Франция. Вандея
Жизнь европейских народов. Т. 1
Водовозова Елизавета Николаевна
Издатель: Санкт-Петербург
Дата: 1875
Иллюстратор: Васнецов Виктор Михайлович
Описание: Оригинал хранится в ГПИБ
Объём: XXII, 553 с., 25 л. ил.
Стр.: 459. ВАНДЕЯ
ВАНДЕЯ-
Природа. - Вандейскія дороги. - Бокажъ. - Марэ. - Равнина.- Жители этихъ мѣстностей; ихъ жилища и занятія: охота за ехиднами, ловля піявокъ и мануфактурная промышленность. - Пляска нищихъ- Священники и ихъ отношенія къ народу.
Вы не встрѣтите въ Вандеѣ ни большихъ рѣкъ, ни горъ, тѣмъ не менѣе местность вездѣ волнообразная, изрѣзанная оврагами. Самое характерное растеніе, встрѣчаемое здѣсь всюду, - дрокъ, который растетъ здѣсь] самъ собою и достигаетъ необыкновенной вышины. Вандея страна совсѣмъ первобытная. Она мало обработана и небольшіе участки воздѣланной земли чаще всего засѣяны здѣсь гречихой и рожью. Хотя жители нѣкоторыхъ мѣстностей очень бѣдны, но мѣстнаго хлѣба хватаетъ для ихъ продовольствія, за то его уже нисколько не остается для продажи. Да если бы здѣсь и былъ излишекъ хлѣба, то мѣстные жители не знали бы, что съ нимъ дѣлать, такъ какъ вывозить его отсюда чрезвычайно трудно, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и совсѣмъ невозможно по недостатку путей сообщенія. Большинство проселочныхъ дорогъ представляютъ ничто иное, какъ глубокія ложбины, которыя служатъ естественными канавами для стока воды, a многія даже руслами для источниковъ. По краямъ этихъ ложбинъ растетъ дикій терновникъ, а по его гибкимъ вѣтвямъ до самой верхушки вьется хмѣль и переплетается тамъ съ душистыми цвѣтками каприфолія. Съ обѣихъ сторонъ этихъ канавъ идетъ сплошная масса могучихъ дубовъ и огромныхъ каштановыхъ деревьевъ, стволы которыхъ впрочемъ источены разными насѣкомыми. Но это незамѣтно для поверхяостнаго наблюдателя, такъ какъ они густо обвиты зеленымъ плющемь. По здѣшнимъ дорогамъ едва ли можно увидѣть экипажъ, запряженный хорошими лошадьми; чаще всего вы встрѣтите здѣсь вола, впряженнаго въ телѣгу, который медленно пробирается по колеямъ глинистой почвы. Дорога вѣчно покрыта водою и отъ времени до времени попадаются трущобы, или такая вязкая почва, что легко могла бы втянуть въ себя человѣка или животное, еслибы тамъ и сямъ не набрасывали на нее массу древесныхъ сучьевъ. Въ странѣ этой нѣтъ большихъ городовъ, только изрѣдка попадаются мѣстечки, селенія, да разсѣяны небольшая мызы. Жилища стоятъ совершенно отдѣльно другъ отъ друга, безъ пристроекъ для скота, безъ дворовъ; даже сторожевая собака не оберегаетъ ихъ. Скотъ пасется безъ всякаго надзора въ поляхъ, обнесенныхъ изгородью.
Болѣе чѣмъ половина Вандейскаго департамента занята лѣсами и сплошной массою зелени: такая мѣстность слыветъ здѣсь подъ названіемъ бокажъ (лѣса). И дѣйствительно, когда путешественникъ въѣзжаетъ въ эту страну, передъ глазами его разстилается океанъ зелени, за которой онъ не видитъ ни полей, ни человѣческихъ жилищъ. Да и какъ замѣтить маленькія, невзрачныя жилища вандейскихъ крестьянъ среди безбрежнаго океана густой, высокой зелени! Полей ихъ не видать: всѣ онѣ непремѣнно окружены дубами и каштановыми деревьями, обвитыми плющемъ.
За бокажемъ слѣдуютъ марэ (болота). Влажная и низменная почва этой мѣстности состоитъ изъ луговъ, пересѣченныхъ множествомъ небольшихъ рѣчекъ, ручейковъ и соединительныхъ каналовъ, прорытыхъ водою. Тутъ вода занимаетъ столько же мѣста, сколько и суша, и потому здѣсь чаще всего встрѣчается тростникъ, камышъ и грибы. Прежде земля эта была совершенно безплодная, такъ какъ тутъ не было склоновъ для стока воды, а плотная почва мѣшала ей просачиваться въ землю. Но теперь придумали средство помочь этому горю: провели рвы, а земля, которую выбрасывали направо и налѣво, дала возможность устроить насыпные участки такой величины, что ихъ можно обработать заступомъ. Эти участки почти вездѣ одинаковыхъ размѣровъ, съ четырьмя рвами по сторонамъ, а за ними идутъ насыпи. Чтобы земля не осыпалась, насадили различныхъ деревьевъ, корни которыхъ скрѣпили ее. Между лабиринтомъ этихъ насыпей и рвовъ, въ различныхъ направленіяхъ, провели каналы, и тогда земля эта стала кое-что производить. Марэ самая нездоровая и бѣдная мѣстность въ Вандеѣ. Жители живутъ посреди заразительной и сырой атмосферы и питаются рыбой и дикими водяными птицами: гусями и утками, которыхъ они безъ промаха убиваютъ изъ своихъ длинныхъ карабиновъ. Несмотря однако на окружающую бѣдность и нездоровый воздухъ, внѣшній видъ несчастныхъ хижинъ весьма живописенъ. Онѣ построены изъ плотно убитой глины и покрыты камышемъ, между которымъ пробивается макъ и дикій чеснокъ. Хижины эти расположены обыкновенно на самой высокой части насыпи и закрыты густою листвою окружающихъ деревьевъ. Такимъ образомъ маленькія жилища, съ зелеными веселыми крышами, на берегу воды, тонутъ въ зелени деревьевъ, листва которыхъ дрожитъ и отражается въ зеркалѣ воды. Но прелестью ландшафта можно обмануться только на одну минуту; когда вамъ удастся разглядѣть поближе эти жилища и внутреннее ихъ убранство, васъ поражаетъ бѣдность и непривлекательность хижинъ. Посреди единственной комнаты воткнуты въ землю два огромныхъ высокихъ бруска, сверху положена толстая перекладина, въ которой вбитъ крючекъ, куда вѣшаютъ котелъ. Подъ нимъ на камняхъ разведенъ огонь и такимъ образомъ грѣются и варятъ кушанье. Дымъ валитъ столбомъ въ единственное отверстіе этого жилища, т. е въ дверь. При этомъ мужчины грѣются у огня, а женщины чистятъ на обѣдъ рыбу или угрей, которыхъ водится очень много въ болотахъ. Нѣсколько брусьевъ служатъ столами вандейцамъ, связки камышей по угламъ замѣняютъ имъ постель, другой мебели здѣсь не увидите. У каждаго семейства есть свой легкій узенькій челнокъ, который можетъ вмѣстить пять, шесть человѣкъ и необходимъ для переѣзда въ этой водяной странѣ. Кормчій, вмѣсто веселъ, управляетъ длиннымъ шестомъ. Когда воды высоко подымаются и грозятъ затопить хижину съ ея обитателями, семья общими усиліями втаскиваетъ челнокъ въ свое жилище, оборачиваетъ его, сидитъ и обѣдаетъ на немъ. Но вотъ вода проникла въ хижину, обитатели переворачиваютъ челнокъ, сбрасываютъ въ него всѣ свои пожитки и запасы и сидятъ въ немъ, пока не убавится воды, а если это продолжается долго, то отправляются въ немъ искать себѣ другаго убѣжища.
За бокажемъ и марэ слѣдуетъ равнина. Посредствомъ многочисленныхъ каналовъ, осушившихъ почву, пространства это обращено въ земли, удобныя для обработыванія; оно защищено отъ напора волнъ плотинами, дамбами и другими искуственными сооруженіями. Въ этой части Вандеи путешественникъ не встрѣтитъ не только ни одного дерева, но даже маленькаго кустарника: передъ нимъ до самаго небосклона стелятся зеленѣющія пастбища, перерѣзанныя широкими и глубокими рвами. Впрочемъ путешественникъ не съумѣетъ осмотрѣть этой мѣстности, такъ какъ ходить здѣсь, какъ ходятъ всѣ люди, рѣшительно невозможно. Мѣстные жители съ ранняго дѣтства пріучаются ходить по своей землѣ на особаго рода ходуляхъ и безъ нихъ не пустятся ни въ одну дорогу. Ходули эти здѣсь называются пигуллъ (pigoulle): они состоять изъ длиннаго толстаго шеста съ деревяннымъ кружкомъ на нижней оконечности. Добравшись до ската насыпи, жители погружаютъ этотъ шестъ въ середину рва, гдѣ онъ твердо устанавливается съ помощью кружка, потомъ, опираясь на него, они однимъ прыжкомъ перескакиваютъ на другой берегъ; безъ всякаго страха и съ необыкновенною ловкостью перебираются они такимъ образомъ черезъ каналы, отъ 20 до 24 футовъ шириною. Свои жилища, которыя они называютъ cabane (хижина), они устроиваютъ изъ грязи и прутьевъ. Жилища здѣсь уже плотнѣе стоятъ другъ подлѣ друга и если не окружены деревьями, за то чудная зелень разстилается передъ ними разноцвѣтнымъ ковромъ. Но зелепь эта не долговѣчна: палящіе лучи солнца и знойные вѣтры скоро изсушаютъ ее, и тогда эти мѣста представляютъ только безплодную и дикую пустыню. Зимою всѣ низменныя части равнины превращаются въ обширное озеро, усѣянное островками. Въ такое время жители равнинъ, точно также какъ и жители марэ, проводятъ свою жизнь въ челнокахъ, которые здѣсь очень не велики и обыкновенно могутъ вмѣстить только одного человѣка. И вотъ вы видите вандейца, который плыветъ въ этой утлой ладьѣ, стоя въ ней и стараясь сохранить равновѣсіе, чтобы не полетѣть на дно. Другой лежитъ въ ней какъ въ гробу, а лодка безпрестанно то однимъ, то другимъ краемъ зачерпываетъ воду и окачиваетъ своего хозяина. И такъ несутся эти странные люди по вѣтру, между стаями дикихъ утокъ, посылая имъ выстрѣлы изъ своихъ длинныхъ карабиновъ.
Однимъ изъ главнѣйшихъ занятій жителей бокажа и равнинъ - охота за ехиднами и ловля піявокъ. Нигдѣ нѣтъ такого множества ехиднъ, какъ въ Вандеѣ, и вы тотчасъ отличите охотника за этими ядовитыми пресмыкающимися. Чтобы избѣжать ихъ укушенія, онъ покрывается кожею съ головы до ногъ, оставляя только два отверстія для глазъ. На охоту за ехиднами обыкновенно собирается нѣсколько человѣкъ. Они выбираютъ мѣсто, зажигаютъ на немъ сучья и ставятъ на нихъ мѣдный котелъ съ молокомъ. Запахъ кипящаго молока принимаваетъ ехиднъ. Когда онѣ появляются, охотники хватаютъ ихъ и бросаютъ въ заранѣе приготовленную посудину. Когда молоко вышло, охотникъ кладетъ въ котелъ одну изъ пойманныхъ ехиднъ, и она, страдая отъ жара, испускаетъ пронзительный свистъ. Вотъ тутъ то и начинается настоящая охота: множество ехиднъ со всѣхъ сторонъ бросаются къ этому мѣсту на ея призывъ, а охотники быстро хватаютъ ихъ.
Ловля піявокъ гораздо тяжелѣе, чѣмъ охота за ехиднами, и производится самымъ первобытнымъ способомъ. Ловцы расхаживаютъ по болоту, съ совершенно обнаженными ногами, къ которымъ присасываются піявки; они отрываютъ ихъ одну за другой и бросаютъ въ сосудъ.
Кромѣ этихъ занятій, доставляемыхъ жителямъ самою природою, въ Ваидеѣ существуетъ и мануфактурная промышленность, состоящая въ тканьѣ платковъ и салфетокъ. Но такъ какъ въ этой части Франціи очень мало городовъ, то ткачи разсѣяны по мѣстечкамъ (bourgs). Ткачествомъ занимается здѣсь до 80 тысячъ человѣкъ. Положеніе семействъ ткачей весьма плачевное, особенно съ тѣхъ поръ, какъ съ ними стали конкурировать ткацкія машины. Плата за ихъ работу самая ничтожная, и жена ткача, работая цѣлый день за прялкою, все-таки часто не можетъ вмѣстѣ съ мужемъ прокормить свою семью и, чтобы чѣмъ нибудь ее поддержать, нерѣдко одѣваетъ нищенскую суму. Бѣдность вандейскаго ткача и его семейства, его несчастная семейная обстановка, - все это вызвало къ нему презрѣніе неразвитаго вандейскаго крестьянина. Дочь крестьянина ни за что не выйдетъ замужъ за жителя бурга; ея родители часто съ удовольствіемъ помогаютъ семейству ткача, но войти съ нимъ въ дружбу, относиться къ нему какъ къ брату, - это для нихъ унизительно, такъ какъ они давно привыкли считать ткача существомъ гораздо болѣе низкимъ, чѣмъ они сами. Эти два класса - крестьяне и ткачи - рѣзко отличаются другъ отъ друга не только своимъ образомъ жизни, но и своею наружностью. Крестьяне - широкоплечіе, смуглые, здоровые люди; жители бурга съ желтымъ морщинистымъ лицемъ и непремѣнно со впалою грудью.
Вѣроятно, вслѣдствіе постоянной бѣдности жителей бурга и презрѣнія къ нимъ крестьянъ и явился въ Вандеѣ странный обычай. Когда кто нибудь справляетъ свадьбу, то въ послѣдній день торжества большинство развеселившихся гостей надѣваетъ шутовскіе костюмы, парики изъ нитокъ, маски, но больше всего распространено обыкновеніе одѣваться въ рубище. Переодѣтые такимъ образомъ, они начииаютъ плясать, выдѣлывая па и жесты, которыеболѣе всего напоминаютъ нищихъ, и потому пляску эту и называютъ пляскою нищихъ. Но всего отвратительнѣе при этомъ, что на пляшущихъ обыкновенно смотритъ огромная толпа настоящихъ нищихъ изъ бурга. Передъ глазами этихъ людей, которые готовы работать съ утра до поздней ночи, которые бѣдствуютъ вслѣдствіе низкаго заработка, - передъ ихъ глазами нагло осмѣиваютъ ихъ нищету! Послѣ бѣшеной пляски нищихъ гости усаживаются за сытный обѣдъ, a бѣдные нищіе ткачи цѣлою толпою стоятъ у дверей. Когда гости встаютъ изъ за стола, то бросаютъ въ ихъ сумы объѣдки обѣда. Женщины и дѣти въ этой странѣ меньше заняты. Большинствомъ промысловъ, охотою за ехиднами и за птицами, ловлею піявокъ и рыбы, - занимаются мужчины; женщины и дѣти имѣютъ болѣе свободнаго времени и потому усерднѣе, чѣмъ во многихъ другихъ департаментахъ, посѣщаютъ мѣстныя школы. Но здѣсь образованіе находится въ рукахъ религіознымъ братствъ, и хотя тутъ и болѣе грамотныхъ, чѣмъ въ Бретани, но народъ крайне неразвита.
Священники взяли народъ въ руки, самовластно распоряжаются имъ и помыкаютъ иной разъ, какъ своими подданными. Народъ на столько неразвитъ, что не умѣетъ дать имъ никакаго отпора и подчиняется имъ совершенно добровольно. У священника есть реестръ, гдѣ у него переписана его паства, прежде всего для того, чтобы каждаго члена облагать извѣстнаго рода барщиною. Одинъ день онъ зоветъ къ себѣ на работу одного, другой день другаго, и приказываетъ поправить крышу, перевезти дрова, поѣхать за съѣстными припасами. Многіе священники здѣсь дошли до такой безцеремонности, что послѣ службы громогласно объявляютъ въ церкви, что такой то крестьянинъ долженъ завтра явиться къ нему па работу съ быкомъ и телѣгою... Всѣ эти приказания выполняются крестьянами безпрекословно. Эти злоупотребленія, которыя мы встрѣчаемъ и во многихъ другихъ мѣсностяхъ Франціи, всѣмъ извѣстны и мэры должны были бы объяснять крестьянамъ, что они нисколько не обязаны выполнять для священника какія либо работы, такъ какъ онъ получаетъ отъ правительства особое жалованье. Но власти никогда не рѣшатся сдѣлать какую нибудь непріятность священникамъ. Священникъ имѣетъ огромное вліяніе на народъ, a слѣдовательно и на выборы, поэтому какъ мэръ, такъ и высшія власти боятся раздражить духовенство и угождаютъ ему.