Рассказ о Лунной Сонате
Я решил немного разнообразить тему для публикации и хочу здесь выложить небольшой отрывок из - даже не книги ,
а скорее брошюры. Она называется Рассказ о Лунной Сонате. Софья Хентова. Музгиз Ленинград 1961.
Библиотека музыкального самообразования.
[Собственно сам отрывок]Про Ференца Листа и Александра Зилоти.
В период, когда Лист завершил редактирование сонат, он уже отказался от
концертной деятельности. К старасти другие планы и задачи увлекли его:
сочинение, пепедагогика. Но «Лунная» по-прежнему занимала в его
сердце особое место. Как и у Бетховена, с этой сонатой у Листа, видимо,
было связано нечто очень личное, глубокое, сокровенное, «Никаких пьес
Лист не задавал, вспоминал обучавшийся у Листа выдающийся русский
пианист Александр Зилоти.- Всякий мог учить, что ему вздумается.
Приходя на урок, мы клали наши ноты на рояль, а Лист выбирал то, что ему
хотелось слушать.
Только две пьесы нельзя было ему играть: его Вторую рапсодию, как слишком
заигранную, и сонату «Quasi una fantasia» Бетховена, которую Лист в свое
время неподражаемо исполнял»
И все же однажды Зилоти довелось услышать исполнение Листом этой сонаты в старости.
Дело, по рассказу Зилоти, происходило так: «Антон Рубинштейн давал свое историческое
утро (для музыкантов) в лейпцигском Гевандхаузе. Я поехал послушать, по совету и
желанию Листа, который мне приказал после этого концерта вернуться в Веймар и обо
всем ему рассказать. Это было утро бетховенских сонат. Рубинштейн был в особенном
ударе, и все сонаты были сыграны одна лучше другой.
Особенно меня поразило исполнение «Лунной сонаты». Я прямо ошалел от такого исполнения.
Через два часа я уже был у Листа, как раз к началу урока. Едва поздоровавшись, я, под
впечатлением этой небывалой игры, сразу же, захлебываясь, рассказал Листу, что
исполнение было удивительное, что подобного исполнения «Лунной сонаты» я не слыхал».
Восторг Зилоти взволновал старого Листа и вызвал у него желание сыграть сонату.
«…Он посмотрел в мою сторону и, как мне показалось, остановил свой пристальный взгляд
на мне, точно желая сказать:
«Ну, слушай теперь». Он начал играть: я насторожился. Рубинштейн играл на чудном Бехштейне
и в великолепном в акустическом отношении зале;
Лист играл в маленькой комнате, пол которой был покрыт коврами, и в этом маленьком помещении
находилось 35-40 человек; рояль был разбитый, неровный и расстроенный. Когда он сыграл
одни только вступительные триоли, я почувствовал, что будто меня в этой комнате уже нет;
а когда через четыре такта началось соль-диез в правой руке, то я совсем ничего больше
не понимал. Это соль-диез он, собственно, не выделял, но это был какой-то неведомый мне
звук, который я теперь, через 27 лет, еще ясно слышу… Он сыграл всю первую часть.
потом всю вторую; третью он только начал и сказал, что он слишком стар -- не хватает
физических сил, чтобы сыграть эту часть.
Кончив играть, Лист встал и подошел ко мне. У меня были слезы на глазах, я был вне себя
и мог только сказать: "Meister, я ничего не понимаю, я ничего подобного никогда не слыхал"
Эпизод, описанный Зилоти, происходил в 1886 году.Это было последнее исполнение Листом
«Лунной сонаты».
Зилоти никогда больше не мог заставить себя слушать сонату в концертах других пианистов.
Когда ее играли, он покидал зал.
а скорее брошюры. Она называется Рассказ о Лунной Сонате. Софья Хентова. Музгиз Ленинград 1961.
Библиотека музыкального самообразования.
[Собственно сам отрывок]Про Ференца Листа и Александра Зилоти.
В период, когда Лист завершил редактирование сонат, он уже отказался от
концертной деятельности. К старасти другие планы и задачи увлекли его:
сочинение, пепедагогика. Но «Лунная» по-прежнему занимала в его
сердце особое место. Как и у Бетховена, с этой сонатой у Листа, видимо,
было связано нечто очень личное, глубокое, сокровенное, «Никаких пьес
Лист не задавал, вспоминал обучавшийся у Листа выдающийся русский
пианист Александр Зилоти.- Всякий мог учить, что ему вздумается.
Приходя на урок, мы клали наши ноты на рояль, а Лист выбирал то, что ему
хотелось слушать.
Только две пьесы нельзя было ему играть: его Вторую рапсодию, как слишком
заигранную, и сонату «Quasi una fantasia» Бетховена, которую Лист в свое
время неподражаемо исполнял»
И все же однажды Зилоти довелось услышать исполнение Листом этой сонаты в старости.
Дело, по рассказу Зилоти, происходило так: «Антон Рубинштейн давал свое историческое
утро (для музыкантов) в лейпцигском Гевандхаузе. Я поехал послушать, по совету и
желанию Листа, который мне приказал после этого концерта вернуться в Веймар и обо
всем ему рассказать. Это было утро бетховенских сонат. Рубинштейн был в особенном
ударе, и все сонаты были сыграны одна лучше другой.
Особенно меня поразило исполнение «Лунной сонаты». Я прямо ошалел от такого исполнения.
Через два часа я уже был у Листа, как раз к началу урока. Едва поздоровавшись, я, под
впечатлением этой небывалой игры, сразу же, захлебываясь, рассказал Листу, что
исполнение было удивительное, что подобного исполнения «Лунной сонаты» я не слыхал».
Восторг Зилоти взволновал старого Листа и вызвал у него желание сыграть сонату.
«…Он посмотрел в мою сторону и, как мне показалось, остановил свой пристальный взгляд
на мне, точно желая сказать:
«Ну, слушай теперь». Он начал играть: я насторожился. Рубинштейн играл на чудном Бехштейне
и в великолепном в акустическом отношении зале;
Лист играл в маленькой комнате, пол которой был покрыт коврами, и в этом маленьком помещении
находилось 35-40 человек; рояль был разбитый, неровный и расстроенный. Когда он сыграл
одни только вступительные триоли, я почувствовал, что будто меня в этой комнате уже нет;
а когда через четыре такта началось соль-диез в правой руке, то я совсем ничего больше
не понимал. Это соль-диез он, собственно, не выделял, но это был какой-то неведомый мне
звук, который я теперь, через 27 лет, еще ясно слышу… Он сыграл всю первую часть.
потом всю вторую; третью он только начал и сказал, что он слишком стар -- не хватает
физических сил, чтобы сыграть эту часть.
Кончив играть, Лист встал и подошел ко мне. У меня были слезы на глазах, я был вне себя
и мог только сказать: "Meister, я ничего не понимаю, я ничего подобного никогда не слыхал"
Эпизод, описанный Зилоти, происходил в 1886 году.Это было последнее исполнение Листом
«Лунной сонаты».
Зилоти никогда больше не мог заставить себя слушать сонату в концертах других пианистов.
Когда ее играли, он покидал зал.