О жертвах репрессий. Дело Семенчука.
Оригинал взят у ps_84 в О жертвах репрессий. Дело Семенчука.
На это дело существует немало разных взглядов: от сугубо прокоммунистических, до сугубо либералистских.
Но вкратце суть этого дела такова:
К.Д.Семенчук, руководитель зимовки 1934/1935 г.г. на острове Врангеля, обвинялся в том, что всячески притеснял коренное население, сорвал охотникам-эскимосам сезон добычи моржей, что вызвало голод. Начальник острова запрещал выдавать голодавшим продовольствие и топливо, которых было в избытке, что повлекло смерть ряда охотников и членов их семей. Чтобы не быть разоблаченным, Семенчук организовал убийство врача полярной станции Вульфсона, начавшего борьбу с деспотичным и бестолковым руководителем. К.Д.Семенчуку инкриминировалась организация убийства Вульфсона, исполнителем которого был признан каюр С.П.Старцев.
На самом деле там было еще много всякого, например:
Умер охотник Тачью. Умер сын Таяна, которого русские звали Володькой и который мог бы стать великим охотником, как отец, а может быть, даже начальником, как Минеев
В результате:
Семенчук К. Д. и Старцев С. П. приговорены к расстрелу. Статья 59-3.
Но это был еще не финал. В 1989 году Семенчука и Старцева реабилитировали за отсутствием события преступления. А тайна смерти Николая Вульфсона так и осталась нераскрытой.
Вы думаете, что я сейчас про невинных жертв спою, которые были не так уж и невинны, зато реабилитировались без разбору? Та щаз! Этот материал я использую как хорошую иллюстрацию к выражению: у начальника выбор обычно стоит не между плохим и хорошим вариантами, а между плохим, и совсем плохим.
Начнем с очевидного.
Несмотря на отсутствие в деле прямых улик и завывания о недоказанной виновности, очевидно, что убийца врача - именно подсудимый. Да, по сути нарушения процедуры налицо: прямых улик нет, только косвенные. Но давайте будем честны сами с собой: очевидно, что в случае, если убийца - не он, начальник либо наверняка знает, кто именно, либо его действия были бы совершенно иными. И тут не в умениях и навыках дело: на относительно небольшом острове неизвестный убийца - прямая угроза не только вверенному начальнику подразделению, но и ему лично. А жить хотят все. Поэтому любой нормальный человек из чувства самосохранения убийцу искать будет, и делать это будет со всем прилежанием. Очевидно, что если наш герой искать не стал - то кто убийца, он знал наверняка. А уж в пределах сотни человек всего населения острова - так об этом знали даже собаки и белые медведи.
Но я не об этом. Те, кто внимательно прочитал ссылки, заметил интересный момент:
Предыдущий начальник имел счастье зимовать на острове с 1929-го по 1934 год, хотя изначально он на столько не подписывался. А отчего так вышло? А вот отчего:
На самом деле Минеева с товарищами должны были сменить гораздо раньше. Но в 1931 году шхуна "Чукотка", отправленная на остров Врангеля, во льдах получила пробоину и затонула. В следующем году к зимовщикам отправился пароход "Свет", но и он не смог пробиться к острову Врангеля. Так что продукты пришлось доставлять самолетами. Учитывая грузоподъемность тогдашней авиации, в то, что продуктов завезли на несколько лет, верилось с трудом.
В 1933 году новый состав экспедиции отправился к острову Врангеля на знаменитом пароходе "Челюскин", который по задумке советских полярных исследователей, поддержанной руководством страны, должен был впервые в истории за одну навигацию пройти Северным морским путем от Мурманска до Владивостока. Но в сентябре 1933-го "Челюскин" оказался полностью блокирован льдами, и началась эпопея по спасению его пассажиров и экипажа. А для смены экспедиции на острове Врангеля Главное управление Северного морского пути (Главсевморпуть) начало срочно собирать новых людей.
Следствие из этого очевидно: когда придет следующий пароход и привезет пожрать, совершенно непонятно. Из чего со всей очевидностью вытекает следующее соображение:
ледокол "Красин" в августе 1934 года вместе с экспедицией доставил и новый запас продуктов, которыми зимовщикам предстояло питаться в следующие месяцы, а может быть, и годы. Кроме продуктов "Красин" доставил на остров сборные дома, двигатели и множество других необходимых для экспедиции инструментов и припасов.
Ледокол нужно было срочно разгружать, ведь в любой момент могли смениться погода и ледовая обстановка. А потому в работу включились экипаж и мужская часть зимовщиков, а также - по приказу Семенчука - все эскимосы.
Решение очевидное? Очевидное! Правильное? Вроде бы да. Но есть тут и продолжение.
Беда заключалась в том, что начальник зимовки имел опыт жизни в Персии, но никогда прежде не бывал в Арктике и не подозревал, что август - лучшее время для охоты на морского зверя.
Семенчук приказал эскимосам бросить промысел и идти на разгрузку парохода. "Однако время зверя бить",- возразили эскимосы. "Будете зверя зимой бить". "Зимой? У этого человека ума нет",- решили в ужасе эскимосы, а Таян выругался самым крепким чукотским ругательством: "Он не умеет жить!"
Правильно ли решили эскимосы? Да вроде правильно, зимой никого не поймаешь.
Итого вроде два правильных решения, но при выборе любого из них получается такое слово из четырех букв и двух полужопий...
Выбор Семенчука очевиден: он заставил разгружать судно. Я не очень представляю себе, что там за судно было, и сколько разгружали тонн, но не думаю, чтобы миллион.
Помниться мне, в эпоху моей буйной юности и мне приходилось разгружать как ни фуры, то вагоны. Фуру мы разгружали, бывало, и вдвоем, вагон - как правило вчетвером, но никакого пожара и вопроса выживания у нас при этом не стояло.
Если исходить, что половина чукчей - мужчины, и две трети этих мужчин в трудоспособном возрасте, то одни чукчи могли разгрузить за сутки десяток фур. Вот тут мне непонятно, сколько же груза привез ледокол, что чукчей пришлось задействовать весьма длительный срок (перерыв в охоте на один день вряд ли мог что-то решить, правда?)
Объяснение такому факту очевидно: торопиться чукчи не спешили. Более того, на процессе фигурировали следующие слова подсудимого: Эскимосы - лодыри. Пусть жрут тухлое мясо. Ничего не дам!
Трактовка этих слов на процессе иная. Но увы: лень эскимосов куда более вероятная причина этих слов, чем немотивированная злобность начальника.
На первый взгляд (и это отражено в деле), морить эскимосов нужды не было: Семенчук был обязан снабжать эскимосов. Но он им в этом отказывал... Запуганные Семенчуком, зимовщики молчали.... И, хотя ломились от продовольствия склады зимовки, Семенчук не дал эскимосам ни муки, ни консервов, ни керосина.
Однако складывается такое впечатление, что эскимосы точно знали, у кого тут рыльце в пушку: ...И люди молча приготовились к смерти.... (речь об эскимосах)
Но тут я снова напомню о том, что предыдущие пять лет со жратвой как-то не задалось: корабли попросту не могли добраться до острова. И вполне логично, что Семенчук имел более чем весомые основания предполагать, что ситуация может повториться снова: Арктика есть Арктика. И что тогда? Если ломящиеся продовольствием склады опустеют - а корабля все еще не будет?
Так что и на это решение Семенчука можно взглянуть с разных сторон. И с обоих сторон выходит она - ПОПА.
Ну а замашки с постановками: Я здесь начальник, револьвер - прокурор! может осуждать только тот, кто никогда в таких условиях не бывал. А что, кроме револьвера, мог предложить Семенчук? Сдать участковому? Отдать под суд? Сослать в Сибирь? Даже не смешно. Вот и махал... чем мог. Тем более что не следует забывать, что это начало тридцатых - еще свеж пороховой угар анархии двадцатых с их революционной сознательностью, расстрелами контры и прочими чрезвычайками. Навроде как у нас: уж с десяток лет прошло после девяностых, а все еще встречаются и замашки братвы, и киллеры...
Так что увы, но выбор таки был неширок: либо плохо, либо совсем плохо.
З.Ы. За наводку на мысль огромное спасибо товарищу humus с его постом о данном деле. Там же приложены и картинки.
На это дело существует немало разных взглядов: от сугубо прокоммунистических, до сугубо либералистских.
Но вкратце суть этого дела такова:
К.Д.Семенчук, руководитель зимовки 1934/1935 г.г. на острове Врангеля, обвинялся в том, что всячески притеснял коренное население, сорвал охотникам-эскимосам сезон добычи моржей, что вызвало голод. Начальник острова запрещал выдавать голодавшим продовольствие и топливо, которых было в избытке, что повлекло смерть ряда охотников и членов их семей. Чтобы не быть разоблаченным, Семенчук организовал убийство врача полярной станции Вульфсона, начавшего борьбу с деспотичным и бестолковым руководителем. К.Д.Семенчуку инкриминировалась организация убийства Вульфсона, исполнителем которого был признан каюр С.П.Старцев.
На самом деле там было еще много всякого, например:
Умер охотник Тачью. Умер сын Таяна, которого русские звали Володькой и который мог бы стать великим охотником, как отец, а может быть, даже начальником, как Минеев
В результате:
Семенчук К. Д. и Старцев С. П. приговорены к расстрелу. Статья 59-3.
Но это был еще не финал. В 1989 году Семенчука и Старцева реабилитировали за отсутствием события преступления. А тайна смерти Николая Вульфсона так и осталась нераскрытой.
Вы думаете, что я сейчас про невинных жертв спою, которые были не так уж и невинны, зато реабилитировались без разбору? Та щаз! Этот материал я использую как хорошую иллюстрацию к выражению: у начальника выбор обычно стоит не между плохим и хорошим вариантами, а между плохим, и совсем плохим.
Начнем с очевидного.
Несмотря на отсутствие в деле прямых улик и завывания о недоказанной виновности, очевидно, что убийца врача - именно подсудимый. Да, по сути нарушения процедуры налицо: прямых улик нет, только косвенные. Но давайте будем честны сами с собой: очевидно, что в случае, если убийца - не он, начальник либо наверняка знает, кто именно, либо его действия были бы совершенно иными. И тут не в умениях и навыках дело: на относительно небольшом острове неизвестный убийца - прямая угроза не только вверенному начальнику подразделению, но и ему лично. А жить хотят все. Поэтому любой нормальный человек из чувства самосохранения убийцу искать будет, и делать это будет со всем прилежанием. Очевидно, что если наш герой искать не стал - то кто убийца, он знал наверняка. А уж в пределах сотни человек всего населения острова - так об этом знали даже собаки и белые медведи.
Но я не об этом. Те, кто внимательно прочитал ссылки, заметил интересный момент:
Предыдущий начальник имел счастье зимовать на острове с 1929-го по 1934 год, хотя изначально он на столько не подписывался. А отчего так вышло? А вот отчего:
На самом деле Минеева с товарищами должны были сменить гораздо раньше. Но в 1931 году шхуна "Чукотка", отправленная на остров Врангеля, во льдах получила пробоину и затонула. В следующем году к зимовщикам отправился пароход "Свет", но и он не смог пробиться к острову Врангеля. Так что продукты пришлось доставлять самолетами. Учитывая грузоподъемность тогдашней авиации, в то, что продуктов завезли на несколько лет, верилось с трудом.
В 1933 году новый состав экспедиции отправился к острову Врангеля на знаменитом пароходе "Челюскин", который по задумке советских полярных исследователей, поддержанной руководством страны, должен был впервые в истории за одну навигацию пройти Северным морским путем от Мурманска до Владивостока. Но в сентябре 1933-го "Челюскин" оказался полностью блокирован льдами, и началась эпопея по спасению его пассажиров и экипажа. А для смены экспедиции на острове Врангеля Главное управление Северного морского пути (Главсевморпуть) начало срочно собирать новых людей.
Следствие из этого очевидно: когда придет следующий пароход и привезет пожрать, совершенно непонятно. Из чего со всей очевидностью вытекает следующее соображение:
ледокол "Красин" в августе 1934 года вместе с экспедицией доставил и новый запас продуктов, которыми зимовщикам предстояло питаться в следующие месяцы, а может быть, и годы. Кроме продуктов "Красин" доставил на остров сборные дома, двигатели и множество других необходимых для экспедиции инструментов и припасов.
Ледокол нужно было срочно разгружать, ведь в любой момент могли смениться погода и ледовая обстановка. А потому в работу включились экипаж и мужская часть зимовщиков, а также - по приказу Семенчука - все эскимосы.
Решение очевидное? Очевидное! Правильное? Вроде бы да. Но есть тут и продолжение.
Беда заключалась в том, что начальник зимовки имел опыт жизни в Персии, но никогда прежде не бывал в Арктике и не подозревал, что август - лучшее время для охоты на морского зверя.
Семенчук приказал эскимосам бросить промысел и идти на разгрузку парохода. "Однако время зверя бить",- возразили эскимосы. "Будете зверя зимой бить". "Зимой? У этого человека ума нет",- решили в ужасе эскимосы, а Таян выругался самым крепким чукотским ругательством: "Он не умеет жить!"
Правильно ли решили эскимосы? Да вроде правильно, зимой никого не поймаешь.
Итого вроде два правильных решения, но при выборе любого из них получается такое слово из четырех букв и двух полужопий...
Выбор Семенчука очевиден: он заставил разгружать судно. Я не очень представляю себе, что там за судно было, и сколько разгружали тонн, но не думаю, чтобы миллион.
Помниться мне, в эпоху моей буйной юности и мне приходилось разгружать как ни фуры, то вагоны. Фуру мы разгружали, бывало, и вдвоем, вагон - как правило вчетвером, но никакого пожара и вопроса выживания у нас при этом не стояло.
Если исходить, что половина чукчей - мужчины, и две трети этих мужчин в трудоспособном возрасте, то одни чукчи могли разгрузить за сутки десяток фур. Вот тут мне непонятно, сколько же груза привез ледокол, что чукчей пришлось задействовать весьма длительный срок (перерыв в охоте на один день вряд ли мог что-то решить, правда?)
Объяснение такому факту очевидно: торопиться чукчи не спешили. Более того, на процессе фигурировали следующие слова подсудимого: Эскимосы - лодыри. Пусть жрут тухлое мясо. Ничего не дам!
Трактовка этих слов на процессе иная. Но увы: лень эскимосов куда более вероятная причина этих слов, чем немотивированная злобность начальника.
На первый взгляд (и это отражено в деле), морить эскимосов нужды не было: Семенчук был обязан снабжать эскимосов. Но он им в этом отказывал... Запуганные Семенчуком, зимовщики молчали.... И, хотя ломились от продовольствия склады зимовки, Семенчук не дал эскимосам ни муки, ни консервов, ни керосина.
Однако складывается такое впечатление, что эскимосы точно знали, у кого тут рыльце в пушку: ...И люди молча приготовились к смерти.... (речь об эскимосах)
Но тут я снова напомню о том, что предыдущие пять лет со жратвой как-то не задалось: корабли попросту не могли добраться до острова. И вполне логично, что Семенчук имел более чем весомые основания предполагать, что ситуация может повториться снова: Арктика есть Арктика. И что тогда? Если ломящиеся продовольствием склады опустеют - а корабля все еще не будет?
Так что и на это решение Семенчука можно взглянуть с разных сторон. И с обоих сторон выходит она - ПОПА.
Ну а замашки с постановками: Я здесь начальник, револьвер - прокурор! может осуждать только тот, кто никогда в таких условиях не бывал. А что, кроме револьвера, мог предложить Семенчук? Сдать участковому? Отдать под суд? Сослать в Сибирь? Даже не смешно. Вот и махал... чем мог. Тем более что не следует забывать, что это начало тридцатых - еще свеж пороховой угар анархии двадцатых с их революционной сознательностью, расстрелами контры и прочими чрезвычайками. Навроде как у нас: уж с десяток лет прошло после девяностых, а все еще встречаются и замашки братвы, и киллеры...
Так что увы, но выбор таки был неширок: либо плохо, либо совсем плохо.
З.Ы. За наводку на мысль огромное спасибо товарищу humus с его постом о данном деле. Там же приложены и картинки.