Enter a Free Man
Если бы я стал писать роман о попаданце, то я не стал бы писать роман о попаданце. Я снял бы кино.
Мой попаданец был бы не такой, как все попаданцы. Он бы ещё на дом шитьё брал. Он бы не носился по кремлёвским кабинетам с идеей промежуточного патрона. Он бы носился по кремлёвским кабинетам с идеей посмеяться. Он бы слушал, что люди говорят - по самому настоящему - и высказывал бы им всё, что он об этом думает. Он тыкал бы их носом в их дерьмо. И смотрел бы на их рожи. И гоготал. Вот для этого и кино, а не роман на бумаге. На бумаге рож не видно.
На эту мысль меня навёл пост уважаемой lat_elenka. Я представил себе беседу, случившуюся где-то в Кремле после заключения советско-германского договора. Диалог примерно такой:
- Нам нужно сделать немцам что-нибудь приятное. Критиковать их в печати мы уже перестали. Хлеб им отправляем. Но нужна ещё какая-то красивая любезность. Чтобы можно было вместе обняться и плакать.
- Давайте сделаем что-нибудь в культуре. Фильм снимем, совместно с немцами, например.
- Немцы Вагнера любят. Это у них теперь официальный государственный композитор, как у нас Пушкин. Давайте Вагнера поставим. После премьеры устроим приём с актрисами. Пригласим посла Германии и немецких культурных деятелей. Там и обнимемся, и поплачем.
- Отличная мысль! Телеграфируйте в Большой, чтобы принимались за Вагнера.
- И поставить должен какой-нибудь известный режиссёр. Которого знают за границей.
- Верно. Кого у нас знают за границей?
- Станиславского. Он пусть и ставит.
- Станиславский умер.
- Сволочь. Тогда Мейерхольд. Его тоже знают.
- Мейерхольда мы того... Он не придёт, в общем.
- Ну тогда я не знаю... А, вот! Эйзенштейн.
- Он же кино снимает, разве нет?
- Справится и с оперой. Партия поручит, Эйзенштейн ответит: "Есть!"
- Так и сделаем. Запишите в протокол.
- Как у вас тут интересно, ребята. Не зря я сюда попал. Цирк идиотов это всегда захватывающе.
- Что ты несёшь? Мы авангард рабочего класса, вооружены передовой теорией познания. Мы сами решаем, кто идиот.
- Вот и решите, что идиоты вы.
- А что не так-то?
- Еврей. Эйзенштейн еврей. И гомосексуалист. Вы хотите порадовать немцев Вагнером, и даёте постановку еврею-гомосексуалисту. Это как привести дорогого гостя во дворец, накрыть стол царской скатертью, поставить саксонский фарфор, драгоценные приборы - и положить в тарелку дерьма. Вы тем погубите всё гостеприимство.
- У нас интернационализм, между прочим.
- Но у немцев-то нет.
Пауза.
- Что ты дёргаешься? Ты ржёшь? Чего ты гогочешь?
- Да я представил себе, как немецкий посол придёт на премьеру в Большой театр, во фраке и с возвышенными мыслями о величии германской нации. Посмотрит оперу. Потом пойдёт на банкет, к артистам. А там его подведут к режиссёру. Режиссёра ведь не спрячешь. И ему придётся пожимать руку еврею. И у него будет рожа... Примерно, как сейчас у вас, ребята. Очень смешная рожа.
__________
Такие попаданцы нам нужны. Они бы нам и сегодня пригодились. Даже из местных, без машины времени в смартфоне. Только кто ж им дасть? Придти к людям и начать говорить им, что они на самом деле делают, это верный путь на тот свет. То место, где попаданцев полно, но сделать они уже ничего не могут.
На самом деле Эйзенштейн таки поставил Вагнера в Большом театре. Походу ему пришлось наскоро научиться театральной режиссуре. Вот рассказ участника спектакля об этом. Как уж там обошлись по теме рукопожатия с германским послом, я не знаю.
Название поста я взял у Тома Стоппарда. Так называется его ранняя пьеса - говорящая совсем о другом. Но название подошло, как влитое.
.
Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/460518.html.
Мой попаданец был бы не такой, как все попаданцы. Он бы ещё на дом шитьё брал. Он бы не носился по кремлёвским кабинетам с идеей промежуточного патрона. Он бы носился по кремлёвским кабинетам с идеей посмеяться. Он бы слушал, что люди говорят - по самому настоящему - и высказывал бы им всё, что он об этом думает. Он тыкал бы их носом в их дерьмо. И смотрел бы на их рожи. И гоготал. Вот для этого и кино, а не роман на бумаге. На бумаге рож не видно.
На эту мысль меня навёл пост уважаемой lat_elenka. Я представил себе беседу, случившуюся где-то в Кремле после заключения советско-германского договора. Диалог примерно такой:
- Нам нужно сделать немцам что-нибудь приятное. Критиковать их в печати мы уже перестали. Хлеб им отправляем. Но нужна ещё какая-то красивая любезность. Чтобы можно было вместе обняться и плакать.
- Давайте сделаем что-нибудь в культуре. Фильм снимем, совместно с немцами, например.
- Немцы Вагнера любят. Это у них теперь официальный государственный композитор, как у нас Пушкин. Давайте Вагнера поставим. После премьеры устроим приём с актрисами. Пригласим посла Германии и немецких культурных деятелей. Там и обнимемся, и поплачем.
- Отличная мысль! Телеграфируйте в Большой, чтобы принимались за Вагнера.
- И поставить должен какой-нибудь известный режиссёр. Которого знают за границей.
- Верно. Кого у нас знают за границей?
- Станиславского. Он пусть и ставит.
- Станиславский умер.
- Сволочь. Тогда Мейерхольд. Его тоже знают.
- Мейерхольда мы того... Он не придёт, в общем.
- Ну тогда я не знаю... А, вот! Эйзенштейн.
- Он же кино снимает, разве нет?
- Справится и с оперой. Партия поручит, Эйзенштейн ответит: "Есть!"
- Так и сделаем. Запишите в протокол.
- Как у вас тут интересно, ребята. Не зря я сюда попал. Цирк идиотов это всегда захватывающе.
- Что ты несёшь? Мы авангард рабочего класса, вооружены передовой теорией познания. Мы сами решаем, кто идиот.
- Вот и решите, что идиоты вы.
- А что не так-то?
- Еврей. Эйзенштейн еврей. И гомосексуалист. Вы хотите порадовать немцев Вагнером, и даёте постановку еврею-гомосексуалисту. Это как привести дорогого гостя во дворец, накрыть стол царской скатертью, поставить саксонский фарфор, драгоценные приборы - и положить в тарелку дерьма. Вы тем погубите всё гостеприимство.
- У нас интернационализм, между прочим.
- Но у немцев-то нет.
Пауза.
- Что ты дёргаешься? Ты ржёшь? Чего ты гогочешь?
- Да я представил себе, как немецкий посол придёт на премьеру в Большой театр, во фраке и с возвышенными мыслями о величии германской нации. Посмотрит оперу. Потом пойдёт на банкет, к артистам. А там его подведут к режиссёру. Режиссёра ведь не спрячешь. И ему придётся пожимать руку еврею. И у него будет рожа... Примерно, как сейчас у вас, ребята. Очень смешная рожа.
__________
Такие попаданцы нам нужны. Они бы нам и сегодня пригодились. Даже из местных, без машины времени в смартфоне. Только кто ж им дасть? Придти к людям и начать говорить им, что они на самом деле делают, это верный путь на тот свет. То место, где попаданцев полно, но сделать они уже ничего не могут.
На самом деле Эйзенштейн таки поставил Вагнера в Большом театре. Походу ему пришлось наскоро научиться театральной режиссуре. Вот рассказ участника спектакля об этом. Как уж там обошлись по теме рукопожатия с германским послом, я не знаю.
Название поста я взял у Тома Стоппарда. Так называется его ранняя пьеса - говорящая совсем о другом. Но название подошло, как влитое.
.
Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/460518.html.