Думаю о том, не напесать ли длинный и троготельный дамский роман
Думаю о том, не напесать ли длинный и троготельный дамский роман, как это модно у других тысечниц... А то и в правду войду в историю онфаном териблем и грязным панком!
Конешно это будет мемуар! Вот такой кусочек я севодня предумала:
--
Я взяла Ритку в раёне ушей и силой подтянула к себе её сонную голову, лаского пропуская между пальцев разпущеные, тяжолые и чёрные готские волосы.
- Ань, не дури, - вяло отстронилась Ритка. - Мы вчера пили водку, это раз. Я сегодня не чистила зубы, это два. От меня наверняка воняет как от старого зомби. У тебя Юлька есть - это три.
Я в прочим не отпускала Ритку, а просто всматривалась спецальным длинным взглядом на её чуть помятое но такое желаное лицо. Рита заблуждалась: не взирая на жудко пьяную ноч, преисполненую литровых бутылок водки, и отсудствие зубной пасты в моём доме, от неё не пахло. Вернее пахло но в полне целомудрено. Засохшим на ветру морским сфагнумом. Тоскливым пепилищем, на котором ещё вчера пировали гастарбайтиры-таджики. Зловеще-холодным как покинутый законым жителем склеб, подездом заброшеного дома. Так пахнет от всех одиноких людей и всех выброшеных из дома злыми хозяевами котят и щеночьков. Так пахнет от всех умирающих голубей, валяющихся раздавлеными по обочинам московских дорог. О, помню, помню, как я взяла в руки одного такого еле живого, уже обречонного голубя! Мне было плохо почьти до потери сознания от его жудкой пред смертной боли! Я без утешно рыдала невсилах остановится и вытирала своими хрубкими пальцами тонкую струйку алой крови бежавшей из его при открытого клювика, но кровь всё текла и текла бесконца. Тут подошол Иван и сказал: "Выброси эту падаль! Он клюнет тебя и заразит птичим грипом!" И этот мусщина целовал меня на кануне в раздвоение моего статного ствола и говорил чуть постанывая о том как он меня понимает!!!
Вы думаете что эмпатия и синестезия, это просто красивые научьные слова? Нет. Это патологичьные способности строения организма, понуждающие меня страдать от чужих страданий! Я чувствую весь давящий гипноз боли скопившейся в тканях этого мира! Люди понимают это какимто ирациональным фибром своих душ - и стекаються ко мне словно голодные комары почуювшие тепло добра и участия, что бы истезать меня своими безсильными эгзистенцианальными истереками, зверзкой болью во всех членах сердца и беспрецендентным одиночеством...
--
Ну как?
Конешно это будет мемуар! Вот такой кусочек я севодня предумала:
--
Я взяла Ритку в раёне ушей и силой подтянула к себе её сонную голову, лаского пропуская между пальцев разпущеные, тяжолые и чёрные готские волосы.
- Ань, не дури, - вяло отстронилась Ритка. - Мы вчера пили водку, это раз. Я сегодня не чистила зубы, это два. От меня наверняка воняет как от старого зомби. У тебя Юлька есть - это три.
Я в прочим не отпускала Ритку, а просто всматривалась спецальным длинным взглядом на её чуть помятое но такое желаное лицо. Рита заблуждалась: не взирая на жудко пьяную ноч, преисполненую литровых бутылок водки, и отсудствие зубной пасты в моём доме, от неё не пахло. Вернее пахло но в полне целомудрено. Засохшим на ветру морским сфагнумом. Тоскливым пепилищем, на котором ещё вчера пировали гастарбайтиры-таджики. Зловеще-холодным как покинутый законым жителем склеб, подездом заброшеного дома. Так пахнет от всех одиноких людей и всех выброшеных из дома злыми хозяевами котят и щеночьков. Так пахнет от всех умирающих голубей, валяющихся раздавлеными по обочинам московских дорог. О, помню, помню, как я взяла в руки одного такого еле живого, уже обречонного голубя! Мне было плохо почьти до потери сознания от его жудкой пред смертной боли! Я без утешно рыдала невсилах остановится и вытирала своими хрубкими пальцами тонкую струйку алой крови бежавшей из его при открытого клювика, но кровь всё текла и текла бесконца. Тут подошол Иван и сказал: "Выброси эту падаль! Он клюнет тебя и заразит птичим грипом!" И этот мусщина целовал меня на кануне в раздвоение моего статного ствола и говорил чуть постанывая о том как он меня понимает!!!
Вы думаете что эмпатия и синестезия, это просто красивые научьные слова? Нет. Это патологичьные способности строения организма, понуждающие меня страдать от чужих страданий! Я чувствую весь давящий гипноз боли скопившейся в тканях этого мира! Люди понимают это какимто ирациональным фибром своих душ - и стекаються ко мне словно голодные комары почуювшие тепло добра и участия, что бы истезать меня своими безсильными эгзистенцианальными истереками, зверзкой болью во всех членах сердца и беспрецендентным одиночеством...
--
Ну как?