Дима. Посвящается гению (Глава 3)
Незаконченная книга, 195-198 стр.
Дима. Посвящается гению.
Глава 3.
Наверно, если бы не этот злосчастный матч, все сложилось бы иначе. Дима быстро достиг вершины, но падение оказалось еще стремительней.
Еще будучи студентом МАрхИ, он выиграл какой-то важный архитектурный конкурс и к нему стали обращаться с серьезными заказами. После окончания вуза Дима открыл собственное архитектурное бюро. Это был настоящий взлет. Из нищего студента он мгновенно превратился в богача. Может быть и не в миллионера, как он сам говорил о себе. Но в сравнении с тем, что он имел раньше, это были довольно большие деньги.
Известно, что в московском бизнесе внешний блеск играет большое значение. Чтобы состоятельные заказчики воспринимали тебя всерьез, необходимо ездить на дорогой машине, дорого одеваться, сверкать бриллиантами. Дима умел это делать. Он вкладывал немало денег в этот блеск. И надо сказать, у него получалось это со вкусом. Где бы он не появлялся, он выглядел шикарно и держался очень достойно.
Он гордился собой и не скрывал своей гордости. Он был талантлив от Бога, но и честно отрабатывал этот дар.
Часть зарабатываемых средств он отдавал на благотворительность. Участвовал в каких-то программах по защите прав ребенка. Грезил утопической идеей построить автономный город для детей, лишенных родителей. Город, в который не могли бы попасть посторонние взрослые со своими пороками.
Он был готов помочь любому, с кем пересекался его путь. Так он с легкостью инвестировал довольно большую сумму денег в театральный проект Алексея. Позже я узнал, что это были его последние сбережения.
***
На следующий день Дима, как и обещал, заехал за мной. Мы отъехали несколько метров, потом он остановил машину и повернулся:
- Сережа, я помогу тебе стать миллионером. Ты талантливый художник. Пообещай мне только одно. Когда у тебя будет много денег, десять процентов ты будешь отдавать детям.
Дима сказал, что представит меня Зурабу Церетелии. Я покривился, не могу сказать, что я фанат его творчества. Дима заметив это, сказал, что на самом деле Церетелли - гений, Пикасо. Только его памятник Петру требует небольшой доработки. У Димы были какие-то идеи по модернизации монумента. Ими он собирался поделиться с великим мастером.
Дима включил "Лилит" Бориса Гребенщикова и через полчаса мы были у него дома. Оказалось, что жил он в самой обычной московской многоэтажке. С порога на нас набросились дети. Дочке было года два, и года три старшему сыну. Они кричали, визжали и прыгали, как на Диму так и на меня. Их ничуть не смущало то, что перед ними совершенно незнакомый человек. Лена его жена, молодая симпатичная, тихо поздоровалась со мной. Кажется, она тоже не удивилась незнакомому гостю. Дима сказал, что я буду жить здесь и учить детей рисовать. Дети завизжали еще сильнее. Я подумал, что будет сложно.
Квартира была самая обычная, совсем небольшая, типовой планировки. Нельзя было сказать, что здесь живет "миллионер". Его кабинет, он же спальня, был завален книгами и какими-то коробками. В центре стеллаж, разделяющий пополам и без того крохотную комнату. В качестве кровати на полу был только матрац. В изголовье громоздилась изящно расписанная створка двери из древнего тибетского храма, купленная им за какие-то безумные деньги в антикварном магазине.
Мы решили, что прежде, чем начать занятия, необходимо как-то освободить свободное пространство. Но через полчаса Дима сказал, что пора ехать. Я даже не стал спрашивать куда. Мы просто сели в машину и поехали. Мне было все равно. Я уже не первый месяц был немного не в себе, выбитый надолго из коллеи первыми серьезными жизненными потрясениями.
Дима тоже был не в себе, это было хорошо заметно. Но мы удивительным образом уравновешивали состояния друг-друга. Говорили об искусстве, о музыке, о чем-то еще. Дима рассказывал о своих безумных приключениях. О том, как только что вернулся из Калмыкии, где встречался с Далай Ламой. О феномене ленты Мебиуса. О восьмерке и бесконечности. О своем удивительном загородном доме, который он построил в Подмосковье, по собственному проекту.
Мы просто катались по Москве несколько дней. Встречались с какими-то людьми в каких-то дорогих клубах, ресторанах. Дима обсуждал с ними вопросы бизнеса, я только составлял ему компанию, наблюдая за происходящим. На самом деле, никогда раньше я не позволил бы себе вот так слоняться без особой цели, еще и по чьим-то чужим делам. До обучения детей живописи так и не дошло. Но Дима приобрел у меня несколько акварелей.
Ему надо было уехать на несколько дней на Украину, где был очередной суд по его делу. А я решил навестить родителей в Воронеже. Накануне отъезда мы всю ночь мотались по городу с его друзьями и решили переночевать у Алексея, потому, что было слишком поздно. Алексея не было дома и Катя постелила гостям в его комнате. Алексей пришел утром и по всему было видно, что он не рад незнакомцам в своей квартире. Вечером я сел в поезд. Мне пришло смс. Алексей сказал, что он тоже уезжает на месяц к родственникам и запрет на это время свою комнату, где жил и я: "Извини, но я не могу допустить, чтобы чужие люди приходили в мой дом. А Диме нельзя сказать нет, ты знаешь." Так я понял, что в эту квартиру больше не вернусь.
Дима. Посвящается гению (Глава 4)
Дима. Посвящается гению.
Глава 3.
Наверно, если бы не этот злосчастный матч, все сложилось бы иначе. Дима быстро достиг вершины, но падение оказалось еще стремительней.
Еще будучи студентом МАрхИ, он выиграл какой-то важный архитектурный конкурс и к нему стали обращаться с серьезными заказами. После окончания вуза Дима открыл собственное архитектурное бюро. Это был настоящий взлет. Из нищего студента он мгновенно превратился в богача. Может быть и не в миллионера, как он сам говорил о себе. Но в сравнении с тем, что он имел раньше, это были довольно большие деньги.
Известно, что в московском бизнесе внешний блеск играет большое значение. Чтобы состоятельные заказчики воспринимали тебя всерьез, необходимо ездить на дорогой машине, дорого одеваться, сверкать бриллиантами. Дима умел это делать. Он вкладывал немало денег в этот блеск. И надо сказать, у него получалось это со вкусом. Где бы он не появлялся, он выглядел шикарно и держался очень достойно.
Он гордился собой и не скрывал своей гордости. Он был талантлив от Бога, но и честно отрабатывал этот дар.
Часть зарабатываемых средств он отдавал на благотворительность. Участвовал в каких-то программах по защите прав ребенка. Грезил утопической идеей построить автономный город для детей, лишенных родителей. Город, в который не могли бы попасть посторонние взрослые со своими пороками.
Он был готов помочь любому, с кем пересекался его путь. Так он с легкостью инвестировал довольно большую сумму денег в театральный проект Алексея. Позже я узнал, что это были его последние сбережения.
***
На следующий день Дима, как и обещал, заехал за мной. Мы отъехали несколько метров, потом он остановил машину и повернулся:
- Сережа, я помогу тебе стать миллионером. Ты талантливый художник. Пообещай мне только одно. Когда у тебя будет много денег, десять процентов ты будешь отдавать детям.
Дима сказал, что представит меня Зурабу Церетелии. Я покривился, не могу сказать, что я фанат его творчества. Дима заметив это, сказал, что на самом деле Церетелли - гений, Пикасо. Только его памятник Петру требует небольшой доработки. У Димы были какие-то идеи по модернизации монумента. Ими он собирался поделиться с великим мастером.
Дима включил "Лилит" Бориса Гребенщикова и через полчаса мы были у него дома. Оказалось, что жил он в самой обычной московской многоэтажке. С порога на нас набросились дети. Дочке было года два, и года три старшему сыну. Они кричали, визжали и прыгали, как на Диму так и на меня. Их ничуть не смущало то, что перед ними совершенно незнакомый человек. Лена его жена, молодая симпатичная, тихо поздоровалась со мной. Кажется, она тоже не удивилась незнакомому гостю. Дима сказал, что я буду жить здесь и учить детей рисовать. Дети завизжали еще сильнее. Я подумал, что будет сложно.
Квартира была самая обычная, совсем небольшая, типовой планировки. Нельзя было сказать, что здесь живет "миллионер". Его кабинет, он же спальня, был завален книгами и какими-то коробками. В центре стеллаж, разделяющий пополам и без того крохотную комнату. В качестве кровати на полу был только матрац. В изголовье громоздилась изящно расписанная створка двери из древнего тибетского храма, купленная им за какие-то безумные деньги в антикварном магазине.
Мы решили, что прежде, чем начать занятия, необходимо как-то освободить свободное пространство. Но через полчаса Дима сказал, что пора ехать. Я даже не стал спрашивать куда. Мы просто сели в машину и поехали. Мне было все равно. Я уже не первый месяц был немного не в себе, выбитый надолго из коллеи первыми серьезными жизненными потрясениями.
Дима тоже был не в себе, это было хорошо заметно. Но мы удивительным образом уравновешивали состояния друг-друга. Говорили об искусстве, о музыке, о чем-то еще. Дима рассказывал о своих безумных приключениях. О том, как только что вернулся из Калмыкии, где встречался с Далай Ламой. О феномене ленты Мебиуса. О восьмерке и бесконечности. О своем удивительном загородном доме, который он построил в Подмосковье, по собственному проекту.
Мы просто катались по Москве несколько дней. Встречались с какими-то людьми в каких-то дорогих клубах, ресторанах. Дима обсуждал с ними вопросы бизнеса, я только составлял ему компанию, наблюдая за происходящим. На самом деле, никогда раньше я не позволил бы себе вот так слоняться без особой цели, еще и по чьим-то чужим делам. До обучения детей живописи так и не дошло. Но Дима приобрел у меня несколько акварелей.
Ему надо было уехать на несколько дней на Украину, где был очередной суд по его делу. А я решил навестить родителей в Воронеже. Накануне отъезда мы всю ночь мотались по городу с его друзьями и решили переночевать у Алексея, потому, что было слишком поздно. Алексея не было дома и Катя постелила гостям в его комнате. Алексей пришел утром и по всему было видно, что он не рад незнакомцам в своей квартире. Вечером я сел в поезд. Мне пришло смс. Алексей сказал, что он тоже уезжает на месяц к родственникам и запрет на это время свою комнату, где жил и я: "Извини, но я не могу допустить, чтобы чужие люди приходили в мой дом. А Диме нельзя сказать нет, ты знаешь." Так я понял, что в эту квартиру больше не вернусь.
Дима. Посвящается гению (Глава 4)