Противостоятельное
В последнее время много говорят на тему возможного завершения текущего конфликта. Якобы кто-то где-то к чему-то созрел и готов предложить какие-то условия, но они не будут приняты, потому что они недостаточно условные, и так далее. Всё это шум и дым, скрывающий простую истину: конфликт не имеет завершения. В своей нынешней ипостаси он не закончится никогда.
Конфликт, о котором мы говорим, очень простой и лëгкий для понимания. Это борьба за статус, фактически за права человека, и против них, соответственно. Российская Федерация борется с Западом за то, чтобы еë субъектность была признана. Запад борется за то, чтобы не признавать таковую, а точнее он просто не признаëт субъектности РФ и бьëт еë палкой за непослушание. Со стороны РФ имеет место возстание, со стороны Запада - наказание раба. У этого конфликта нет разрешения, его никак нельзя закончить.
О том, как мы дошли до жизни такой, можно сложить скучную и пошловатую сагу, за которой, однако, будут стоять серьёзные наблюдения над цивилизацией. Запад не признаëт субъектности РФ не потому, что с РФ что-то не так и не из-за русофобии, а потому, что он утратил способность признавать субъектность. Долгое время, с конца Римской Империи, Запад стоял на простом принципе: "Нельзя отобрать у торговки на рынке еë товар, его можно только купить". Из этого принципа вырос европейский классический консервативный либерализм (это он сейчас консервативный, а когда-то был свежей идеей). Из этого выросло непризнание рабства. На этом построились феодализм и феодализм 2.0, то есть капитализм. "Человек не вещь, он имеет право на самостоятельное определение своей судьбы." Рабство, соответственно, против правил, каждый есть субъект, с каждым нужно договариваться. Эта идея - то, что и есть Запад.
Но эта идея умерла. Не знаю, кто еë убил, но активно работали в этом направлении социалисты; их фундаментальное представление о том, что человек это собственность общества, прямо разрушало прежнюю европейскую цивилизацию. Видимо, много кто постарался над убийством принятия другого человека как контрагента. Сейчас мы наблюдаем результат: истеблишмент Запада в принципе не приемлет идеи о чьей-либо субъектности, даже своей собственной, отчего пытается подчиниться каким-нибудь интернациональным структурам, Брюсселю, США, Израилю, банкирам, инопланетянам - кому угодно, лишь бы не чуять невыносимой тяжести своей субъектности. Соответственно, и за другими субъектность не признаëтся, вообще и никогда.
На Западе есть забавный политик по имени Дональд Трамп. Он не представляет собой ничего выдающегося кроме одной черты: Трамп не признаëт краха идеи субъектности. Он делает это не из принципа, а из самовлюблëнности, он считает себя настолько ценным, что просто искренне не понимает, как это можно - не быть субъектным? В политике Трамп считает себя бизнесменом, который может договариваться с другими политиками, то есть признаëт и чужую субъектность. Потому Трамп и говорит время от времени, что готов иметь дела с Путиным и с Си, которые достаточно, по его мнению, субъектны, чтобы договариваться с ним, столь ценным и важным. Эта особенность психики Трампа сделала его, по общему признанию, внесистемным политиком по отношению ко всему американскому истеблишменту в целом, включая ту партию, от которой он выдвигается. Перед нами пример несовместимости человека, который считает себя человеком, с людьми, которые считают себя чем-то иным, но отнюдь не сверх-людьми, как можно подумать, а напротив, деятельными ничтожествами.
РФ в этом отношении ломится не просто в закрытую дверь, а в сгоревший дом. Признавать субъектность Москвы просто некому. Это признание неосуществимо технически. Для путинцев это большое разочарование. Они долгое время старались получить у Запада какую-то площадку, на которой они могли бы чувствовать себя контрагентами, субъектами отношений, но им последовательно отрубали все возможности к тому. Наконец они решили, что нужно бороться и возстали, при этом они постоянно демонстрируют готовность занять площадку минимального размера, показывая тем самым потенциальному контрагенту, что дело не в размере гонорара, а лишь в праве на него. Но они не смогут таким путëм подкупить контрагента, потому что такового нет в природе. Прежнего Запада больше нет. Нынешний Запад ещё сохраняет бутафорскую риторику о лидерстве в міре, однако лишь потому, что ему нужно говорить какие-то слова, а для написания новых слов нужна воля, которой нет. Риторику Запада представляет дряхлый старик Джо Байден, который утверждает, что правит міром, не будучи способным вспомнить, кто он такой и называющий себя женой Джо Байдена. Риторика Запада о лидерстве это просто старая пластинка, которую забыли выключить. Запад сохраняет старые декорации, включая НАТО, потому, что на смену декораций нужна воля, а еë нет. Запад инстинктивно ищет себе хозяина, которому он мог бы подчиниться. Когда-то и найдëт, и станет счастлив, как сейчас Германия счастлива быть руководимой и иногда насилуемой Америкой.
В таких условиях Запад и РФ никогда не договорятся, а значит конфликт не будет исчерпан, покуда кто-то из его сторон не изменит формулировку проблемы для себя. Поскольку Запад не способен на столь радикальную перемену, это может быть только РФ, но здесь дело не решается простым изменением воли. Тут необходимо изменение общей обстановки, которое позволит Москве переключить внимание на иные сущности.
А каков возможный выход для территории бывшей УССР, на которой, в основном, ведутся боевые действия? Каковы теоретические возможности? Здесь всё просто, примерно как в конфликте матери и ребёнка по поводу каши. Допустим, что мать заставляет ребëнка есть кашу, а тот категорически не хочет этого делать. Мать кладëт кашу в тарелку ребëнка, а тот выбрасывает положенное на пол. Потом операция повторяется. Конфликт неразрешим, ни одна из сторон не хочет уступать, высечь ребëнка матери хотелось бы, да не выходит, санкции в виде угрозы лишения сладкого не имеют действия. Вопрос: чем это окончится для кастрюли с кашей? Кастрюля постепенно опустеет, каша окажется на полу. Конфликт матери и ребёнка от того ещё не будет исчерпан, однако каше будет уже всё равно. Так случится и с Украиной.
Некоторые конфликты нельзя разрешить, не изменив природу конфликтующих сторон. Мы имеем дело с одним из таких. Когда-то РФ просто поймëт, что даром тратит время, что она пытается беседовать со стенкой, и выберет иную стратегию. В этом месте окажутся возможны интересные варианты, но до того момента доживут, увы, не все.
Мы привыкли к міру реалий "спортивного" типа, в котором у каждого противостояния есть результат, который можно зафиксировать и сформулировать в терминах "победа" и "поражение". Однако выход из текущего противоборства будет неспортивным, скажем так, а скорее всего и неуместным с точки зрения логики конфликта. Но такова природа вещей. Иной раз люди делают вещи, не имеющие отношения к тому, что им на самом деле нужно. Это примерно как решать вопрос: "Любит - не любит", играя в шахматы и полагая, что ответ возникнет на доске среди фигур. Вопрос не имеет к шахматам никакого отношения, он будет как-то прояснëн, однако всяко вне связи с этой игрой. Игра же прекратится по причинам внешним по отношению к ней.
Конфликт, о котором мы говорим, очень простой и лëгкий для понимания. Это борьба за статус, фактически за права человека, и против них, соответственно. Российская Федерация борется с Западом за то, чтобы еë субъектность была признана. Запад борется за то, чтобы не признавать таковую, а точнее он просто не признаëт субъектности РФ и бьëт еë палкой за непослушание. Со стороны РФ имеет место возстание, со стороны Запада - наказание раба. У этого конфликта нет разрешения, его никак нельзя закончить.
О том, как мы дошли до жизни такой, можно сложить скучную и пошловатую сагу, за которой, однако, будут стоять серьёзные наблюдения над цивилизацией. Запад не признаëт субъектности РФ не потому, что с РФ что-то не так и не из-за русофобии, а потому, что он утратил способность признавать субъектность. Долгое время, с конца Римской Империи, Запад стоял на простом принципе: "Нельзя отобрать у торговки на рынке еë товар, его можно только купить". Из этого принципа вырос европейский классический консервативный либерализм (это он сейчас консервативный, а когда-то был свежей идеей). Из этого выросло непризнание рабства. На этом построились феодализм и феодализм 2.0, то есть капитализм. "Человек не вещь, он имеет право на самостоятельное определение своей судьбы." Рабство, соответственно, против правил, каждый есть субъект, с каждым нужно договариваться. Эта идея - то, что и есть Запад.
Но эта идея умерла. Не знаю, кто еë убил, но активно работали в этом направлении социалисты; их фундаментальное представление о том, что человек это собственность общества, прямо разрушало прежнюю европейскую цивилизацию. Видимо, много кто постарался над убийством принятия другого человека как контрагента. Сейчас мы наблюдаем результат: истеблишмент Запада в принципе не приемлет идеи о чьей-либо субъектности, даже своей собственной, отчего пытается подчиниться каким-нибудь интернациональным структурам, Брюсселю, США, Израилю, банкирам, инопланетянам - кому угодно, лишь бы не чуять невыносимой тяжести своей субъектности. Соответственно, и за другими субъектность не признаëтся, вообще и никогда.
На Западе есть забавный политик по имени Дональд Трамп. Он не представляет собой ничего выдающегося кроме одной черты: Трамп не признаëт краха идеи субъектности. Он делает это не из принципа, а из самовлюблëнности, он считает себя настолько ценным, что просто искренне не понимает, как это можно - не быть субъектным? В политике Трамп считает себя бизнесменом, который может договариваться с другими политиками, то есть признаëт и чужую субъектность. Потому Трамп и говорит время от времени, что готов иметь дела с Путиным и с Си, которые достаточно, по его мнению, субъектны, чтобы договариваться с ним, столь ценным и важным. Эта особенность психики Трампа сделала его, по общему признанию, внесистемным политиком по отношению ко всему американскому истеблишменту в целом, включая ту партию, от которой он выдвигается. Перед нами пример несовместимости человека, который считает себя человеком, с людьми, которые считают себя чем-то иным, но отнюдь не сверх-людьми, как можно подумать, а напротив, деятельными ничтожествами.
РФ в этом отношении ломится не просто в закрытую дверь, а в сгоревший дом. Признавать субъектность Москвы просто некому. Это признание неосуществимо технически. Для путинцев это большое разочарование. Они долгое время старались получить у Запада какую-то площадку, на которой они могли бы чувствовать себя контрагентами, субъектами отношений, но им последовательно отрубали все возможности к тому. Наконец они решили, что нужно бороться и возстали, при этом они постоянно демонстрируют готовность занять площадку минимального размера, показывая тем самым потенциальному контрагенту, что дело не в размере гонорара, а лишь в праве на него. Но они не смогут таким путëм подкупить контрагента, потому что такового нет в природе. Прежнего Запада больше нет. Нынешний Запад ещё сохраняет бутафорскую риторику о лидерстве в міре, однако лишь потому, что ему нужно говорить какие-то слова, а для написания новых слов нужна воля, которой нет. Риторику Запада представляет дряхлый старик Джо Байден, который утверждает, что правит міром, не будучи способным вспомнить, кто он такой и называющий себя женой Джо Байдена. Риторика Запада о лидерстве это просто старая пластинка, которую забыли выключить. Запад сохраняет старые декорации, включая НАТО, потому, что на смену декораций нужна воля, а еë нет. Запад инстинктивно ищет себе хозяина, которому он мог бы подчиниться. Когда-то и найдëт, и станет счастлив, как сейчас Германия счастлива быть руководимой и иногда насилуемой Америкой.
В таких условиях Запад и РФ никогда не договорятся, а значит конфликт не будет исчерпан, покуда кто-то из его сторон не изменит формулировку проблемы для себя. Поскольку Запад не способен на столь радикальную перемену, это может быть только РФ, но здесь дело не решается простым изменением воли. Тут необходимо изменение общей обстановки, которое позволит Москве переключить внимание на иные сущности.
А каков возможный выход для территории бывшей УССР, на которой, в основном, ведутся боевые действия? Каковы теоретические возможности? Здесь всё просто, примерно как в конфликте матери и ребёнка по поводу каши. Допустим, что мать заставляет ребëнка есть кашу, а тот категорически не хочет этого делать. Мать кладëт кашу в тарелку ребëнка, а тот выбрасывает положенное на пол. Потом операция повторяется. Конфликт неразрешим, ни одна из сторон не хочет уступать, высечь ребëнка матери хотелось бы, да не выходит, санкции в виде угрозы лишения сладкого не имеют действия. Вопрос: чем это окончится для кастрюли с кашей? Кастрюля постепенно опустеет, каша окажется на полу. Конфликт матери и ребёнка от того ещё не будет исчерпан, однако каше будет уже всё равно. Так случится и с Украиной.
Некоторые конфликты нельзя разрешить, не изменив природу конфликтующих сторон. Мы имеем дело с одним из таких. Когда-то РФ просто поймëт, что даром тратит время, что она пытается беседовать со стенкой, и выберет иную стратегию. В этом месте окажутся возможны интересные варианты, но до того момента доживут, увы, не все.
Мы привыкли к міру реалий "спортивного" типа, в котором у каждого противостояния есть результат, который можно зафиксировать и сформулировать в терминах "победа" и "поражение". Однако выход из текущего противоборства будет неспортивным, скажем так, а скорее всего и неуместным с точки зрения логики конфликта. Но такова природа вещей. Иной раз люди делают вещи, не имеющие отношения к тому, что им на самом деле нужно. Это примерно как решать вопрос: "Любит - не любит", играя в шахматы и полагая, что ответ возникнет на доске среди фигур. Вопрос не имеет к шахматам никакого отношения, он будет как-то прояснëн, однако всяко вне связи с этой игрой. Игра же прекратится по причинам внешним по отношению к ней.