«Мой брат Том» (My Brother Tom), 2001
Еще одна картина говорить про которую и смотреть одинаково сложно и не всегда комфортно. Маловероятно, что она вас отвлечет, развлечет или утешит. Снятый в особой, псевдодокументальной манере, фильм затягивает в не самые простые, да и не самые здоровые отношения. Претендующая на абсолютную или приближенную документальность, история на деле является красивым переложением отголосков близнечных мифов - извечной тоски человечества об утраченной близости, сакрального страха перед разделенным единством. Загнула? Не без этого! Предупреждения выношу сразу: это 1) драма; 2) о двух травмированных подростках 3) безыскусная и тем еще более болезненная 4) заснятая так, словно любительская камера фиксировала нome video, затем грубо нарезанное в неком сюжете. Зачем смотреть? Для фанатов Бена Уишоу - ради неоднозначной, но невероятной роли тогда совсем юного актера. Для фанатов британского социального кино - ради непростого, но очень яркого решения. Почти параллельно были сняты тематически схожие «Дискосвиньи», на фоне которых эта работа смотрится разительно иначе. Для родителей подростков - ради очень даже чуткого отражения самого мышления человека, погруженного в пубертат. Начнем?
У этой картины есть сюжет, контекст и едва уловимый фон аллюзий, рассеянных над всем этим столь ненавязчиво, что ты волен просто игнорировать их. Сюжет тут самое простое: в лесу случайно сталкиваются два подростка: Том и Эльф. Так они называют друг друга. Эльф, нежная Джессика, живет в благополучной и любящей семье. Родители добровольно мирятся с её милыми чудачествами, бесконечными попытками спасать раненных животных, совсем еще детским романтизмом и еще неоформленными мечтами. Том, скрывающий своё настоящее имя от Джессики, живет со вдовым отцом, и мучительная тайна гонит его из дома в любые стороны, даже загоняет на деревья в лесу. Кроме леса у него нет никого, пока не появляется она.
Контекст считывает не сразу, но быстро становится очевиден. Два ребенка и взрослый мир. Две травмы, от которых одну не уберегла семья, а второму - семья и причинила. Лес - становится объединяющим звеном, пространством, способным залечить, защитить и сохранить. Стоит ли перечислять все существующие в мире аллюзии? От Библии до «Повелителя мух». Просто двое детей, более чутких друг к другу и миру, чем мир к ним.
Снял это Робби Мюллер (Robby Müller), знаменитый оператор таких общепризнанных и непростых шедевров, как «Рассекая волны», «Танцующая в темноте», «Кофе и сигареты», «Круглосуточные тусовщики», «Пес-призрак: Путь самурая», «Мертвец», «Когда свиньи полетят», «Таинственный поезд». Не могу сказать, что манера этой работы напомнила мне хоть одну из вышеперечисленных картин. Даже сами тона, их зелено - синяя палитра, которая время от времени сменяется шоколадной ночью. Но всё же это именно он. Мастер с заглавной. С его привычкой подвести тебя к герою, словно из-за плеча. С его болезненными, но точными сменами ракурса. Именно после этой картины мне захотелось разобраться, как именно и почему было снято именно так. Так, а не как-то иначе. Почему в сценах, где Джесс догоняет Тома, камера петляет так, словно реально бежит за ними тайком.
Сценарий к этой работе разделили Алисон Битон-Хилдер (Alison Beeton-Hilder) и режиссер Дом Розероу (Dom Rotheroe), о которых мне, к сожалению, не удалось ничего толком найти. А хотелось бы очень, потому что банальная история о «первом опыте борьбы против потных рук», который приходит «всегда слишком рано», превращен ими в уникальное пространство преображенного мифа. Том не случайно твердит, как заведенный, что они с Джессикой «брат и сестра, близняшки». Близнецы навсегда. За этим интуитивно стоит больше, чем вынужденное социальное сиротство этих детей.
Отношение в близнецам в мировой мифологии неоднозначно. Часть народов боготворили столь редкое и уникальное рождение, перенося в сам факт такого - унитарное или дуальное значение мира. Так часть мифов утверждала, что рождение близнецов - подтверждение распада мира, для части мифов близнецы являются частями дуальности мира, в которых один из близнецов-демиургов создаёт всё доброе и полезное, а второй - всё злое и вредное. В некоторых дуалистических мифах близнецы не антагонистичны друг другу, а воплощают лишь два начала, каждое из которых соотнесено с одной из половин племени. Мифы о близнецах - брате и сестре нередко включают мотив инцеста. Наиболее ранний пласт близнечных представлений прослеживается в зооморфных близнечных мифах, предполагающих участие в близнечном рождении животных или родство между животными и близнецами. У динка в Судане известен близнечный тотемизм - родоначальник племени считается близнецом тотемного животного. Догоны считают, что у каждого человека есть свой близнец - животное. Часть арамейских мифов намекают, что у каждой души есть своя душа - близнец, обнаружение которой величайшее событие в жизни человека. Но у большинства народов мира подобное считалось уродливым, опасным и подвергалось гонениям. Близнецы рассматривались как существа, соприкоснувшиеся со сверхъестественной силой или ставшие ее носителями. Это отлично сочетается с вечной тоской человека об утраченной «половине», существе или человеке, способном дополнить собственное несовершенство индивида. На одной чаше весов - спасение и воссоединение, на другом сверхъестественность и понимание того, как делится этот мир.
Как это соотносится с нашей историей? Два подростка, раненные миром и просто пубертатные, ищут спасения в подобном «близнячестве». Все атрибуты побега, попытки слиться в единое целое, и хрупкость подобной связи. Её отстраненность на фоне естественного повествования, нежелание взрослых принять это, хотя бы увидеть… Дети, укрытые «пещерой» творят мир заново, вольно или невольно повторяя ошибки взрослых, от которых пытаются спрятаться.
Большая часть нагрузки передачи этого ложится на хрупкие плечи Дженны Харрисон (Джессика) и уже тогда невероятного Бена Уишоу (Том). Камера блуждающая между людей и деревьев, надолго фиксируется на них. Сценарий не желает раскрывать детали сюжета, ты предоставлен этим двум неловким и таким хрупким детям, за каждым движением которых передо мной восставали тысячелетние и давно позабытые мифы о том, что мир был создан из разных, но единых когда-то частей. Герой Бена, придавленный своим мучительным кошмаром, настолько обречен с самого начала, что ты в ужасе ждешь от него подвоха каждую секунду. Вглядываешься, ищешь подвох, а питаешь чистую боль, задыхаясь от нее. Такие глаза я видела только однажды, когда четырнадцатилетний племянник впервые подвергся нападению взрослого человека. Всё обошлось, мать оказалась рядом, но разом притихший балагур всматривался в меня вот с такой, впервые осознанной тоской. «Такого еще будет много?» - немного неловко уточнил у меня ребенок. Много. Я не смогла соврать. Не нашла в себе сил.
Тема близнечества в общеевропейской культурной традиции связывается с еще одной больной темой - двойника человека. Это по-своему красиво отразил финал. По-настоящему открытый. При всей сложности поднятой темы не вижу другого решения, но обсудить это предлагаю уже в комментариях. Убеждена, что фанаты Бена этот фильм не обошли стороной. В отличие от критиков, хотя и тут грех жаловаться. В копилке картины приз молодёжного жюри на МКФ в Генте в 2001 году, главная премия и приз за мужскую роль (Бен Уишоу) на МКФ в Сочи в 2001 году, Британская независимая премия начинающему актёру (Бен Уишоу) по итогам 2001 года, приз публики на МКФ дебютов в Анже в 2002 году.
Смотреть картину немного неловко, местами очень неуютно, и более того, она не оставляет места никакой морали. У этой истории нет толком начала, да и конца. Просто несколько выхваченных из жизни кадров, мучительная фиксация беззащитного детского восприятия. Нет - черного, нет - белого, всё петляет и скачет перед тобой ужимками, жестами, не всегда рациональными поступками. Это больно, нелинейно, даже не во всем объективно. Если «Дискосвиньи» - шок, вызов, сказочные мотивы на фоне противоестественного союза, толкающего на агрессию. Но тут - рутина, безыскусность и понятность ошибок и злости, почти архаичность. К которой, к слову, так отчаянно стремятся герои. Однотоннее, проще, но тем больнее и тоньше. Не лучше и хуже, а по другому и о другом.
После остается неоднозначный осадок. Лично меня он заставил острее вслушиваться в близких. Не знаю для этого ли было всё… но не самый плохой итог.
У этой картины есть сюжет, контекст и едва уловимый фон аллюзий, рассеянных над всем этим столь ненавязчиво, что ты волен просто игнорировать их. Сюжет тут самое простое: в лесу случайно сталкиваются два подростка: Том и Эльф. Так они называют друг друга. Эльф, нежная Джессика, живет в благополучной и любящей семье. Родители добровольно мирятся с её милыми чудачествами, бесконечными попытками спасать раненных животных, совсем еще детским романтизмом и еще неоформленными мечтами. Том, скрывающий своё настоящее имя от Джессики, живет со вдовым отцом, и мучительная тайна гонит его из дома в любые стороны, даже загоняет на деревья в лесу. Кроме леса у него нет никого, пока не появляется она.
Click to viewКонтекст считывает не сразу, но быстро становится очевиден. Два ребенка и взрослый мир. Две травмы, от которых одну не уберегла семья, а второму - семья и причинила. Лес - становится объединяющим звеном, пространством, способным залечить, защитить и сохранить. Стоит ли перечислять все существующие в мире аллюзии? От Библии до «Повелителя мух». Просто двое детей, более чутких друг к другу и миру, чем мир к ним.
Снял это Робби Мюллер (Robby Müller), знаменитый оператор таких общепризнанных и непростых шедевров, как «Рассекая волны», «Танцующая в темноте», «Кофе и сигареты», «Круглосуточные тусовщики», «Пес-призрак: Путь самурая», «Мертвец», «Когда свиньи полетят», «Таинственный поезд». Не могу сказать, что манера этой работы напомнила мне хоть одну из вышеперечисленных картин. Даже сами тона, их зелено - синяя палитра, которая время от времени сменяется шоколадной ночью. Но всё же это именно он. Мастер с заглавной. С его привычкой подвести тебя к герою, словно из-за плеча. С его болезненными, но точными сменами ракурса. Именно после этой картины мне захотелось разобраться, как именно и почему было снято именно так. Так, а не как-то иначе. Почему в сценах, где Джесс догоняет Тома, камера петляет так, словно реально бежит за ними тайком.
Сценарий к этой работе разделили Алисон Битон-Хилдер (Alison Beeton-Hilder) и режиссер Дом Розероу (Dom Rotheroe), о которых мне, к сожалению, не удалось ничего толком найти. А хотелось бы очень, потому что банальная история о «первом опыте борьбы против потных рук», который приходит «всегда слишком рано», превращен ими в уникальное пространство преображенного мифа. Том не случайно твердит, как заведенный, что они с Джессикой «брат и сестра, близняшки». Близнецы навсегда. За этим интуитивно стоит больше, чем вынужденное социальное сиротство этих детей.
Отношение в близнецам в мировой мифологии неоднозначно. Часть народов боготворили столь редкое и уникальное рождение, перенося в сам факт такого - унитарное или дуальное значение мира. Так часть мифов утверждала, что рождение близнецов - подтверждение распада мира, для части мифов близнецы являются частями дуальности мира, в которых один из близнецов-демиургов создаёт всё доброе и полезное, а второй - всё злое и вредное. В некоторых дуалистических мифах близнецы не антагонистичны друг другу, а воплощают лишь два начала, каждое из которых соотнесено с одной из половин племени. Мифы о близнецах - брате и сестре нередко включают мотив инцеста. Наиболее ранний пласт близнечных представлений прослеживается в зооморфных близнечных мифах, предполагающих участие в близнечном рождении животных или родство между животными и близнецами. У динка в Судане известен близнечный тотемизм - родоначальник племени считается близнецом тотемного животного. Догоны считают, что у каждого человека есть свой близнец - животное. Часть арамейских мифов намекают, что у каждой души есть своя душа - близнец, обнаружение которой величайшее событие в жизни человека. Но у большинства народов мира подобное считалось уродливым, опасным и подвергалось гонениям. Близнецы рассматривались как существа, соприкоснувшиеся со сверхъестественной силой или ставшие ее носителями. Это отлично сочетается с вечной тоской человека об утраченной «половине», существе или человеке, способном дополнить собственное несовершенство индивида. На одной чаше весов - спасение и воссоединение, на другом сверхъестественность и понимание того, как делится этот мир.
Как это соотносится с нашей историей? Два подростка, раненные миром и просто пубертатные, ищут спасения в подобном «близнячестве». Все атрибуты побега, попытки слиться в единое целое, и хрупкость подобной связи. Её отстраненность на фоне естественного повествования, нежелание взрослых принять это, хотя бы увидеть… Дети, укрытые «пещерой» творят мир заново, вольно или невольно повторяя ошибки взрослых, от которых пытаются спрятаться.
Большая часть нагрузки передачи этого ложится на хрупкие плечи Дженны Харрисон (Джессика) и уже тогда невероятного Бена Уишоу (Том). Камера блуждающая между людей и деревьев, надолго фиксируется на них. Сценарий не желает раскрывать детали сюжета, ты предоставлен этим двум неловким и таким хрупким детям, за каждым движением которых передо мной восставали тысячелетние и давно позабытые мифы о том, что мир был создан из разных, но единых когда-то частей. Герой Бена, придавленный своим мучительным кошмаром, настолько обречен с самого начала, что ты в ужасе ждешь от него подвоха каждую секунду. Вглядываешься, ищешь подвох, а питаешь чистую боль, задыхаясь от нее. Такие глаза я видела только однажды, когда четырнадцатилетний племянник впервые подвергся нападению взрослого человека. Всё обошлось, мать оказалась рядом, но разом притихший балагур всматривался в меня вот с такой, впервые осознанной тоской. «Такого еще будет много?» - немного неловко уточнил у меня ребенок. Много. Я не смогла соврать. Не нашла в себе сил.
Тема близнечества в общеевропейской культурной традиции связывается с еще одной больной темой - двойника человека. Это по-своему красиво отразил финал. По-настоящему открытый. При всей сложности поднятой темы не вижу другого решения, но обсудить это предлагаю уже в комментариях. Убеждена, что фанаты Бена этот фильм не обошли стороной. В отличие от критиков, хотя и тут грех жаловаться. В копилке картины приз молодёжного жюри на МКФ в Генте в 2001 году, главная премия и приз за мужскую роль (Бен Уишоу) на МКФ в Сочи в 2001 году, Британская независимая премия начинающему актёру (Бен Уишоу) по итогам 2001 года, приз публики на МКФ дебютов в Анже в 2002 году.
Смотреть картину немного неловко, местами очень неуютно, и более того, она не оставляет места никакой морали. У этой истории нет толком начала, да и конца. Просто несколько выхваченных из жизни кадров, мучительная фиксация беззащитного детского восприятия. Нет - черного, нет - белого, всё петляет и скачет перед тобой ужимками, жестами, не всегда рациональными поступками. Это больно, нелинейно, даже не во всем объективно. Если «Дискосвиньи» - шок, вызов, сказочные мотивы на фоне противоестественного союза, толкающего на агрессию. Но тут - рутина, безыскусность и понятность ошибок и злости, почти архаичность. К которой, к слову, так отчаянно стремятся герои. Однотоннее, проще, но тем больнее и тоньше. Не лучше и хуже, а по другому и о другом.
После остается неоднозначный осадок. Лично меня он заставил острее вслушиваться в близких. Не знаю для этого ли было всё… но не самый плохой итог.