и ветвей, обмазывая их говном диких кабанов. Массово разводят этих кабанов, потому что их мясо напоминает человеческое. Некоторые мужчины даже живут с кабанами и свинками ( в отличие от центральной части, где живут с анакондами). Кстати, часто ходят в гости друг к дружке огромной толпой и надолго. Соберутся несколько племён и едут на черепахах в гости к одному племени, которое их пригласило. Живут там по несколько месяцев, делают икру из «синеньких», жарят кабанчиков, пьют горилку и коллективно сношаются группами, меняясь жёнами и мужьями. Учёным известно подобное поведение папуасов, которое называется по-научному - промискуитет (беспорядочные половые связи).
Промискуитет, как групповое хаотичное спаривание, важная социальная составляющая жизни в племени, подсмотренная папуасами у обезьян бонобо. Таких партнёров папуасы называют «кум» или «кума». Базлающая Лиса - кума всем, в силу её статуса одинокой бабы. Но это придаёт ей и должный авторитет среди папуасов, который выше только у одной папуаски - её подруги Мирры (что в переводе с древне-шумерского - Жопорот). Жопоротиха у папуасов вроде шамана. Верхние зубы у Жопоротихи выпирают вперёд, что придаёт её речи завораживающее шепелявое произношение, а также забавное разбрызгивание слюны. Дикари всё это обожают и любят собираться под бой бубна в чуме этой Мирры Жоп и слушают Жопоротиху, открыв рот и громко гогоча над смешными и непонятными папуасам сценами из жизни бледнолицых в пробковых шлемах. А моя собеседница Базлающая Лиса потом разносит этот бред Шаманихи по всему лесу, в силу своего статуса одинокой лягушки-путешественницы.
Горилку они готовят следующим образом.
Наливают в чан воду, бросают туда красный жгучий перец, чеснок, укроп обязательно, «синенькие», листья коки ... (рецепты разные). Потом всё племя туда плюёт и ссыт неделю. Затем этот чан настаивается в тепле и бродит. Потом разводят большой костёр и посредством железных трубок, подаренных папуасам бледнолицыми, выпаривается содержимое чана, а охлаждённый пар стекает в глиняные кувшины и прочие ёмкости. Многие папуасы предпочитают пить брагу, не дожидаясь процесса выпаривания и лукаво похихикивая, угощают «пробковые шлемы». Называется у них это «дать щурячью отруту».
Кстати, по поводу угощения и вообще гостей.
Забавный момент из жизни папуасов был случайно выяснен мной. Когда папуасы съезжаются на свои массовые пьянки и спаривание, то всегда платят потом хозяевам за постой ракушками и бутылочными стёклами, которые они крадут у бледнолицых или находят на пляжах. Налогов в джунглях нет и папуасы, конечно же, их не платят, поэтому такие товарно-денежные отношения заменяют им хоть какой-то порядок жизни и справедливость. Непонятным только остался вопрос рентабельности. Видимо, для кумов закладывается одна рентабельность, для двоюродных и троюродных другая, а для белых людей - совершенно грабительская. Всё делается «на глазок». Очень часты безденежные отношения бартера «ты мне, я тебе». Например, шматы кабанчикова сала или тот же дружелюбный секс по-пьянке.
Как я выяснил, понятие «гость» у них не существует. Всё обобществлено между многочисленными кумами. Многие кумы называют себя на время пьянки вождями и устраивают бои на деревянных палках. Проигравшего раньше съедали, но теперь, благодаря глобальному потеплению, количество кабанчиков в лесу увеличилось, и случаи каннибализма пока уменьшились. Плюс влияние различных людей в пробковых шлемах.
Вот такой удивительный мир мне открылся через эту женщину-лису по имени Китсуня Длинный Язык.