Десять дней в в Ахилье
Итак, вариант с обменом росписи стен на десять дней проживания в отдельном номере и безлимитным рестораном всех устроил. Если бы вместо обмена мы расплачивались за все наличными, эта часть путешествия обошлась бы нам примерно в три-четыре тысячи евро. Но дело даже не в экономии денег, которых все равно нет. Ахилья оказалась не таким уж скучным местом. Корин была права: здесь действительно интересные люди. Успешные, талантливые, и не самые бедные, разумеется. Но при этом ни в одном из гостей мы не обнаружили ни грамма надменности или пафоса.
К тому же, удивительно милый персонал. Интеллигентные, вежливые, и внимательные одновременно. Не такое уж распространенное сочетание на туристических просторах Индии. Надо полагать, заслуга метрдотеля, француза Матье. Матье умудрялся быть невозможно приятным с клиентами и невообразимо грозным с подчиненными. Улыбаясь той половиной лица, что была обращена к гостям, другой он одновременно метал молнии в тех, кто их заслуживал. К счастью, даже эта сделка с отелем не требовала нашего повиновения Матье и ни один шальной разряд нас не настиг.
Корин, являясь полной противоположностью строгому метрдотелю, разбавляла обстановку наивными и нелепыми шутками. На первый взгляд - инородный элемент в этом изысканном блюде, она все же исполняла важную функцию. Вполне возможно, без ее хаоса это упорядоченное благолепие было бы унылым. Корин разрушала бесполезную тишину с детской непосредственностью, отвлекала от заката и заводила разговоры не о погоде. Очевидно Матье бесила ее бестактность, но Корин строила невидимые мосты между гостями, знакомя людей, вытаскивая их из вакуума условностей этикета.
Как-то раз за ужином Клаудия поинтересовалась у Корин ее образованием. Корин поведала, что училась на клоуна и немало работала по специальности. Это многое объясняло.
Десять дней в в Ахилье пролетели чрезвычайно быстро. Но мы все же успели расписать обещанные стены, и поместили невидимого Будду на кондиционер, наделив последний сакральным смыслом. При свете луны нарисованные силуэты были неотличимы от теней. Многие признавались, что никак не могли понять, где же сама статуя.
