СКАЗКА ОБЪ ИВАНЕ ДУРАКЕ, КОНЬКЕ-ГОРБУНКЕ, ЖАРЪ-ПТИЦЕ И ЦАРЬ-ДЪВИЦЕ
Cказка объ Иванe-дуракe, Конькe-горбункe, Жаръ-птицe и Царь-дъвицe
Въ нeкоторомъ царствe, въ нeкоторомъ государствe жилъ-былъ царь, съ которымъ неожиданно негаданно приключилось большое горе.
Онъ самъ посадилъ и выгодовалъ яблоню, на которой росли золотыя яблоки. Всe дивились имъ, и царь больше всего на свeтe дорожилъ этими яблоками.
Вдругъ яблоки стали быстро пропадать. Царь переполошился, назначилъ самую строгую стражу; а яблоки пропадаютъ, да пропадаютъ. Тогда онъ объявилъ полцарства въ награду
тому, кто откроетъ, почему пропадаютъ яблоки. Вeсть объ этомъ дошла до того села, гдe жила семья Ивана, прозваннаго дуракомъ.
Крестьяне погуторили между собою, какъ хорошо было бы заполучить полцарства, да на томъ и успокоились. Но не успокоился Иванъ-дуракъ.
Нужно, однако, знать, за что прозвали его дуракомъ. Семья Ивана была зажиточная; отецъ его имeлъ цeлый тябунъ лошадей. И вотъ, однажды, оказался въ этомъ табунe уродливый жеребенокъ - горбатый, маленькій, хилый. Отецъ и братья рeшили убить этого уродца-жеребенка, какъ ни на что негоднаго. Но надъ нимъ сжалился Иванъ; устроилъ ему особую палатку въ лeсу и принялся выпаивать и выкармливать своего Горбунка.
Росъ Конекъ Горбунокъ не по днямъ, а по часамъ, да такой смышленный былъ, что понималъ все, что говорилъ ему Иванъ, - угадывалъ даже самыя думы его. Вздумаетъ бывало Иванъ, что недурно было бы поглядeть, что дeлается за темнымъ лeсомъ, или на дальнемъ синемъ морe, или на горахъ заоблачныхъ, - а Конекъ ужь тутъ, какъ тутъ: ржетъ, ласкается къ Ивану, нетерпeливо бьетъ копытами въ землю, давая знать Ивану, что онъ желаетъ исполнить намeренія и думы своего друга. Вспрыгнетъ Иванъ на Горбунка, - и тотъ вихремъ мчитъ его.
Такъ жилъ Иванъ со своимъ Конькомъ Горбункомъ, исполнявшимъ всe его желанія, - и совсeмъ отбился отъ дома, за что и прозвали его нелюдимымъ чудакомъ дуракомъ.
Только вздумалъ Иванъ отправиться сторожить золотыя царскія яблоки, - Конекъ пришелъ въ такой восторгъ, какъ никогда. Не долго думая, Иванъ вспрыгнулъ на своего Горбунка и стрeлою понесся въ столицу.
Со смeхомъ и шумомъ встрeтили Ивана приближенные царя.
- Куда тебe, мужику дураку, браться за такое дeло? - говорили царедворцы. - Тутъ не мало уже перебывало народу не тебe чета, да и то уeхали ни сь чeмъ.
Но все же объ Иванe они не посмeли не доложить царю.
- Чтожъ, - отвeтилъ царь: - мужикъ и вправду, можетъ быть, узнаетъ, куда дeваются яблоки... Да и для меня мужикъ, пожалуй, лучше, потому что съ нимъ нечего церемониться.
И онъ приказалъ позвать Ивана.
- Вотъ что, парень, - сказалъ ему царь, выслушавъ о желаніи его поймать вора золотыхъ яблокъ. - Разсказывать-то ты, какъ я вижу, не дуракъ; но помни, что со мной шутки плохія. Сроку тебe три ночи; а не узнаешь, куда дeваются яблоки, - я попробую, крeпко ли сидитъ у тебя голова на плечахъ?...
Иванъ только кудрями тряхнулъ, какъ бы въ доказательство, что у него прочно держится голова. Но на душe у него было жутко, впрочемъ, до тeхъ поръ только, пока онъ не увидалъ своего Горбунка, кото рый чуть не вприсядку плясалъ передъ нимъ, такъ что Иванушка-дурачекъ началъ вeрить въ удачу.
Задолго до наступленія ночи забрался Иванъ на стражу въ садъ и залегъ спать. Царскіе прислужники, видя это, говорили между собою:
- Да онъ набитый дуракъ! Не сносить ему своей головы! Царь ни за что не простить ему этого.
Но какъ только наступила глухая полночь, Конекъ разбудилъ своего хозяина, и тотъ насторожился.
Вдругъ садъ наполнился какимъ-то особеннымъ, чрезвычайно пріятнымъ свeтомъ, - и на яблоню опустилась необыкновеннаго вида птица.
Вся она горeла, какъ жаръ такъ что на нее нельзя даже было долго смотрeть.
Только Жаръ-птица принялась за яблоко, Иванъ схватилъ ее. Птица больно клюнула его въ руку, рванулась и улетeла, оставивъ въ рукахъ Ивана перо, отъ котораго продолжалъ распространяться свeтъ по всему саду.
Иванъ перевязалъ пораненную руку трешкой, пересчиталъ при свeтe пера яблоки на деревe, замeтилъ, гдe было наклеванное Жаръ-птицей яблоко, и, спрятавъ перо за пазуху, завалился спать подъ яблоней.
Какъ только солнышко встало, прибeжали царскіе слуги и принялись пинками и колотушками будить Ивана.
- Вставай, дурень! - кричали они. - Сейчасъ ты уснешь такъ, что больше ужь никогда не проснешься!...
- Чего орете-то, головы безмозглыя? - огрызнулся Иванъ съ просонковъ. -Аль не видите, что золотыя яблоки всe цeлы?...
Сейчасъ идите и скажите царю объ этомъ. Ихъ таскала Жаръ птица; сегодня она тоже прилетала, но ей удалось только поклевать одно яблоко, - и онъ указалъ царскимъ слугамъ на него,-но я не позволилъ, однако, сорвать съ дерева.
Тe переглянулись и, ничего не отвeтивъ, удалились въ недоумeніи.
Скоро по всему царскому дворцу распространилась вeсть, что дурень, храпeвшій всю ночь на весь садъ, устерегъ-таки вора, и яблоки цeлы; но никто не хотeлъ вeрить разсказу о какой-то Жаръптицe.
Не повeрилъ этому и царь.
- Твоя глупая сказка о какой-то невиданной, неслыханной птицe, - сказалъ онъ Ивану, когда тотъ былъ приведенъ къ нему, - мнe совсeмъ не нравится. Ты храпeлъ всю ночь, а яблоки остались цeльі. Значитъ, воровалъ-то ихъ раньше никто другой, какъ ты, за что теперь я раздeлаюсь съ тобой.
Иванъ, не говоря ни слова, вынулъ изъ-за пазухи перо.
Всe такъ и ахнули отъ этой диковинки. Затeмъ онъ подробно разсказалъ все, какъ было. Царь внимательно выслушалъ разсказъ и отвeтилъ:
- Ты - прехитрый, какъ я вижу, мужиченка, но вeдь и я же не дуракъ!... Йзъ твоего разсказа я вижу, что Жаръ-птицу ты поймалъ и припряталъ для себя, а мнe принесъ только перышко на показъ. Чтобы въ два дня ты былъ тутъ съ Жаръптицей!...
Иначе - не сносить тебe своей головы! - грозно прикрикнулъ царь.
Не такого пріема ждалъ Иванъ. Вeдь онъ, согласно объявленному царемъ обeщанію, имeлъ право получить полцарства! Вышедши изъ дворца, онъ имeлъ твердое намeреніе уeхать, куда глаза глядятъ. Но едва завидeлъ его Конекъ, какъ принялся прыгать и бeгать, словно ошалeвшій.
- Али не все еще пропало? - спросилъ его Иванъ.
Конекъ же такъ нeжно заржалъ ему въ отвeтъ, что у Ивана отлегло на душe.
- Другъ ты мой единственный! - обнялъ Иванъ Конька и припалъ къ нему лицомъ. - Выручай изъ бeды!... Всего вeдь два дня сроку!...
Горбунокъ еще веселeе прежняго заржалъ. Иванъ вспрыгнѵлъ на него, - и онъ стрeлой полетeлъ. Полдень еще не наступилъ, какъ они очутились совсeмъ въ новой странe. Цвeты - заглядeнье. Птицы такъ поютъ, что все бы слушалъ и слушалъ безъ конца. На деревьяхъ же сами собою растутъ превкусные дорогіе пряники - «вяземскія коврижки». Жаръ-птицы летаютъ на свободe цeлыми стадами. Иванушкe такъ хотeлось остановиться хоть на минуту, а Конекъ все летитъ впередъ.
Вдругъ передъ нимъ показалась огромная рeка восхитительнаго цвeта крови съ молокомъ. Горбунокъ съ размаха бухнулся въ самую глубь ея и погрузился вмeстe съ сeдокомъ. Черезъ минутудругую они вынырнули по ту сторону рeки, но уже совсeмъ въ другомъ видe.
Горбунокъ превратился въ роскошнeйшаго золотогриваго коня, съ такимъ же хвостомъ. Иванушка сталъ красавцемъ богатыремъ, въ прекрасномъ кафтанe, шитомъ золотомъ и серебромъ. На поясe у него мечъ богатырскій. За плечами дорогой лукъ со стрeлами.
Осмотрeвшись по сторонамъ, Иванъ увидeлъ двухъ лeшихъ, яростно дравшихся между собою.
- Стой! Что за драка? Чего вы не подeлили? - грозно окрикнулъ онъ ихъ.
Тe оторопeли, при видe богатыря, какимъ казался теперь Иванъ. Оправившись немного, они, перебивая другъ друга, разсказали, что нашли кладь, состоявшей изъ шапки-невидимки, скатeрти-самобранной и драчуна-дубинки, - и никакъ не могутъ раздeлить ихъ поровну.
- Нѵ, такъ я васъ сейчасъ помирю, - отвeтилъ . Иванъ.- Я выпущу изъ лука двe стрeлы.
Кто первый принесетъ мнe стрeлу, тотъ получитъ отъ меня два клада по жребію, другому же остальное.
Лeшіе охотно приняли это предложение и обeщали не спорить изъ-за такого дeлежа. Онъ пустилъ одну стрeлу вправо, другую влeво, предварительно тихонько перекрестивъ ихъ. (?) Лeшіе очертя голову бросились за стрeлами, которыхъ они не могли ни видeть, ни взять въ руки, потому что на нихъ былъ крестъ.
(Сколько НАРОДНОЙ сказке лет? И какое отношение имеет к этому христианство? Явный подлог. Но, тут одна неувязка: крест это символ меча Перуна, который осквернили трупом Иисуса Христа, и мало этоого, его перерезали на рукоятке и на мече. Что же было в оригинале сказки?)
Иванъ-же тeмъ временемъ надeлъ на себя шапку-невидимку, положилъ за пазуху скатерть самобранную, привeсилъ къ сeдлу драчуна-дубинку, - да и былъ таковъ.
Лeшіе-же такъ и остались ни съ чeмъ.
Отъeхавъ немного, онъ увидeлъ роскошнeйшій дворецъ изъ золота и хрусталя, откуда доносились дивные звуки музыки, приведшіе его положительно въ восторгъ. Прислушиваясь къ музыкe и быстро подвигаясь впередъ, онъ вскорe замeтилъ, что музыка играетъ на самой высокой башнe дворца, на балконe которой онъ вскорe увмдeлъ дeвушку чудной красоты.
Это была Царь-дeвица, законная наслeдница престола и царства, которую, однако, родные братья заключили въ этомъ дворцe подъ крeпкими запорами и строжайшимъ карауломъ.
Изъ несмeтныхъ ея богатствъ, они оставили ей только гусли-самогудки, услаждавшія ея горькое одиночество.
Она пристально смотрeла въ ту сторону, гдe былъ Иванъ, потому что старуха-кормилица ея, умирая, сказала ей:
- Не плачь! не горюй! Оттуда,- указала она рукою на востокъ, - придетъ славный русскій добрый молодецъ и освободить тебя...
Замeтивъ пристальный взглядъ въ свою сторону, Иванъ снялъ шапкуне-видимку, - и Царь-дeвица даже вскрикнула отъ радости, увидавъ его схвативъ бывшій на готовe лукъ, она ловко и сильно выпустила стрелу, къ которой была прикрeплена записка:
«Славный, русскій, добрый молодецъ! Освободи меня. Я буду лучшею женою тебe.»
Иванъ на лету поймалъ стрeлу, прочелъ записку и, не думая ни о какой осторожности, громко крикнулъ:
- Жди меня! Сейчасъ ты будешь свободна!...
Стража давно уже замeтила его, и услышавъ его крикъ, забила тревогу. Со всeхъ сторонъ замка повысыпало войска видимо-невидимо. Иванъ надeлъ шапкуне-видимку и подтолкнулъ драчуна-дубинку:
- А нука, пріятель, начинай! - шепнулъ онъ ей. -Покажика свою удаль!...
Дубинка мигомъ спрыгнула съ сeдла и со страшнымъ свистомъ принялась носиться надъ войсками, сразу выкашивая цeлые ряды его. Иванъ же стоялъ въ сторонe да покрикивалъ:
- Вотъ такъ любо! Вотъ такъ молодцомъ! А ну-ка справа приналягь!... А поработай-ка теперь слeва!...
Неописанный ужасъ овладeлъ войскомъ, и оно съ воплемъ отчаянія разбeжалось въ разныя стороны. Вся дворцовая прислуга также разбeжалась, куда глаза глядятъ.
Едва Иванъ успeлъ вступить во дворецъ, какъ навстрeчу выбeжала Царь-дeвица и бросилась къ нему на шею со словами:
- Ненаглядный ты мой! Счастье и радость моя! Ты спасъ меня!...
Иванъ тутъ же назвалъ ее своей невeстой и, вынувъ изъ за пазухи скатерть самобранную, тряхнулъ ею и сказалъ:
- Теперь очередь за тобой! Услужи, угости!...
Что тутъ только поднялось! Явилась цeлая толпа слугъ въ дорогихъ, шитых золотомъ, придворныхъ костюмахъ.
Столъ былъ занятъ самыми дорогими яствами и питьями, которымъ дивилась даже Царь-дeвица.
Тутъ было все, чего только можетъ пожелать человeкъ.
Такъ-то пировалъ Иванъ со своей ненаглядной невeстой.
Драчунъ-дубинка въ это время наблюдала за порядкомъ и безопасностью пирующихъ. Чуть кто-нибудь помышлялъ злое противъ нихъ, - дубинка сейчась же давала ему тумака.
День сталъ клониться къ вечеру.
- Пора намъ въ путь, дорогая невeста! - сказалъ ей Иванъ.
Во время пира онъ разсказалъ ей, кто онъ и откуда; какъ и зачeмъ попалъ въ ея царство; какъ несправедливо поступилъ съ нимъ царь. Въ заключеніе же онъ высказалъ опасеніе, какъ бы царь не отнялъ у него ее - прекрасную невeсту.
- Нeтъ, этому не бывать! - рeшительно отвeтила Царь-дeвица.
- Я могу быть только твоей женой. Въ этомъ ты положись на меня: я все устрою. А теперь - въ дорогу!...
На ночь, скатерть самобранная устроила для Царь-дeвицы роскошнeйшую палатку. Дубинка поместилась у входа въ нее. Иванъ также сторожилъ всю ночь, опасаясь погони братьовъ Царь-дeвицы.
На зарe они опять отправились въ путь и вскорe вступили въ предeлы отечества Ивана, который поторопился надeть шапку невидимку, чтобы не привлекать вниманія любопытныхъ изумительной красотой Царь-дeвицы и такой диковинкой, какъ Жарь птица. Царь-дeвица ударила по гуслямъ-самогудамъ, и тe начали сами собою безъ устали играть, да такъ восхитительно, что жители тeхъ селъ и городовъ, черезъ которые проeзжали они, бросали работу и, какъ очарованные, слушали божественную музыку, не зная, откуда она несется.
Вотъ, наконецъ, путники наши въeхали въ столицу. Гусли, по желанію Царьдeвицы начали играть еще громче, еще лучше. Изумленно жителей не было границъ. Они побросали работу и толпами стекались на площадь передъ дворцомъ, гдe остановились наши путники.
Царь тоже вышелъ на балконъ и съ восторгомъ слушалъ музыку.
Довольно долго играла она и вдругъ замолкла.
Всeми овладeло страшное безпокойство. У всeхъ былъ на умe одинъ вопросъ: а что если удивительная музыка никогда ужь болeе не будетъ играть?
Но едва-ли не болeе всeхъ обезпокоился объ этомъ старый уже царь, одинокій и бездeтный, для котораго эта очаровательная музыка могла бы быть лучшимъ утeшеніемъ на старости лeтъ.
- Полцарства тому, кто откроетъ мнe тайну этой музыки! - вскричалъ царь.
- Но полцарства давно отдано уже за золотыя яблоки! - громко отвeтилъ никeмъ невидимый Иванъ.
- Все царство отдамъ! Сдeлаю своимъ законнымъ наслeдникомъ престола! - рeшительно обeщалъ царь.
Гусли опять заиграли и еще лучше, чeмъ прежде. Только со всeхъ сторонъ бросились было въ ту сторону, откуда неслись звуки, но дубинка-драчунъ живо возстановила порядокъ, вызвавъ тeмъ всеобщее изумленіе и покорность.
Гусли вновь замолкли. Водворилась мертвая тишина. Слушателями, особенно же царемъ, овладeла страшная тоска.
- Слышишь ли, - заговорилъ царь: - ктобы ты ни былъ, удивительный человeкъ, проявивший тутъ столько чудесь, я назначаю тебя своимъ наслeдникомъ, о чемъ и заявляю всенародно.
- Эй ты, скатерть самобранная, - скомандовалъ Иванъ, все еще оставаясь подъ шапкой-невидимкой, - развернись, разбросайся по палаткамъ царскимъ, по домамъ боярскимъ и по городскимъ площадямъ! Снарядись, приготовься къ моему царскому свадебному пиру, чтобы досыта всeхъ напоить и накормить!...
А ты, дубинка, за порядкомъ наблюдай, чтобы вездe вовремя пиръ начался, чтобы нигдe не было никакого своеволія и озорства, чтобы чинно шелъ пиръ и кончился, какъ ему положено...
По мeрe того, какъ говорилъ Иванъ, въ царскихъ палатахъ, господскихъ домахъ и по городскимъ площадямъ забeгали, засуетились придворные слуги въ несмeтномъ количествe. Ни, вeсть откуда появились роскошно убранные столы, ломившіеся, подъ лакомыми яствами и дорогими напитками.
- Ура новому царевичу! Да здравствуетъ новый царевичъ!
Покажись намъ, желанный нашъ - кричалъ народъ вмeстe съ царемъ, приведенные въ неописанное изумленіе всeмъ, происходившимъ передъ нимъ.
Гусли, по желанно Царь-дeвицы, грянули такую веселую музыку, что у всeхъ запрыгало сердце отъ радости, и на глазахъ показались слезы восторга и умиленія.
Иванъ снялъ шапку невидимку.
- Ахъ! - вырвался у толпы дружный крикъ изумленія, при видe молодой, красивой четы. - Здравствуй, нашъ царевичъ и прекрасная царевна! Слава русскому богатырю-удальцу!
Подь вeнецъ! подъ вeнецъ! - кричали всe какъ одинъ человeкъ.
Поднесли царю въ подарокъ клeтку съ Жаръптицей; Иванъ же и Царь-дeвица отправились въ церковь вeнчаться.
Затeмъ начался пиръ, такой роскошный и веселый, что другого подобнаго пира никто и не запомнитъ...
Счастливо жилъ царь Иванъ со своей прекрасной женой.
Мудро правилъ онъ своимъ и женинымъ царствами, слившимися въ одно. Народъ очень любилъ и уважалъ своего славнаго царя и добрую, ласковую, привeтливую его жену. До сихъ поръ еще жива въ народe добрая память о нихъ.
***
СКАЗКА ОБЪ ИВАНЕ ДУРАКЕ, КОНЬКЕ-ГОРБУНКЕ, ЖАРЪ-ПТИЦЕ И ЦАРЬ-ДЪВИЦЕ
ДОК: СКАЗКА ОБЪ ИВАНЕ ДУРАКЕ, КОНЬКЕ-ГОРБУНКЕ, ЖАРЪ-ПТИЦЕ И ЦАРЬ-ДЪВИЦЕ
Balamut-Chuma
https://disk.yandex.ru/i/eIxaEsDkCfaxhQ
bchumagugl@mail.ru
https://cloud.mail.ru/public/KU6c/VUoKJQDzm
PDF: Русские народные сказки: 3-е изд. 1902
http://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/123456789/43446
https://cloud.mail.ru/public/8tWh/c3AiPyvTW[Spoiler (click to open)]#нэдб #сказка #иван #дурак #жар-птица #скатерть-самобранка #конек-горбунок
#баламутчума #баламутчуманэдб #баламутчумасказка #баламутчумаиван #баламутчумадурак #баламутчумажар-птица #баламутчумаскатерть-самобранка #баламутчумаконек-горбунок