Из жизни торговцев смертью (мой недавний рассказ, как всегда написанный по реальным событиям)
Дима М. родился и вырос в интеллигентной русской семье. Он был худеньким голубоглазым блондинчиком небольшого роста с почти детским лицом. Благодаря своей несколько необычной внешности, а также благодаря манере одеваться по-тинэйджерски, в свои тридцать лет Дима выглядел лет на пятнадцать-шестнадцать. Пару раз даже при прохождении паспортного контроля в московском аэропорту Шереметьево пограничники спрашивали его: «Вы один летите или с родителями?»
При всём этом Дима был человеком весьма и весьма серьезным. Во-первых, он был офицером российских спецслужб (когда мы познакомились, он уже ходил в чине капитана), а во-вторых, он был, что называется, торговцем смертью. В его служебные обязанности входило доставлять различные виды смертоносного оружия «дружественным России» африканским странам и отдельным воинственным племенам, а также обучать африканцев этим оружием пользоваться. Работа эта более чем достойно оплачивалась, но... большие деньги платят не просто так, и высокооплачиваемым работникам часто приходится сталкиваться с непростыми ситуациями. В этом смысле Димина работа исключением не являлась, и ему не раз доводилось попадать в переплёты, требовавшие принятия быстрых и эффективных решений.
Так, где-то за год до нашего знакомства Диме довелось отправиться в одну небольшую тропическую африканскую страну, богатую алмазами и другими ценными полезными ископаемыми и при этом находившуюся в стадии перманентной гражданской войны. Несмотря на то, что страна эта получала постоянную помощь оружием и деньгами от России и считалась в Кремле чуть ли не союзной державой, но тем не менее россиян там не любили и не уважали. Более того, в этой стране вошло в традицию подвергать откомандированных к ним российских военных специалистов изощренному и весьма унизительному испытанию.
Испытание это заключалась в следующем: приветствуя новоприбывшего россиянина, принимавший его местный генерал, полковник или просто полевой командир демонстративно засовывал правую руку себе в штаны и с полминуты ковырялся в собственной заднице, после чего рука извлекалась из штанов и протягивалась россиянину для «дружеского рукопожатия». Если российский офицер отказывался пожать протянутую ему сраную пятерню, то его начальству в Москву незамедлительно отправлялась жалоба - дескать ваш офицер является оголтелым расистом и брезгует нашими товарищами настолько, что даже отказывается приветствовать их товарищеским рукопожатием. Получив такую жалобу, российское начальство сурово наказывало своего подчинённого, незамедлительно отзывало его из этой страны и чаще всего просто увольняло бедолагу с хлебного места. Если же российский офицер все же решался пожать только что ковырявшуюся в анусе протянутую руку - а именно так чаще всего и случалось, - то с этого момента россиянин считался опущенным, и обходились с ним соответственно.
Само собой разумеется, что при ротации российские офицеры не сообщали новоприбывшим коллегам об этом «красивом национальном обычае дружественной страны», во-первых желая скрыть свой позор, а во вторых - следуя старому русскому принципу: «Я тут выхлебал большими ложками свою порцию дерьма, а теперь, молодой, - твоя очередь его хлебать». Так что капитан Дима по прибытии в упомянутую страну с грузом оружия о таком готовившемся для него испытании не мог и подозревать.
И вот, когда Дима в новенькой форме в стиле сафари и со своим детским личиком явился пред очи одного из местных полевых командиров, с которым ему предстояло работать, бравый командир незамедлительно запустил лапу в свои видавшие виды камуфляжные портки и, вдоволь покопавшись в своем анальном отверстии, протянул её Диме для рукопожатия...
В распоряжении Димы было не более пары секунд на размышление и принятие решения, но он всё же успел проанализировать ситуацию и наилучшее в его положении решение принять. Молодцевато щелкнув каблуками, он резко выбросил вперёд правую руку и тут же отработанным движением согнув ее в локте, взял под козырёк, по-уставному отдав таким образом честь своему «африканскому коллеге».
У «африканского коллеги» округлились глаза, он разинул рот, собираясь что-то сказать, но Дима опередил его, отчеканив на вполне хорошем английском языке пояснительную фразу: «Я - человек военный, а в моей стране у военных не принято здороваться за руку; вместо этого мы приветствуем друг друга отданием чести, и именно так я только что вас поприветствовал, сэр!»...
На этот раз российскому начальству никто жалобу не отправил, и Дима оказался первым и, вполне вероятно, последним российским офицером, которого «африканские коллеги» в своём тропическом раю так и не сумели опустить.