"Легенда о любви". Большой театр. 19 мая 2016 г. (Крысанова, Виноградова - Цвирко, Савин)
Оригинал взят у amaliris в "Легенда о любви". Большой театр. 19 мая 2016 г. (Крысанова, Виноградова - Цвирко, Савин)
МЕЖДУ ОТЧАЯНИЕМ И БЕССИЛИЕМ
Нынешняя "Легенда о любви" в Большом театре могла бы называться "Легендой о Мехменэ Бану". В разных составах, при разном соотношении опыта и сил занятых в балете исполнителей, центром спектакля становится не судьба художника, пожертвовавшего личным счастьем во имя призвания, не любовная драма разлученной с ним царевны, а трагедия царицы, отдавшей свою красоту. Так случилось и 19 мая.
Мария Виноградова и Игорь Цвирко достовернее других виденных мною Ширин и Ферхадов станцевали дуэт-встречу. Подобные скерцозные эпизоды хорошо подходят невысоким артистам. Игорь, кроме того, выделился мощными прыжками в погоне, а Мария - текучими "водными" па де буррэ. И все равно их герои были лишь участниками истории Мехменэ Бану.
Екатерина Крысанова подчеркнула стилизованный характер этой партии. Каждая ее поза вычерчивалась таинственным иероглифом. Пластика рук напоминала о движениях исполнителей катхакали, об изысканной игре кистей у актеров пекинской оперы. Танец Крысановой тянулся через выжженную, иссушенную атмосферу "Легенды ..." так же, как тянется фреска по стене заброшенного обитателями дворца: камни потрескались и выветрились, но оставшиеся краски еще рассказывают старинную историю языком условных, отточенных веками символов.
Безусловными были чувства героини. Она то вспыхивала отчаянием, готовая прокричать о своих страданиях земле и небу, то поникала от сознания невозможности что-либо изменить. И тогда, из этого бессилия, рождались самые проникновенные, смоченные прозрачной влагой слез, моменты в спектакле. Медленно и доверчиво шагала царица к Незнакомцу, до конца сохраняя надежду, что он передумает забирать ее красоту. Всем телом отзывалась на ласки Ферхада в сцене видений, и в то же время понимала нереальность этих ласк. Черным мотыльком порхала в последнем трио, навсегда прощаясь со своей любовью.
Два с половиной года назад на премьере возобновленной "Легенды ..." Светлана Захарова показала страдания, которые учат: через боль и самоотречение ее героиня шла к высшей мудрости. Позднее Мария Александрова сыграла страдания, выжигавшие страсть дотла - так, что в наступившем бесчувствии Мехменэ обретала желанный покой. Екатерина Крысанова рассказала историю о том, как через все испытания и искушения судьбы царица проносит свою душу незамутненной.
Возможно, именно поэтому ей дано своеобразное утешение в лице Визиря.
Подобно остальным современным исполнителям этой роли, Денис Савин не играл любви к Мехменэ. Но, в отличие от остальных визирей, его герой выглядел по-настоящему достойным соратником своей повелительницы. Не только адажио перед погоней, но и все другие эпизоды, в которых царица и визирь действуют одновременно, Крысанова и Савин провели как дуэты. Когда Мехменэ отворачивалась от придворных, она точно знала: Визирь у нее за спиной предпримет ровно то, что необходимо предпринять. Когда в предпоследней сцене она опиралась рукой о плечо Визиря - становилось ясно, что это не случайный жест и не часть придворного церемониала. Героиня действительно подошла к тому, кто способен ее понять. Пусть не в личной жизни, но в государственных делах царице было в ком искать поддержки.
Второй акт спектакля украсило выступление Георгия Гусева в партии шута. Обычно, выделяя кого-то из артистов, отмечают особенности исполнительской трактовки. Про Георгия ничего такого я сказать не могу - его шут выглядел вроде бы обычным. Но сам танец был исключительно правильным и музыкальным. Он вписался еще одним, ярко-красным, иероглифом в старинную книгу "Легенды ...".
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено
МЕЖДУ ОТЧАЯНИЕМ И БЕССИЛИЕМ
Нынешняя "Легенда о любви" в Большом театре могла бы называться "Легендой о Мехменэ Бану". В разных составах, при разном соотношении опыта и сил занятых в балете исполнителей, центром спектакля становится не судьба художника, пожертвовавшего личным счастьем во имя призвания, не любовная драма разлученной с ним царевны, а трагедия царицы, отдавшей свою красоту. Так случилось и 19 мая.
Мария Виноградова и Игорь Цвирко достовернее других виденных мною Ширин и Ферхадов станцевали дуэт-встречу. Подобные скерцозные эпизоды хорошо подходят невысоким артистам. Игорь, кроме того, выделился мощными прыжками в погоне, а Мария - текучими "водными" па де буррэ. И все равно их герои были лишь участниками истории Мехменэ Бану.
Екатерина Крысанова подчеркнула стилизованный характер этой партии. Каждая ее поза вычерчивалась таинственным иероглифом. Пластика рук напоминала о движениях исполнителей катхакали, об изысканной игре кистей у актеров пекинской оперы. Танец Крысановой тянулся через выжженную, иссушенную атмосферу "Легенды ..." так же, как тянется фреска по стене заброшенного обитателями дворца: камни потрескались и выветрились, но оставшиеся краски еще рассказывают старинную историю языком условных, отточенных веками символов.
Безусловными были чувства героини. Она то вспыхивала отчаянием, готовая прокричать о своих страданиях земле и небу, то поникала от сознания невозможности что-либо изменить. И тогда, из этого бессилия, рождались самые проникновенные, смоченные прозрачной влагой слез, моменты в спектакле. Медленно и доверчиво шагала царица к Незнакомцу, до конца сохраняя надежду, что он передумает забирать ее красоту. Всем телом отзывалась на ласки Ферхада в сцене видений, и в то же время понимала нереальность этих ласк. Черным мотыльком порхала в последнем трио, навсегда прощаясь со своей любовью.
Два с половиной года назад на премьере возобновленной "Легенды ..." Светлана Захарова показала страдания, которые учат: через боль и самоотречение ее героиня шла к высшей мудрости. Позднее Мария Александрова сыграла страдания, выжигавшие страсть дотла - так, что в наступившем бесчувствии Мехменэ обретала желанный покой. Екатерина Крысанова рассказала историю о том, как через все испытания и искушения судьбы царица проносит свою душу незамутненной.
Возможно, именно поэтому ей дано своеобразное утешение в лице Визиря.
Подобно остальным современным исполнителям этой роли, Денис Савин не играл любви к Мехменэ. Но, в отличие от остальных визирей, его герой выглядел по-настоящему достойным соратником своей повелительницы. Не только адажио перед погоней, но и все другие эпизоды, в которых царица и визирь действуют одновременно, Крысанова и Савин провели как дуэты. Когда Мехменэ отворачивалась от придворных, она точно знала: Визирь у нее за спиной предпримет ровно то, что необходимо предпринять. Когда в предпоследней сцене она опиралась рукой о плечо Визиря - становилось ясно, что это не случайный жест и не часть придворного церемониала. Героиня действительно подошла к тому, кто способен ее понять. Пусть не в личной жизни, но в государственных делах царице было в ком искать поддержки.
Второй акт спектакля украсило выступление Георгия Гусева в партии шута. Обычно, выделяя кого-то из артистов, отмечают особенности исполнительской трактовки. Про Георгия ничего такого я сказать не могу - его шут выглядел вроде бы обычным. Но сам танец был исключительно правильным и музыкальным. Он вписался еще одним, ярко-красным, иероглифом в старинную книгу "Легенды ...".
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено