История и география, урок второй
Если кто забыл, то вопросы дальних странствий уже поднимались на страницах данного уважаемого издания. Будем считать, что некогда прошел Урок Первый. Тогда побудительной причиной была какая-то испанская скульптура. Сегодня за руку дернул снова ваятель. И вообще. Небалетные путешествия имеют свои странности. Главная из них - занесет, бывало, и в балетные края, но это окажется такая танцевальная пердь, что и диву даешься, откуда здесь люди про классический экзерсис услышали?
Каменная гостья, Сербия, Новый Сад
Сербия. Первая поездка в Новый Сад состоялась как-то зимой. Было подвергнуто инспекции Сербское Народное Позорище - так именно именуются сербские театры, обыкновенно объединяющие на одной сцене и драму, и оперу, и балет: Српско Народно Позориште. Не исключение и Новый Сад. Драму, конечно, русский человек может смело в Сербии игнорировать - там большое значение имеет слово, понимать разговоры неплохо. Плавали, знаем: если текст пьесы не заучен наизусть, то радости никакой. Разве что от красочной чудесатости вербальных терок и неожиданного понимания отдельных слов. Опера - другое дело. Поэтому «Симон Боканегра» и звучал привычно, и поставлен был обычно: в стиле модной европейской режоперы, правда, без сопутствующих ей мерзостей. Ни слова плохого. Оrdinaire.
Отдельная песня - балет.
Спектакль назывался «Лабудово jезеро». Русскому человеку трудно представить себе, что Чайковского можно танцевать вот так. Не что-нибудь новодельное под какую-нибудь малоисполняемую симфонию, а без затей: про Одетту, Одиллию, Зигфрида и Ротбарта. Зал, между тем, полный. Балет в Новом саду любят. Ибо любовь, как известно, зла.
У нас нет аналогов тому, что показывает Сербское Позорище. Отчего? Оттого, что нет в труппе Нового Сада ни одного русского исполнителя. Ну, год назад не было. Что, однако, не означает, «никогда».
Этим летом посещение Нового Сада сопровождалось тщательным обследованием территории, лежащей окрест Позорища. Забавная скульптура балерины, виденная еще в первый приезд, подверглась изучению. Тут-то и выяснилось, что изображает она русскую танцовщицу Марину Оленину, племянницу К.С. Станиславского, которая как раз и положила начало балету Нового Сада. Не удивляет, что танцовщица оказалась здесь. Новый Сад был центром русской белой эмиграции в Югославии: в Сремских Карловцах - а это минут пятнадцать на автобусе от упомянутого Позорища - и митрополит Антоний создавал Русскую Православную Церковь Заграницей (РПЦЗ), и барон Врангель основывал Русский Обще-Воинский союз (РОВС). Логично, что вслед за русской церковью и русской армией город захватило русское искусство. Конечно, это был культурный захват, поэтому памятники и мемориальные доски есть упомянутым деятелям церкви и армии, чего бы не было никогда, отнесись к ним сербы как к оккупантам. Дождался своего часа танец. Который лучше бы стал оккупантом. Но, дав импульс развитию, русский балет покинул Новый Сад. Теперь в Новом Саду есть балетная школа, есть сцена классического танца, есть даже современный памятник балерине, нет только малости: балета, который заслуживал бы упоминания вне контекста модной скульптуры.
Короче, держись, Корней!
Каменная гостья, Сербия, Новый Сад
Сербия. Первая поездка в Новый Сад состоялась как-то зимой. Было подвергнуто инспекции Сербское Народное Позорище - так именно именуются сербские театры, обыкновенно объединяющие на одной сцене и драму, и оперу, и балет: Српско Народно Позориште. Не исключение и Новый Сад. Драму, конечно, русский человек может смело в Сербии игнорировать - там большое значение имеет слово, понимать разговоры неплохо. Плавали, знаем: если текст пьесы не заучен наизусть, то радости никакой. Разве что от красочной чудесатости вербальных терок и неожиданного понимания отдельных слов. Опера - другое дело. Поэтому «Симон Боканегра» и звучал привычно, и поставлен был обычно: в стиле модной европейской режоперы, правда, без сопутствующих ей мерзостей. Ни слова плохого. Оrdinaire.
Отдельная песня - балет.
Спектакль назывался «Лабудово jезеро». Русскому человеку трудно представить себе, что Чайковского можно танцевать вот так. Не что-нибудь новодельное под какую-нибудь малоисполняемую симфонию, а без затей: про Одетту, Одиллию, Зигфрида и Ротбарта. Зал, между тем, полный. Балет в Новом саду любят. Ибо любовь, как известно, зла.
У нас нет аналогов тому, что показывает Сербское Позорище. Отчего? Оттого, что нет в труппе Нового Сада ни одного русского исполнителя. Ну, год назад не было. Что, однако, не означает, «никогда».
Этим летом посещение Нового Сада сопровождалось тщательным обследованием территории, лежащей окрест Позорища. Забавная скульптура балерины, виденная еще в первый приезд, подверглась изучению. Тут-то и выяснилось, что изображает она русскую танцовщицу Марину Оленину, племянницу К.С. Станиславского, которая как раз и положила начало балету Нового Сада. Не удивляет, что танцовщица оказалась здесь. Новый Сад был центром русской белой эмиграции в Югославии: в Сремских Карловцах - а это минут пятнадцать на автобусе от упомянутого Позорища - и митрополит Антоний создавал Русскую Православную Церковь Заграницей (РПЦЗ), и барон Врангель основывал Русский Обще-Воинский союз (РОВС). Логично, что вслед за русской церковью и русской армией город захватило русское искусство. Конечно, это был культурный захват, поэтому памятники и мемориальные доски есть упомянутым деятелям церкви и армии, чего бы не было никогда, отнесись к ним сербы как к оккупантам. Дождался своего часа танец. Который лучше бы стал оккупантом. Но, дав импульс развитию, русский балет покинул Новый Сад. Теперь в Новом Саду есть балетная школа, есть сцена классического танца, есть даже современный памятник балерине, нет только малости: балета, который заслуживал бы упоминания вне контекста модной скульптуры.
Короче, держись, Корней!