Этническая принадлежность кривичей по летописным данным
В последнее время, как в российской, так и в белорусской историографии [1] и публицистике [2] стала набирать популярность идея о неславянской, а точнее, балтской, этнической атрибуции упоминаемого в древнерусских летописях этнополитического союза кривичей. В этой связи имеет смысл вернуться к вопросу об этнической принадлежности летописных кривичей и попытаться верифицировать аргументацию сторонников «балтской» гипотезы.
Первым аргументом в её пользу с подачи Д.А. Мачинского [3] обычно называется то обстоятельство, что летописцами кривичи ни разу не отнесены прямо к словенам. Из этого учёный и его последователи заключают, что под именем кривичей в летописях выступает какая-то протославянская или балто-славянская группировка, оставшаяся на территории «лесной прародины» и ассимилированная «настоящими» славянами, кристаллизовавшимися при продвижении на юг, в Подунавье, а затем расселявшимися оттуда, согласно Повести временных лет. Не всё, однако, так просто. Да, прямо «славянами» кривичи в летописях не названы, но точно также не названы ими там, к примеру, вятичи и радимичи. Значит ли это, что их тоже можно не считать славянами? Сам Д.А. Мачинский по этому поводу констатирует, что согласно Повести временных лет радимичи и вятичи происходят «от ляхов» [4], а ляхи «по ПВЛ тоже потомки дунайских славян» [5], соответственно, в представлении летописца эти два «племени» также являлись славянскими. Теперь посмотрим, что ПВЛ говорит о происхождении кривичей и как их место на этнической карте Восточной Европы видят летописцы.
ПВЛ, рассказывая о расселении славян с Дуная, говорит, что (цитирую ПВЛ по Ипатьевской летописи) «от техъ Словенъ разидошашася по земьли и прозвашася имены своими, кде седше на которомъ месте. Яко пришедше седоша на реце именемъ Мораве и прозвашася Морава, а друзии Чесе нарекошася, а се ти же Словене: Хорвати Белии, Серпь, и Хутане. Волохомъ бо нашедшимъ на Словены на Дунаискые и седшимъ в нихъ и насиляющимъ имъ. Словене же ови пришедше и седоша на Висле и прозвашася Ляхове, а отъ техъ Ляховъ прозвашася Поляне Ляхове. Друзии Лютице, инии Мазовшане, а нии Поморяне. Тако же и те же Словене пришедше, седоша по Днепру и наркошася Поляне, а друзии Деревляне, зане седоша в лесехъ, а друзии седоша межи Припетью и Двиною и наркошася Дреговичи, и инии седоша на Двине и нарекошася Полочане, речькы ради, еже втечеть въ Двину именемь Полота, от сея прозвашася Полочане. Словене же седоша около озера Илмера и прозвашася своимъ именемъ и сделаша городъ и нарекоша и Новъгородъ, а друзии же седоша на Десне и по Семи и по Суле и наркошася Северо. И тако разидеся Словенескъ языкъ (курсив мой - М.Ж.)» [6]. В этом летописном рассказе полочане и северяне однозначно причислены автором к славянам и упомянуты в числе разных расселявшихся с Дуная славянских «племён».
Далее же в ПВЛ говорится, что «по сеи братьи [после смерти Кия, Щека и Хорива - М.Ж.] почаша держати родъ ихъ княжение в Поляхъ, а въ Деревляхъ свое, а Дрьговичи свое, а Словене свое въ Новегороде, а другое на Полоте, иже и Полочане, от сихъ же и Кривичи, иже седять на верхъ Волгы и на верхъ Двины, и на верхъ Днепра, ихъ же и городъ есть Смоленескъ, туда бо седять Кривичи, таже Северо от них (курсив мой - М.Ж.)» [7]. Как видим, согласно летописцу, кривичи происходят от полочан, а северяне происходят от кривичей. Данное обстоятельство не оставляет никаких сомнений в том, что в представлении летописца кривичи - это, безусловно, одно из славянских «племён», часть обширной славянской ойкумены. К сожалению, Д.А. Мачинский, хотя и отмечал, что полочане летописцем причислены к «собственно славянам» [8], проигнорировал принципиально важное летописное свидетельство, согласно которому кривичи происходят от полочан. В летописном повествовании о расселении славян предлог «от» имеет однозначное значение происхождения: «от техъ Словенъ разидошашася по земьли и прозвашася имены своими, кде седше на которомъ месте»; «Словене же ови пришедше и седоша на Висле и прозвашася Ляхове, а отъ техъ Ляховъ прозвашася Поляне Ляхове»; «Радимичи бо и Вятичи отъ Ляховъ. Бяста бо два брата в Лясехъ: Радимъ, а другыи Вятокъ. И пришедша, седоста Радимъ на Съжю и прозвашася Радимичи, а Вятко седе своимъ родомъ по Оце, отъ него прозвашася Вятичи».
Что касается происхождения северян от кривичей, то оно, судя по совокупности всех данных, которыми располагает наука, не является достоверным [9], однако это никоим образом не умаляет его значения для понимания этнокультурной карты летописца, в рамках которой северяне, чётко отнесённые им к славянам, происходят от кривичей, которые в этом случае также являются в его представлении славянами. Тождество же полочан и кривичей подтверждается и другими летописными известиями:
- в процитированном фрагменте ПВЛ сказано, что кривичи живут в верховьях Западной Двины, то есть там, где находится Полоцк;
- в легенде о призвании варягов сказано, что «первии наследници… въ Полотьске Кривичи» [10];
- В Ипатьевской (под 1140 и 1162 гг.) и Воскресенской (под 1129 и 1162 гг.) летописях полоцкие князья названы кривичскими, на что справедливо обращал внимание В.В. Седов [11]. По всей видимости, полочане представляли собой одну из локальных кривичских группировок.
В рассказе о славянских языческих обычаях летописец тоже чётко причисляет кривичей к славянам, упоминая их в одном смысловом ряду с другими «племенами», о которых он писал в связи с расселением славян с Дуная: «Имеяхуть бо обычаи свои и законы отець своихъ и предания, кождо свой норовъ. Поляне бо своихъ отець обычаи имяху тихъ и кротококъ… а Деревляни живяху зверьскымъ образомъ, живуще скотьскы… а Радимичи и Вятичи и Северо одинъ обычай имяху… И аще кто оумряше творяху трызну надъ нимь и по семъ творяху кладу велику и възложать на кладу мертвеца и съжигаху и по семъ, събравше кости, вложаху въвъ ссудъ малъ и поставляху на столпе на путехъ, иже творять Вятичи и ныне. Си же обычаи творяху и Кривичи и прочии погании, не ведуще закона Божиа, но творяху сами себе законъ» [12].
Из сказанного очевидно, что для древнерусских летописцев кривичи представляли собой ничто иное, как часть славянского мира. Это же подтверждается и «от противного» - в ПВЛ содержится перечень неславянских народов, платящих Руси дань: «се суть инии языце, иже дань даютъ Руси: Чюдь, Весь, Меря, Мурома, Черемись, Мордва, Пермь, Печера, Емь, Литва, Зимегола, Корсь, Нерома, Либь. Си суть свои языкъ имуще от колена Афетова». Здесь последовательно перечислены сначала 9 финно-угорских «племён», а затем 4 балтских, которые чётко сгруппированы летописцем, что говорит о том, что его представления об этногеографии Восточной Европы имели отнюдь не произвольный характер (после балтских «племён» в конце списка названа финская либь, несколько выпадающая из общей системы, что, очевидно, связано с тем, что жила она в балтском окружении). Среди последних кривичи не названы.
Важно и то, что Константин Багрянородный в середине Х в. также относил восточноевропейских кривичей именно к славянам: «Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава (Киева - М.Ж.) и отправляются в полюдия, что именуется ‘’кружением’’, а именно - в Славинии вервианов (древлян - М.Ж.), другувитов (дреговичей - М.Ж.), кривичей, севериев (северян - М.Ж.) и прочих славян, которые являются пактиотами (данниками - М.Ж.) росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы (ладьи - М.Ж.), они оснащают их и отправляются в Романию (Византию - М.Ж.)» [13].
О славянской принадлежности кривичей ясно говорит и сам их этноним, имеющий чисто славянскую природу и стоящий в ряду других славянских этнонимов с суффиксом -ичи: вятичи, радимичи, дреговичи, лютичи и т.д. Балтская этнонимия не знает патронимических этнонимов и подобного суффикса [14]. Типологически этноним «кривичи», имеющий очевидный патронимический характер (потомки Крива), аналогичен таким славянским «племенным» названиям как «радимичи» (потомки Радима) и «вятичи» (потомки Вятко), которые соответствующим образом осмыслены уже в ПВЛ.
На Пелопонесском полуострове зафиксирован топоним Kryvitsani который со всей очевидностью связан со славянским этнонимом кривичи (не случайно Констанин Багрянородный практически тождественной пелопонесскому Kryvitsani формой именует восточноевропейских кривичей) [15]. Соответствующая пелопонесская параллель не оставляет никаких сомнений в славянской принадлежности рассматриваемого этнонима. По всей видимости, в ходе бурных событий эпохи великого славянского расселения одна часть праславянского «племени» кривичей оказалась в Восточной Европе, а другая - далеко на юге Греции. В этой связи немаловажно, что латыши и поныне называют русских krievi, а Россию - Krievija - именами, производными от названия «кривичи» [16].
Таким образом, мы видим, что письменные источники не дают никаких оснований подвергать сомнению принадлежность кривичей к славянскому миру.
[1] Последняя по времени и наиболее обстоятельная в научной литературе попытка обосновать балтскую атрибуцию кривичей принадлежит Е.А. Шмидту: Шмидт Е.А. Кривичи Смоленского Поднепровья и Подвинья (в свете археологических данных). Смоленск, 2012.
[2] См. например материалы, выложенные на сайте Tverža.
[3] Мачинский Д.А. 1) Миграция славян в I тыс. н.э. (по письменным источникам с привлечением данных археологии) // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981. С. 39-51; 2) О времени и обстоятельствах первого появления славян на Северо-Западе Восточной Европы по данным письменных источников // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982; 3) Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси: период зарождения древнерусской народности // Русский Север. Л., 1986; Давидан О.И., Мачинская А.Д., Мачинский Д.А. О роли балтов в формировании культуры Северной Руси VIII-IX вв. (по данным летописей и археологии) // Проблемы этнической истории балтов. Рига, 1985.
[4] ПСРЛ. Т. I. Стб. 12; Т. II. Стб. 9.
[5] Мачинский Д.А. Миграция славян в I тыс. н.э. С. 44.
[6] ПСРЛ. Т. I. Стб. 5-6; Т. II. Стб. 5.
[7] ПСРЛ. Т. I. Стб. 10; Т. II. Стб. 8.
[8] Мачинский Д.А. Миграция славян в I тыс. н.э. С. 44.
[9] Некоторые соображения относительно тех реалий, которые могли стоять за этим летописным известием см.: Жих М.И. К проблеме реконструкции самоназвания носителей именьковской культуры // История и культура славянских народов: достижения, уроки, перспективы: материалы международной научно-практической конференции 25-26 ноября 2011 года. Пенза - Белосток - Прага, 2011. С. 27-28.
[10] ПСРЛ. Т. I. Стб. 20; Т. II. Стб. 14.
[11] Седов В.В. Длинные курганы кривичей. М., 1974. С. 36.
[12] ПСРЛ. Т. I. Стб. 14; Т. II. Стб. 10.
[13] Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 51.
[14] Трубачёв О.Н. Ранние славянские этнонимы - свидетели миграции славян // Вопросы языкознания. 1974. № 6. С. 55.
[15] Там же. С. 62.
[16] Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах. Основные проблемы и перспективы // Из истории русской культуры. Том I. Древняя Русь. М., 2000. С. 426.
http://suzhdenia.ruspole.info/node/3403