Stand by me
Ага, вот еще история. Правда она требует продолжения, но и так звучит, на мой взгляд, совсем даже неплохо.
STAND BY ME / ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ
Мак закрыл книгу и потянулся, вот оно - тлетворное влияние извращенного ума - он начал читать детективы и триллеры. День был непривычно теплый для начала ноября в Нормандии, и они устроились прямо на земле, под старым дубом, кинув на траву свои куртки. Мак откинул голову, чувствуя затылком острые грани отслаивающейся коры, достал из кармана *Портагос* и чиркнул спичкой.
Мик фыркнул и перевернулся, уткнувшись носом ему в колено.
- До чего я терпеть не могу твои вонючки!
- Я курю их только на улице, - Мак защищался по привычке, за эти годы такие разговоры стали просто традицией. - Смотри, он опять здесь.
С вершины холма маленькое кладбище у старой церкви просматривалось очень хорошо, и они по фигурам узнавали всех постоянных посетителей. Невысокая девушка в черном пальто ходила сюда уже три года, приезжала откуда-то каждую последнюю субботу месяца, стояла несколько минут у дальнего надгробия и уезжала обратно. Три старушки, сидевшие сейчас на скамейке у входа, были местные деревенские, они обихаживали могилы, а часто просто сидели у ворот и разговаривали со всеми приходящими. Вот и сейчас тот молодой парень в черной кожаной куртке, что приезжал сюда каждую неделю, присел около них и кивнул головой в сторону трех машин, из которых выгружались люди.
Мик сел и внимательно посмотрел Маку в глаза.
- Он тебе кого-то напоминает?
- Мне иногда хочется спуститься вниз и спросить, к кому он сюда приезжает. Наверное, кто-то очень близкий - родители, друг или … - Мак пожал плечами и достал из рюкзака серебряную фляжку.
- … но ты не любишь кладбища … - Мик перехватил фляжку и сделал несколько глотков.
- Да. Я не люблю кладбища.
Они снова замолчали и стали наблюдать за людьми, приехавшими вместе с тем парнем. В ворота вошли три молодые женщины с девочкой лет пяти-шести. Траурными в их одежде были только шарфы на головах, но в том, как они оглядывались по сторонам, говорили друг с другом, оборачивались к друзьям - даже эти шарфы казались неуместными: как будто их всех сюда привезли насильно, как будто они знают, что все это - шутка, но кто-то, кто верит, заставляет их делать вид, что это - правда.
Следом шла пара - женщина вцепилась в руку своего спутника и упорно смотрела в землю. Она знала, что все это - по-настоящему.
Тот парень дожидался последних. Три мужчины шли очень неторопливо, примеряясь к шагу самого пожилого из них, подхватывая его под руку, когда палка попадала в выбоину гравийной дорожки. Тот парень поправил за спиной футляр с гитарой и что-то сказал. Все трое отрицательно покачали головой.
Мик еще раз внимательно посмотрел в глаза Маку.
- Хочешь, мы спустимся вниз и посмотрим? Обещаю, что не отойду от тебя ни на секунду.
- Честно?
- Честно.
- Тогда давай.
Они закинули за спину рюкзаки, отряхнули куртки от жухлых листьев и начали медленно спускаться с холма.
Старушки уже ушли. Друзья брели между могил к новой части кладбища, следуя перебору гитарных струн. Они встали у чьего-то помпезного мавзолея, стараясь не мешать скорбящим, но иметь возможность слышать и видеть.
Играл, к их изумлению, не тот парень, а пожилой мужчина с палочкой. Он сидел на раскладном стуле и тихо перебирал струны, слушая, что говорят остальные. Это были не речи. То один, то другой человек начинал вспоминать что-то личное или напоминал остальным о чем-то известном всем. Имена, которые постоянно произносились - Дункан и Адам. Ни Мику, ни Маку не были особенно интересны истории о незнакомых людях, поэтому они, не вслушиваясь, наблюдали за говорящими, молчащими, слушающими.
Это явно были не поминки, особенно, если учесть, что тот парень начал приезжать на могилу еще до того, как друзья поселились здесь, скорее годовщина смерти или какого-то события, с которым был связаны и живые и мертвые. У надгробья не было цветов. Там стояла бутылка пива и бутылка шотландского виски.
- Давай, подойдем поближе. - Мак неуверенно посмотрел на Мика. - Мне интересно, кто изображен на горельефе.
Мик кивнул и подтолкнул его в спину.
На них по-прежнему никто не обращал внимания, поэтому друзья выбрали самое удобное место, за спиной гитариста, и принялись разглядывать камень. Горельеф был небольшого размера, чуть тонированный, как античная камея. В центре идеального овала была выбита скала, на которой, свесив босые ноги, сидели двое - худой носатый коротко стриженый парень в джинсах и бесформенном свитере с подвернутыми рукавами и крепко сбитый мужчина чуть старше с длинными, свободно падающими на плечи волосами, в брюках и рубашке. Свет солнца, склоняющегося к закату, обтекал фигуры, тени играли на неровной поверхности, создавая впечатление, что мужчины понемногу сдвигаются вперед, будто пытаясь выйти из камня.
Под композицией было выбито три строчки. Два имени и одно слово.
Адам *Митос* Пирсон
Дункан МакЛауд
Незабываемые
Мир вокруг резко сдвинулся, и Мику пришлось вцепиться в рукав Мака, чтобы не упасть.
- Пошли отсюда, а? - Он потянул его за собой и в этот момент гитарист негромко запел.
When the night has come
And the land is dark
And the moon is the only light we'll see
No, I won't be afraid
No, I won't be afraid
Just as long as you stand
Stand by me
… нечемдышать … нечемдышать … больнобольнобольнобольно … светсветсвет …
Мик осознал, что падает. И падает. И падает. Он пытался вдохнуть, но горло странно сдавило, и только слова песни были ясно слышны сквозь кровь, пульсирующую в ушах. Он точно знал, что Мак сейчас чувствует то же самое, и пытался схватить его за плечо. Но он совершенно не чувствовал своей руки, тела, не чувствовал ничего, кроме странных всплесков энергии, пронизывающих его с головы до ног.
… светсветсвет … тяжестьмечавруке … клакклакклакклак … страшно … страшно … СТРАШНО … МАКЛАУД …волнабьетсяобстену … темммм…
If the sky that we look upon
Should tumble and fall
Or the mountains should crumble in the sea
I won't cry, I won't cry,
No, I won't shed a tear
Just as long as you stand
Stand by me
Солнце светило в глаз и Митос согнул руку, прикрывая лицо. Глаза парня, выбитого на камне, смотрели в него.
- Интересно, они по фотографии делали или на память?
- Думаю, что по фотографии. - Голос МакЛауда гвоздем проскрежетал по нервам. - Хочешь пить?
- Ага. - Он почувствовал, как его ухватили за воротник свитера и поставили на ноги. В руку ткнулась давешняя фляжка.
- Странно, что никто ничего не заметил, - МакЛауд растерянно смотрел на друзей, стоявших перед их могилой.
- Чего не заметил?
- Грома и молнии.
- Грома и … - Митос расхохотался, ощущая, как дерет горло после исступленных ударов Силы. - Мак! Это все было только в нашем сознании!
- Да нет же… - Дункан знал, что он уже все понял, но отказывался признаться себе в этом. - Доусон! Доусон, черт возьми! Ричи! Коннор! - он пытался хватать своих друзей за руки, но пальцы протекали сквозь чужую плоть, и он чувствовал себя младенцем, пытающимся поймать солнечный зайчик. - Аманда! Джина!
- Дункан, - Митос обнял его за плечи и подвел к надгробию, - Дункан, смотри - мы умерли. Нас нет. Все. - Он отпустил его, присел на корточки, протянул руку и погладил пальцем свое каменное лицо.
Они сидели, опираясь спинами о камень, холодный даже после целого дня на солнце и слушали разговоры вокруг. Доусон пел что-то еще, но они не обратили внимания - что именно. Они передавали друг другу бутылку «Гленфиддиха» (в конце концов, ее поставили для них, не так ли?), слушали, как Ричи читает куски из секретных дневников Доусона, машинально отодвинулись, когда маленькая Мери присела перед горельефом и долго изучала лица людей, которых она никогда не видела и уже не увидит.
- Почему мы здесь?
- Тебе это так важно? - Митос лениво покосился на друга.
- Да, черт возьми! - МакЛауд дернул его за руку вверх и потащил обратно в сторону холма. - Да! Мне важно, черт бы побрал всю эту Игру и… и… - он вздохнул и протер лицо свободной рукой, - я чувствую себя живым. Я вообще - чувствую! Призраки ничего не…
- А ты их спрашивал?
- Кого?
- Призраков. - Митос выдернул руку и отвернулся.
МакЛауд нахмурился, посмотрел ему в глаза, грустно улыбнулся и крепко вжал его голову в плечо.
- Поплачь, поплачь.
Они долго стояли на полпути к вершине. Потом снова уселись под дубом, наблюдая, как уезжают друзья, как садится солнце и темнота наползает со стороны Парижа. Ветер с моря пах штормом, но им не было холодно. Когда не стало видно друга рядом, и единственным признаком цивилизации остался неровный отблеск свечей в окнах старой церкви и далекое зарево над Бордо, Митос поднял лицо к звездам и заговорил.
- Мы не поняли, что умерли, поэтому решили, что живы.
- Хм-м?
- Мы не поняли…
- Эту часть я понял. Я не понял - что такое *мы*.
- А-а-а… Призраки, я полагаю.
- Я определенно не призрак, - МакЛауд ткнул Митоса локтем в бок. - Чувствуешь?
- Дошло… - Митос прикусил палец и уставился в сторону Бордо, - мы - сгустки энергии, точнее Сила\Сознание, что-то вроде этого…
- Еще лучше! - Мак фыркнул, встал и принялся ходить вокруг дуба, - подожди, но если мы умерли, значит, кто-то нас убил, а если кто-то нас убил, то…
- … или что-то …
- … мы должны находиться в чьей-то … Что-то? Что-то. Резонно. Как Дарий?
- О нет. - Митос поежился. - Определенно не как Дарий, потому что иначе мы бы знали, что умерли.
- Ты хочешь сказать, что Сила просто - *попс*, выскочила из нас, как пробка из бутылки и зависла в пространстве.
- Что-то вроде этого.
- А почему мы здесь?
- Привязаны к телу, я полагаю.
- И что нам теперь делать? Я не хочу так… так… Я НЕ ХОЧУ!
Митос ободряюще похлопал его по руке, но больше ничего не сказал.
…
Полицейские распихивали разбушевавшихся футбольных фанатов по машинам, санитарный транспорт, оглушительно завывая, исчез в направлении центрального госпиталя, и оставшиеся зрители осторожно пробирались между полицейским оцеплением и рядом неподвижно вытянутых форм, уложенных вдоль стены стадиона. Последние тела уже не засовывали в мешки, а просто прикрывали сверху, поэтому никто не заметил, что две небольшие фигурки выскользнули из-под черного полиэтилена и бесшумно исчезли в кустах сквера.
- Ты не нашел никого лучше? - Темноволосый мальчишка лет шестнадцати яростно уставился на своего худого бледнокожего приятеля, расстроено разглядывавшего непоправимо испорченный ножевыми ударами свитер.
- Что значит - никого лучше? Здоровые парни, явная уличная шпана, в таком возрасте это значит - хорошие инстинкты, асы выживания. Да и беспокоится о них никто особо не будет.
- Но ты посмотри, мне только … сколько … шестнадцать? Ты хочешь, чтобы я следующие четыреста лет прожил в этом возрасте?
- Собираешь совершать подобные кульбиты каждые четыреста лет? О мой… Прислушайся к Зову, кретин! Мы - предбессмертные…
- А-а-а…
- И вообще, я тебе не господь Бог! Взял лучшее из приемлемого, - парень мрачно почесал свой аристократический нос, - радуйся, что афера сошла нам с рук так легко. Я, например, не понял, как у меня это получилось.
- Я был не прав, извини. - Мальчишка потянулся поправить отсутствующий хвост и передернул плечами. - А… - В кустах что-то зашуршало и оба друга автоматически потянулись к подкладкам своих курток, - черт!
- Мак! Вы чего меня бросили, парни? - На свет фонаря выбрался щуплый мальчишка лет двенадцати, короткие темные волосы стояли дыбом, черное пальто волочилось по земле.
- Вау! Я боялся, что у тебя не получиться, Дар. - Худыш радостно стукнул приятеля по плечу. - Теперь только стянуть одежду, деньжат и в Париж! Обрадуем Доусона!
STAND BY ME / ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ
Мак закрыл книгу и потянулся, вот оно - тлетворное влияние извращенного ума - он начал читать детективы и триллеры. День был непривычно теплый для начала ноября в Нормандии, и они устроились прямо на земле, под старым дубом, кинув на траву свои куртки. Мак откинул голову, чувствуя затылком острые грани отслаивающейся коры, достал из кармана *Портагос* и чиркнул спичкой.
Мик фыркнул и перевернулся, уткнувшись носом ему в колено.
- До чего я терпеть не могу твои вонючки!
- Я курю их только на улице, - Мак защищался по привычке, за эти годы такие разговоры стали просто традицией. - Смотри, он опять здесь.
С вершины холма маленькое кладбище у старой церкви просматривалось очень хорошо, и они по фигурам узнавали всех постоянных посетителей. Невысокая девушка в черном пальто ходила сюда уже три года, приезжала откуда-то каждую последнюю субботу месяца, стояла несколько минут у дальнего надгробия и уезжала обратно. Три старушки, сидевшие сейчас на скамейке у входа, были местные деревенские, они обихаживали могилы, а часто просто сидели у ворот и разговаривали со всеми приходящими. Вот и сейчас тот молодой парень в черной кожаной куртке, что приезжал сюда каждую неделю, присел около них и кивнул головой в сторону трех машин, из которых выгружались люди.
Мик сел и внимательно посмотрел Маку в глаза.
- Он тебе кого-то напоминает?
- Мне иногда хочется спуститься вниз и спросить, к кому он сюда приезжает. Наверное, кто-то очень близкий - родители, друг или … - Мак пожал плечами и достал из рюкзака серебряную фляжку.
- … но ты не любишь кладбища … - Мик перехватил фляжку и сделал несколько глотков.
- Да. Я не люблю кладбища.
Они снова замолчали и стали наблюдать за людьми, приехавшими вместе с тем парнем. В ворота вошли три молодые женщины с девочкой лет пяти-шести. Траурными в их одежде были только шарфы на головах, но в том, как они оглядывались по сторонам, говорили друг с другом, оборачивались к друзьям - даже эти шарфы казались неуместными: как будто их всех сюда привезли насильно, как будто они знают, что все это - шутка, но кто-то, кто верит, заставляет их делать вид, что это - правда.
Следом шла пара - женщина вцепилась в руку своего спутника и упорно смотрела в землю. Она знала, что все это - по-настоящему.
Тот парень дожидался последних. Три мужчины шли очень неторопливо, примеряясь к шагу самого пожилого из них, подхватывая его под руку, когда палка попадала в выбоину гравийной дорожки. Тот парень поправил за спиной футляр с гитарой и что-то сказал. Все трое отрицательно покачали головой.
Мик еще раз внимательно посмотрел в глаза Маку.
- Хочешь, мы спустимся вниз и посмотрим? Обещаю, что не отойду от тебя ни на секунду.
- Честно?
- Честно.
- Тогда давай.
Они закинули за спину рюкзаки, отряхнули куртки от жухлых листьев и начали медленно спускаться с холма.
Старушки уже ушли. Друзья брели между могил к новой части кладбища, следуя перебору гитарных струн. Они встали у чьего-то помпезного мавзолея, стараясь не мешать скорбящим, но иметь возможность слышать и видеть.
Играл, к их изумлению, не тот парень, а пожилой мужчина с палочкой. Он сидел на раскладном стуле и тихо перебирал струны, слушая, что говорят остальные. Это были не речи. То один, то другой человек начинал вспоминать что-то личное или напоминал остальным о чем-то известном всем. Имена, которые постоянно произносились - Дункан и Адам. Ни Мику, ни Маку не были особенно интересны истории о незнакомых людях, поэтому они, не вслушиваясь, наблюдали за говорящими, молчащими, слушающими.
Это явно были не поминки, особенно, если учесть, что тот парень начал приезжать на могилу еще до того, как друзья поселились здесь, скорее годовщина смерти или какого-то события, с которым был связаны и живые и мертвые. У надгробья не было цветов. Там стояла бутылка пива и бутылка шотландского виски.
- Давай, подойдем поближе. - Мак неуверенно посмотрел на Мика. - Мне интересно, кто изображен на горельефе.
Мик кивнул и подтолкнул его в спину.
На них по-прежнему никто не обращал внимания, поэтому друзья выбрали самое удобное место, за спиной гитариста, и принялись разглядывать камень. Горельеф был небольшого размера, чуть тонированный, как античная камея. В центре идеального овала была выбита скала, на которой, свесив босые ноги, сидели двое - худой носатый коротко стриженый парень в джинсах и бесформенном свитере с подвернутыми рукавами и крепко сбитый мужчина чуть старше с длинными, свободно падающими на плечи волосами, в брюках и рубашке. Свет солнца, склоняющегося к закату, обтекал фигуры, тени играли на неровной поверхности, создавая впечатление, что мужчины понемногу сдвигаются вперед, будто пытаясь выйти из камня.
Под композицией было выбито три строчки. Два имени и одно слово.
Адам *Митос* Пирсон
Дункан МакЛауд
Незабываемые
Мир вокруг резко сдвинулся, и Мику пришлось вцепиться в рукав Мака, чтобы не упасть.
- Пошли отсюда, а? - Он потянул его за собой и в этот момент гитарист негромко запел.
When the night has come
And the land is dark
And the moon is the only light we'll see
No, I won't be afraid
No, I won't be afraid
Just as long as you stand
Stand by me
… нечемдышать … нечемдышать … больнобольнобольнобольно … светсветсвет …
Мик осознал, что падает. И падает. И падает. Он пытался вдохнуть, но горло странно сдавило, и только слова песни были ясно слышны сквозь кровь, пульсирующую в ушах. Он точно знал, что Мак сейчас чувствует то же самое, и пытался схватить его за плечо. Но он совершенно не чувствовал своей руки, тела, не чувствовал ничего, кроме странных всплесков энергии, пронизывающих его с головы до ног.
… светсветсвет … тяжестьмечавруке … клакклакклакклак … страшно … страшно … СТРАШНО … МАКЛАУД …волнабьетсяобстену … темммм…
If the sky that we look upon
Should tumble and fall
Or the mountains should crumble in the sea
I won't cry, I won't cry,
No, I won't shed a tear
Just as long as you stand
Stand by me
Солнце светило в глаз и Митос согнул руку, прикрывая лицо. Глаза парня, выбитого на камне, смотрели в него.
- Интересно, они по фотографии делали или на память?
- Думаю, что по фотографии. - Голос МакЛауда гвоздем проскрежетал по нервам. - Хочешь пить?
- Ага. - Он почувствовал, как его ухватили за воротник свитера и поставили на ноги. В руку ткнулась давешняя фляжка.
- Странно, что никто ничего не заметил, - МакЛауд растерянно смотрел на друзей, стоявших перед их могилой.
- Чего не заметил?
- Грома и молнии.
- Грома и … - Митос расхохотался, ощущая, как дерет горло после исступленных ударов Силы. - Мак! Это все было только в нашем сознании!
- Да нет же… - Дункан знал, что он уже все понял, но отказывался признаться себе в этом. - Доусон! Доусон, черт возьми! Ричи! Коннор! - он пытался хватать своих друзей за руки, но пальцы протекали сквозь чужую плоть, и он чувствовал себя младенцем, пытающимся поймать солнечный зайчик. - Аманда! Джина!
- Дункан, - Митос обнял его за плечи и подвел к надгробию, - Дункан, смотри - мы умерли. Нас нет. Все. - Он отпустил его, присел на корточки, протянул руку и погладил пальцем свое каменное лицо.
Они сидели, опираясь спинами о камень, холодный даже после целого дня на солнце и слушали разговоры вокруг. Доусон пел что-то еще, но они не обратили внимания - что именно. Они передавали друг другу бутылку «Гленфиддиха» (в конце концов, ее поставили для них, не так ли?), слушали, как Ричи читает куски из секретных дневников Доусона, машинально отодвинулись, когда маленькая Мери присела перед горельефом и долго изучала лица людей, которых она никогда не видела и уже не увидит.
- Почему мы здесь?
- Тебе это так важно? - Митос лениво покосился на друга.
- Да, черт возьми! - МакЛауд дернул его за руку вверх и потащил обратно в сторону холма. - Да! Мне важно, черт бы побрал всю эту Игру и… и… - он вздохнул и протер лицо свободной рукой, - я чувствую себя живым. Я вообще - чувствую! Призраки ничего не…
- А ты их спрашивал?
- Кого?
- Призраков. - Митос выдернул руку и отвернулся.
МакЛауд нахмурился, посмотрел ему в глаза, грустно улыбнулся и крепко вжал его голову в плечо.
- Поплачь, поплачь.
Они долго стояли на полпути к вершине. Потом снова уселись под дубом, наблюдая, как уезжают друзья, как садится солнце и темнота наползает со стороны Парижа. Ветер с моря пах штормом, но им не было холодно. Когда не стало видно друга рядом, и единственным признаком цивилизации остался неровный отблеск свечей в окнах старой церкви и далекое зарево над Бордо, Митос поднял лицо к звездам и заговорил.
- Мы не поняли, что умерли, поэтому решили, что живы.
- Хм-м?
- Мы не поняли…
- Эту часть я понял. Я не понял - что такое *мы*.
- А-а-а… Призраки, я полагаю.
- Я определенно не призрак, - МакЛауд ткнул Митоса локтем в бок. - Чувствуешь?
- Дошло… - Митос прикусил палец и уставился в сторону Бордо, - мы - сгустки энергии, точнее Сила\Сознание, что-то вроде этого…
- Еще лучше! - Мак фыркнул, встал и принялся ходить вокруг дуба, - подожди, но если мы умерли, значит, кто-то нас убил, а если кто-то нас убил, то…
- … или что-то …
- … мы должны находиться в чьей-то … Что-то? Что-то. Резонно. Как Дарий?
- О нет. - Митос поежился. - Определенно не как Дарий, потому что иначе мы бы знали, что умерли.
- Ты хочешь сказать, что Сила просто - *попс*, выскочила из нас, как пробка из бутылки и зависла в пространстве.
- Что-то вроде этого.
- А почему мы здесь?
- Привязаны к телу, я полагаю.
- И что нам теперь делать? Я не хочу так… так… Я НЕ ХОЧУ!
Митос ободряюще похлопал его по руке, но больше ничего не сказал.
…
Полицейские распихивали разбушевавшихся футбольных фанатов по машинам, санитарный транспорт, оглушительно завывая, исчез в направлении центрального госпиталя, и оставшиеся зрители осторожно пробирались между полицейским оцеплением и рядом неподвижно вытянутых форм, уложенных вдоль стены стадиона. Последние тела уже не засовывали в мешки, а просто прикрывали сверху, поэтому никто не заметил, что две небольшие фигурки выскользнули из-под черного полиэтилена и бесшумно исчезли в кустах сквера.
- Ты не нашел никого лучше? - Темноволосый мальчишка лет шестнадцати яростно уставился на своего худого бледнокожего приятеля, расстроено разглядывавшего непоправимо испорченный ножевыми ударами свитер.
- Что значит - никого лучше? Здоровые парни, явная уличная шпана, в таком возрасте это значит - хорошие инстинкты, асы выживания. Да и беспокоится о них никто особо не будет.
- Но ты посмотри, мне только … сколько … шестнадцать? Ты хочешь, чтобы я следующие четыреста лет прожил в этом возрасте?
- Собираешь совершать подобные кульбиты каждые четыреста лет? О мой… Прислушайся к Зову, кретин! Мы - предбессмертные…
- А-а-а…
- И вообще, я тебе не господь Бог! Взял лучшее из приемлемого, - парень мрачно почесал свой аристократический нос, - радуйся, что афера сошла нам с рук так легко. Я, например, не понял, как у меня это получилось.
- Я был не прав, извини. - Мальчишка потянулся поправить отсутствующий хвост и передернул плечами. - А… - В кустах что-то зашуршало и оба друга автоматически потянулись к подкладкам своих курток, - черт!
- Мак! Вы чего меня бросили, парни? - На свет фонаря выбрался щуплый мальчишка лет двенадцати, короткие темные волосы стояли дыбом, черное пальто волочилось по земле.
- Вау! Я боялся, что у тебя не получиться, Дар. - Худыш радостно стукнул приятеля по плечу. - Теперь только стянуть одежду, деньжат и в Париж! Обрадуем Доусона!