ОСВОБОЖДЕНИЕ
Пел на улице ветер весений.
Сертце в ком наровило зжатся.
Показалось что много ступеней,
А я знала - их деветнатцать.
Запыхаясь вбежала в школу
Ждя одну сплошную рутину.
Вдруг!
Физрук, небритый и квёлый
Подбежал без всякой причины!
Говорит такой: «Аня, здраствуй!
Что то редко теперь приходиш...
Нет не то чтобы я несщасный -
Это серце болит всеголиш.
Поправляла бантик и мини.
Улыбалась нежно как папе.
И ушла... Остался мне ныне
Только запах сердечьных капель...
Без тебя в кабинете странно.
Ты за что ж меня наказала?
Как хочу я тебя, Анна
Видеть чаще в спортивном зале!»
Я вскепела!
«Знайте, учитель!
Вот теперь я раскрою карты!
Осознайте и получите:
Я ходила не просто так к вам!
Я болела Вами так рьяно!
Как Рет Батлер Скарлет Охарой
И Констанция Дартаняном!
А потом поняла: мы не пара!
Что мне вся эта фискультура,
Коли згинуло наважденье?
Подойду к врачихе сутуло -
Пусть напишит освобожденье!»
Он открыл свой рот удивлёно
И закрыл его тут же безмолвно.
За окном качалися клёны
И скрипели как смертные стоны...
Я стояла с ехидной усмешкой
А в нутри душа клокотала:
«Что ж ты дядя такой неспешный
Со своим интиресом вялым?..»
Сертце в ком наровило зжатся.
Показалось что много ступеней,
А я знала - их деветнатцать.
Запыхаясь вбежала в школу
Ждя одну сплошную рутину.
Вдруг!
Физрук, небритый и квёлый
Подбежал без всякой причины!
Говорит такой: «Аня, здраствуй!
Что то редко теперь приходиш...
Нет не то чтобы я несщасный -
Это серце болит всеголиш.
Поправляла бантик и мини.
Улыбалась нежно как папе.
И ушла... Остался мне ныне
Только запах сердечьных капель...
Без тебя в кабинете странно.
Ты за что ж меня наказала?
Как хочу я тебя, Анна
Видеть чаще в спортивном зале!»
Я вскепела!
«Знайте, учитель!
Вот теперь я раскрою карты!
Осознайте и получите:
Я ходила не просто так к вам!
Я болела Вами так рьяно!
Как Рет Батлер Скарлет Охарой
И Констанция Дартаняном!
А потом поняла: мы не пара!
Что мне вся эта фискультура,
Коли згинуло наважденье?
Подойду к врачихе сутуло -
Пусть напишит освобожденье!»
Он открыл свой рот удивлёно
И закрыл его тут же безмолвно.
За окном качалися клёны
И скрипели как смертные стоны...
Я стояла с ехидной усмешкой
А в нутри душа клокотала:
«Что ж ты дядя такой неспешный
Со своим интиресом вялым?..»