Та, которая выжила
Оригинал взят у catok в Та, которая выжила
Легитимность - это не доверие большинства. Это отсутствие недоверия меньшинства. Если, конечно, мы о человеческом обществе говорим, а не о муравейнике.
Всё. Больше в этой заметке умничать не буду.
В далёком-далёком городе Норильске, на улице Талнахской, жила-была девочка. Она родилась как раз в то время, когда нормальным состоянием для всей страны, и, конечно же, для Норильска, было разрушение. Но девочка не знала, что бывает по-другому. Поэтому она росла и изучала мир таким, каким видела и ощущала.
А видела она долгую семимесячную ночь, трёхмесячные сумерки и двухмесячный серый день. Так было и до неё. Но она-то этого не знала.
А ещё она видела бескрайнюю тундру. Потому что, если ты живёшь на улице Талнахской, то ты живёшь на границе между цивилизацией и природой. Причём, довольно хреновой природой. Потому что снег в тундре, прилегающей к улице Талнахской, как, впрочем, и любой другой снег, бывал белым только до регулярного выброса сернистого газа и всех прочих элементов таблицы Менделеева, включая радиоактивные. И, хотя девочка не знала сначала, что такое ПДК, но слова "двадцать ПДК" были одними из первых слов, которые она услышала в своей жизни.
Вот этими пэдэкаками она и дышала, когда выходила погулять. Правда, погулять особо не удавалось. Потому что, как назло, в городе Норильске и вообще в этом регионе нормальная температура воздуха ночью (полярной, включающей дни, выходные и праздники) была минус тридцать-сорок градусов. А ненормальная - до пятидесяти. А когда не было мороза, то чаще всего была пурга со скоростью ветра двадцать-тридцать метров в секунду. Такой ветер мог, совершенно не напрягаясь, унести девочку в тундру и бросить её там на съедение стаям диких собак.
Эту девочку не унесло и собаки её не съели. Это другую девочку съели. На улице Нансена. И было это как раз перед тем, как наша девочка пошла в первый раз в первый класс. Наличие диких собак в немеряных количествах объяснялось тем, что ДОБРЫЕ ЛЮДИ, живущие в Норильске, предпочитали не стерилизовать своих домашних любимцев, а их щенят выбрасывать на улицу.
Так было не всегда. Видимо, в прежние времена добрых людей было меньше. Но, когда появилась наша девочка, их в Норильске становилось всё больше и больше.
В связи с тем, что наша девочка проводила большую часть своего времени в различных тёплых помещениях (дома, в детском саду, в школе, которая так же гордо, сколь безосновательно называлась лицеем), то ей было невдомёк, что на улицах города в то же самое время одни добрые люди убивали других добрых людей сотнями, чтобы обеспечить себе доступ к торговле той частью таблицы Менделеева, которая попадала не в воздух, а на Лондонскую биржу металлов.
Пока девочка ходила в детский сад и школу, в демографической ситуации города Норильска произошли кардинальные изменения. Раньше, задолго до того, как родилась наша девочка, город Норильск был филиалом Гулага. Но не того, куда отправляли кого-попало, потому что не нужно обладать особой квалификацией, чтобы валить лес, а того, куда отправляли маркшейдеров. Это не фамилия, а профессия, если что.
Даже простым рабочим нужно было иметь приличное образование для того, чтобы добыть руду и превратить её в медь, никель, кобальт, иридий, палладий, платину, ну и так, по мелочи. В другие редкоземельные и драгоценные металлы.
И поэтому раньше город был довольно культурный и образованный. Но потом родилась наша девочка и сразу всё испортилось. Мы-то, в отличие от александров никифоровых, понимаем, что "потом" - не значит "поэтому". И население города Норильска тоже это понимало.
Поэтому, увидев, как городское управление внутренних дел стало крышей осетинской мафии, которая, в свою очередь, контролировала мафию азербайджанскую, старожилы города стали паковать чемоданы. Естественно, те из них, кому было, что паковать и куда переселяться. А те, кто не мог себе позволить ни того, ни другого, остались в качестве заложников того криминального беспредела, который устроил им начальник управления внутренних дел города товарищ Ревазов.
В течение первых десяти лет жизни нашей девочки город, представлявший собой ранее образец дружбы народов, превратился в город, разорванный на два примерно равных по численности лагеря. С одной стороны - наркомафия с мусульманским привкусом, с другой - заложники с семьями, которым некуда деваться. И численность населения падала за счёт бегства старожилов и росла за счёт азербайджанцев.
Среди азербайджанцев было много порядочных людей. Но, как Вы понимаете, это было очень трудно объяснить кому бы то ни было.
Истерия, которую, по вполне понятным сейчас причинам, никто не собирался гасить, дошла до того, что горожане всерьёз обсуждали, что они будут делать с пришельцами, если те, как говорилось в сплетнях, сбросят с минарета неверную девственницу, чтобы освятить открытие мечети. Слухи подкреплялись лицезрением детьми и взрослыми обрядов жертвоприношения баранов, происходивших буквально в каждом дворе.
Для нас, людей, родившихся намного раньше девочки, о которой я веду рассказ, такие штуки являются культурным шоком, когнитивным диссонансом и причинами для соответствующих нашему образованию и воспитанию реакций. А для нашей девочки это была ОБЫДЕННАЯ жизнь. Она же другой не видела.
Именно поэтому она не брала дурного в голову и хорошо училась. Настолько, насколько её могли научить те учителя, которые ещё не умотали из этого ада куда подальше. Должен заметить, что будучи подростком, девочка ничуть не удивилась тому, что одну из учительниц соседнего города Талнаха (в честь этого города, наверное, названа улица Талнахская в Норильске) поймали на торговле героином прямо в школе. Она его, героин, тоись, деткам продавала. Прямо на уроках.
Как ни странно, наша девочка не стала наркоманкой, алкоголичкой или преступницей. Она училась настолько хорошо, что по окончании школы ей даже дали медаль.
Но я забегаю вперёд.
Авария на ТЭЦ, которая оставила город без тепла, воды, канализации и электричества на неделю, как раз во время самых сильных морозов, должна была бы, по идее, ожесточить сердце нашей героини. Но - ничуть не бывало. Она приспособилась спать в тёмном промёрзшем насквозь до сугробов внутри, помещении, надев на себя весь свой гардероб.
Дело в том, что эвакуировать жителей города в это время года можно только самолётами. И, чтобы вывезти всех с помощью такого вида транспорта, нужно несколько лет непрерывных взлётов и посадок. Чего, конечно же, никто не стал делать. Поэтому количество замёрзших решили никому не рассказывать.
Вы можете спросить меня: "Эту девочку, случайно, не Иов зовут? И может быть, это мальчик?"
Но это так. Риторический вопрос.
Нужно не забыть рассказать, как восприняла наша девочка санацию Норильского комбината, блестяще произведённую видным кризисным менеджером всех времён и народов, которого так мечтают заполучить к себе ведущие мировые корпорации, что тщательно это скрывают, а именно Михаилом Дмитриевичем Прохоровым. Этот заказ чекиста Стржалковского Михаил Дмитриевич выполнил блестяще.
Вы не знаете, что такое санация? О, это очень просто. Нужно выкинуть с рабочих мест больше половины работников, а оставшимся поднять зарплату приблизительно в полтора раза. Или, как модно сейчас говорить, зарплата стала равна 146%, по сравнению с прежней. Куда денутся те, кого выкинули на улицу, это ведь не вопрос производственного менеджмента, не правда ли?
Чтобы хорошо себе представить, что именно сделал данный прогрессор, нужно назвать цифры. До того, как он произвёл свою блестящую операцию, на Норильском комбинате работало свыше 120 тысяч человек. В основном, это были мужчины, отцы семейств. А их жёны работали в социальной сфере. После реализации гениальной, требующей напряжения всех мозговых клеточек, идеи борца за уважение к простому человеку, 70 тысяч отцов пошли нахер.
То есть, если по-простому, около 150 тысяч человек остались без источника существования. Но это не полностью раскрывает картину. Дело в том, что у жителей Норильска нет другого жилья, кроме того, которое было у них в Норильске. А другой работы в этом городе не было. Как Вы понимаете, эта ситуация породила норильский вариант передачи "Большие гонки". Потому что каждому, кто хотел хоть как-то прокормить семью и не сойти при этом с ума, нужно было захватить место под (чуть не сказал - "солнцем"), короче, какое-нибудь место, пройдя по трупам.
И вот, когда эта операция РАССОСАЛАСЬ, директором РАО "Норильский никель" стал друг незабвенного пуссина Эрэфии товарищ чекист Стржалковский. И он, КаГБэ, ни при чём. А всё, что тут происходило для того, чтобы можно было беспрепятственно класть себе в карман львиную долю доходов от каторжного труда людей, это просто УДАЧНОЕ СТЕЧЕНИЕ обстоятельств.
И я понимаю нашу девочку. В смысле, я понимаю, почему она пошла учиться на философский факультет. Дальнейшие её приключения уже не касаются города Норильска. Что она нашла в этом молодом человеке, ума не приложу. Но я - старый больной еврей, живущий ОЧЕНЬ ДАЛЕКО от этого ада, в другом аду, а не молодая девушка, подверженная голосу гормонов. Так что мой ум прикладывать не к чему. Хотя их ребёнка жалко.
И я думаю, что пуссину Эрэфии крупно повезло, что эта девушка - из Норильска, из города со славными интеллектуальными (хотя и изрядно попорченными) традициями. А не из какого-то Мухосранска без таких традиций. Потому что наличие серьёзного интеллектуального потенциала повлекло эту девушку в МГУ, а не в школу снайперов.
Вы спросите: "И при чём здесь легитимность?"
А при том, что если Ли Харви Освальд - меньшинство, которое никто не хочет слушать, то из этого вытекают иногда довольно неприятные последствия.
Источник
Легитимность - это не доверие большинства. Это отсутствие недоверия меньшинства. Если, конечно, мы о человеческом обществе говорим, а не о муравейнике.
Всё. Больше в этой заметке умничать не буду.
В далёком-далёком городе Норильске, на улице Талнахской, жила-была девочка. Она родилась как раз в то время, когда нормальным состоянием для всей страны, и, конечно же, для Норильска, было разрушение. Но девочка не знала, что бывает по-другому. Поэтому она росла и изучала мир таким, каким видела и ощущала.
А видела она долгую семимесячную ночь, трёхмесячные сумерки и двухмесячный серый день. Так было и до неё. Но она-то этого не знала.
А ещё она видела бескрайнюю тундру. Потому что, если ты живёшь на улице Талнахской, то ты живёшь на границе между цивилизацией и природой. Причём, довольно хреновой природой. Потому что снег в тундре, прилегающей к улице Талнахской, как, впрочем, и любой другой снег, бывал белым только до регулярного выброса сернистого газа и всех прочих элементов таблицы Менделеева, включая радиоактивные. И, хотя девочка не знала сначала, что такое ПДК, но слова "двадцать ПДК" были одними из первых слов, которые она услышала в своей жизни.
Вот этими пэдэкаками она и дышала, когда выходила погулять. Правда, погулять особо не удавалось. Потому что, как назло, в городе Норильске и вообще в этом регионе нормальная температура воздуха ночью (полярной, включающей дни, выходные и праздники) была минус тридцать-сорок градусов. А ненормальная - до пятидесяти. А когда не было мороза, то чаще всего была пурга со скоростью ветра двадцать-тридцать метров в секунду. Такой ветер мог, совершенно не напрягаясь, унести девочку в тундру и бросить её там на съедение стаям диких собак.
Эту девочку не унесло и собаки её не съели. Это другую девочку съели. На улице Нансена. И было это как раз перед тем, как наша девочка пошла в первый раз в первый класс. Наличие диких собак в немеряных количествах объяснялось тем, что ДОБРЫЕ ЛЮДИ, живущие в Норильске, предпочитали не стерилизовать своих домашних любимцев, а их щенят выбрасывать на улицу.
Так было не всегда. Видимо, в прежние времена добрых людей было меньше. Но, когда появилась наша девочка, их в Норильске становилось всё больше и больше.
В связи с тем, что наша девочка проводила большую часть своего времени в различных тёплых помещениях (дома, в детском саду, в школе, которая так же гордо, сколь безосновательно называлась лицеем), то ей было невдомёк, что на улицах города в то же самое время одни добрые люди убивали других добрых людей сотнями, чтобы обеспечить себе доступ к торговле той частью таблицы Менделеева, которая попадала не в воздух, а на Лондонскую биржу металлов.
Пока девочка ходила в детский сад и школу, в демографической ситуации города Норильска произошли кардинальные изменения. Раньше, задолго до того, как родилась наша девочка, город Норильск был филиалом Гулага. Но не того, куда отправляли кого-попало, потому что не нужно обладать особой квалификацией, чтобы валить лес, а того, куда отправляли маркшейдеров. Это не фамилия, а профессия, если что.
Даже простым рабочим нужно было иметь приличное образование для того, чтобы добыть руду и превратить её в медь, никель, кобальт, иридий, палладий, платину, ну и так, по мелочи. В другие редкоземельные и драгоценные металлы.
И поэтому раньше город был довольно культурный и образованный. Но потом родилась наша девочка и сразу всё испортилось. Мы-то, в отличие от александров никифоровых, понимаем, что "потом" - не значит "поэтому". И население города Норильска тоже это понимало.
Поэтому, увидев, как городское управление внутренних дел стало крышей осетинской мафии, которая, в свою очередь, контролировала мафию азербайджанскую, старожилы города стали паковать чемоданы. Естественно, те из них, кому было, что паковать и куда переселяться. А те, кто не мог себе позволить ни того, ни другого, остались в качестве заложников того криминального беспредела, который устроил им начальник управления внутренних дел города товарищ Ревазов.
В течение первых десяти лет жизни нашей девочки город, представлявший собой ранее образец дружбы народов, превратился в город, разорванный на два примерно равных по численности лагеря. С одной стороны - наркомафия с мусульманским привкусом, с другой - заложники с семьями, которым некуда деваться. И численность населения падала за счёт бегства старожилов и росла за счёт азербайджанцев.
Среди азербайджанцев было много порядочных людей. Но, как Вы понимаете, это было очень трудно объяснить кому бы то ни было.
Истерия, которую, по вполне понятным сейчас причинам, никто не собирался гасить, дошла до того, что горожане всерьёз обсуждали, что они будут делать с пришельцами, если те, как говорилось в сплетнях, сбросят с минарета неверную девственницу, чтобы освятить открытие мечети. Слухи подкреплялись лицезрением детьми и взрослыми обрядов жертвоприношения баранов, происходивших буквально в каждом дворе.
Для нас, людей, родившихся намного раньше девочки, о которой я веду рассказ, такие штуки являются культурным шоком, когнитивным диссонансом и причинами для соответствующих нашему образованию и воспитанию реакций. А для нашей девочки это была ОБЫДЕННАЯ жизнь. Она же другой не видела.
Именно поэтому она не брала дурного в голову и хорошо училась. Настолько, насколько её могли научить те учителя, которые ещё не умотали из этого ада куда подальше. Должен заметить, что будучи подростком, девочка ничуть не удивилась тому, что одну из учительниц соседнего города Талнаха (в честь этого города, наверное, названа улица Талнахская в Норильске) поймали на торговле героином прямо в школе. Она его, героин, тоись, деткам продавала. Прямо на уроках.
Как ни странно, наша девочка не стала наркоманкой, алкоголичкой или преступницей. Она училась настолько хорошо, что по окончании школы ей даже дали медаль.
Но я забегаю вперёд.
Авария на ТЭЦ, которая оставила город без тепла, воды, канализации и электричества на неделю, как раз во время самых сильных морозов, должна была бы, по идее, ожесточить сердце нашей героини. Но - ничуть не бывало. Она приспособилась спать в тёмном промёрзшем насквозь до сугробов внутри, помещении, надев на себя весь свой гардероб.
Дело в том, что эвакуировать жителей города в это время года можно только самолётами. И, чтобы вывезти всех с помощью такого вида транспорта, нужно несколько лет непрерывных взлётов и посадок. Чего, конечно же, никто не стал делать. Поэтому количество замёрзших решили никому не рассказывать.
Вы можете спросить меня: "Эту девочку, случайно, не Иов зовут? И может быть, это мальчик?"
Но это так. Риторический вопрос.
Нужно не забыть рассказать, как восприняла наша девочка санацию Норильского комбината, блестяще произведённую видным кризисным менеджером всех времён и народов, которого так мечтают заполучить к себе ведущие мировые корпорации, что тщательно это скрывают, а именно Михаилом Дмитриевичем Прохоровым. Этот заказ чекиста Стржалковского Михаил Дмитриевич выполнил блестяще.
Вы не знаете, что такое санация? О, это очень просто. Нужно выкинуть с рабочих мест больше половины работников, а оставшимся поднять зарплату приблизительно в полтора раза. Или, как модно сейчас говорить, зарплата стала равна 146%, по сравнению с прежней. Куда денутся те, кого выкинули на улицу, это ведь не вопрос производственного менеджмента, не правда ли?
Чтобы хорошо себе представить, что именно сделал данный прогрессор, нужно назвать цифры. До того, как он произвёл свою блестящую операцию, на Норильском комбинате работало свыше 120 тысяч человек. В основном, это были мужчины, отцы семейств. А их жёны работали в социальной сфере. После реализации гениальной, требующей напряжения всех мозговых клеточек, идеи борца за уважение к простому человеку, 70 тысяч отцов пошли нахер.
То есть, если по-простому, около 150 тысяч человек остались без источника существования. Но это не полностью раскрывает картину. Дело в том, что у жителей Норильска нет другого жилья, кроме того, которое было у них в Норильске. А другой работы в этом городе не было. Как Вы понимаете, эта ситуация породила норильский вариант передачи "Большие гонки". Потому что каждому, кто хотел хоть как-то прокормить семью и не сойти при этом с ума, нужно было захватить место под (чуть не сказал - "солнцем"), короче, какое-нибудь место, пройдя по трупам.
И вот, когда эта операция РАССОСАЛАСЬ, директором РАО "Норильский никель" стал друг незабвенного пуссина Эрэфии товарищ чекист Стржалковский. И он, КаГБэ, ни при чём. А всё, что тут происходило для того, чтобы можно было беспрепятственно класть себе в карман львиную долю доходов от каторжного труда людей, это просто УДАЧНОЕ СТЕЧЕНИЕ обстоятельств.
И я понимаю нашу девочку. В смысле, я понимаю, почему она пошла учиться на философский факультет. Дальнейшие её приключения уже не касаются города Норильска. Что она нашла в этом молодом человеке, ума не приложу. Но я - старый больной еврей, живущий ОЧЕНЬ ДАЛЕКО от этого ада, в другом аду, а не молодая девушка, подверженная голосу гормонов. Так что мой ум прикладывать не к чему. Хотя их ребёнка жалко.
И я думаю, что пуссину Эрэфии крупно повезло, что эта девушка - из Норильска, из города со славными интеллектуальными (хотя и изрядно попорченными) традициями. А не из какого-то Мухосранска без таких традиций. Потому что наличие серьёзного интеллектуального потенциала повлекло эту девушку в МГУ, а не в школу снайперов.
Вы спросите: "И при чём здесь легитимность?"
А при том, что если Ли Харви Освальд - меньшинство, которое никто не хочет слушать, то из этого вытекают иногда довольно неприятные последствия.
Источник