Старые Мастера!
Алексей Ермолаев выпускался в 1926 году. Руководство училища решило для выпускного спектакля восстановить старую постановку Петипа «Талисман». Работа была поручена педагогу Ермолаева - В.И.Понамареву - великолепному педагогу, знатоку классических балетов. Он то и дал главную партию своему ученику Алексею Ермолаеву.
Старые актеры охали и ахали, мол столь трудная партия, будучи непосильной для ученика, может подорвать его незрелые силы и погубить юношу, способности которого для всех были очевидны. Но Пономарев был уверен в своем выборе. Репетиции шли и спектакль неумолимо приближался.
Одна из репетиций была как-то особенно неудачна. Как-то все не клеилось. Пономарев нервничал, что для этого спокойного, сверхуравновешенного человека было необычно. Дети все путали, «выпускающиеся» девицы плохо стояли на пальцах, плакали, жаловались на туфли, падали и т.д.
Такие репетиционные дни бывают в каждой новой работе. Они очень раздражают, вызывают сомнение в задуманном спектакле, неверие в собственные силы. Опытный репетитор ищет в таких случаях «противоядие», чтобы добиться перемены настроения и создать нормальную рабочую атмосферу.
Нашел противоядие и Пономарев. Резко оборвав Ермолаева, начавшего репетицию своего выхода, что называется, «в полноги», он потребовал исполнения в полную силу, небрежно бросив ученику фразу: «Не умеешь - не берись». Самолюбивый Ермолаев сначала вспыхнул, потом побледнел.
Участники репетиции с испугом поглядывали то на Пономарева, то на бушевавшего Бога Ветра. Но концертмейстер начал вступление к танцу. Ермолаев подбежал к своему месту, еле успел занять исходное положение и, в ярости сжав зубы, с перекошенным от обиды лицом взял разбег для первого прыжка. И началось чудо!
Юноша, еще почти мальчик, на глазах вырос, превратился в мужчину, разгневанного, властного, могучего. Его разбеги и прыжки были так неистовы и широки, что все находившиеся в зале прижались к стенам, чтобы не помешать ему. В долю секунды он сумел сосредоточить на себе все внимание присутствующих, безраздельно завладев их эмоциями.
Если можно представить себе танец силы и власти, то танец ученика Ермолаева в тот день был именно таким. Он преодолевал явно непосильные для ученика технические трудности. И преодолевал все с каким-то сумасшедшим азартом. Каскад трудностей закончился не только благополучно но и с явно импровизированным трюком, которого никто не ждал - двойной содебаск с выходом в неожиданную позу угрозы и силы вполне соответствующую образу.
Свидетели неистового танца не могли удержаться от аплодисментов. Пономарем подошел к бледному Ермолаеву, обнял, поцеловал его и тут же, обращаясь не столько к виновнику, сколько ко всем ученикам, запретил Ермолаеву последний трюк, объяснив, что это не только рискованно, но и выходит за рамки спектакля…