Граница холодной воды
Вот, допустим, Рижский залив. Метрах в пяти от берега отмель, на ней стоит тридцать восемь песочных замков. Дальше глубже, воды по щиколотку, по колено, по пояс, и бах - опять отмель, воды до середины икры. Дальше глубже, глубже, можно даже на волнах покачаться, если они есть, и тут третья отмель, уже совсем рядом с буйком. Не знаю, что он отмечает, этот буёк. Дети к нему пешком ходят, кто совсем маленький - того на руках доносят, и все потом хвастаются - а я до буйка плавал. Пока дойдешь до того места, где ноги перестают доставать до дна, - устанешь.
Вода в море, как выражаются наши соседи по даче, - шикарная. Каждый раз, когда мы их встречаем, они говорят, какая шикарная сегодня вода. Даже если не успели ещё выкупаться, всё равно говорят, с чужих слов. Не знаю, в чём выражается её шикарность, явно не в температуре. В смысле нормальная температура, ништяк, можно купаться, все купаются, некоторых по полчаса не вытащишь, у них потом губы синие. Но заходя в воду почти все испытывают некоторые трудности. Она ммм несколько холоднее, чем нужно, чтобы просто туда плюхнуться, и никаких трудностей не испытывать.
И тут становится видно, что у каждого на теле есть граница. Она отмечает место, после погружения которого в несколько более холодную, чем хотелось бы, воду, человек перестаёт жаться и морщиться, а уже ныряет. У многих граница располагается где-то в районе трусов. Когда трусы намокают, пора прыгать. У многих - около пояса. После пояса уже совсем нечего терять. Редко кто заходит почти по грудь. Но вот недавно я видела женщину совсем другого устройства. У неё главное было - руки и голова. Она заходила в воду, отчаянно махая руками, держала их повыше и выворачивала локтями вверх. Она давно намочила голубой купальник со множеством золотых колец, замков и каких-то верёвочек и зашла в воду уже до подмышек. Но всё равно ступала на мысках, морщилась и махала руками над водой. А её спутник - пузатый чувак с широкой грудью - нырнул гораздо раньше, когда вода дошла ему до бёдер, и уже вынырнул впереди, отфыркиваясь, обернулся и закричал ей:
- Ну иди ко мне, моя ляля!
Вода в море, как выражаются наши соседи по даче, - шикарная. Каждый раз, когда мы их встречаем, они говорят, какая шикарная сегодня вода. Даже если не успели ещё выкупаться, всё равно говорят, с чужих слов. Не знаю, в чём выражается её шикарность, явно не в температуре. В смысле нормальная температура, ништяк, можно купаться, все купаются, некоторых по полчаса не вытащишь, у них потом губы синие. Но заходя в воду почти все испытывают некоторые трудности. Она ммм несколько холоднее, чем нужно, чтобы просто туда плюхнуться, и никаких трудностей не испытывать.
И тут становится видно, что у каждого на теле есть граница. Она отмечает место, после погружения которого в несколько более холодную, чем хотелось бы, воду, человек перестаёт жаться и морщиться, а уже ныряет. У многих граница располагается где-то в районе трусов. Когда трусы намокают, пора прыгать. У многих - около пояса. После пояса уже совсем нечего терять. Редко кто заходит почти по грудь. Но вот недавно я видела женщину совсем другого устройства. У неё главное было - руки и голова. Она заходила в воду, отчаянно махая руками, держала их повыше и выворачивала локтями вверх. Она давно намочила голубой купальник со множеством золотых колец, замков и каких-то верёвочек и зашла в воду уже до подмышек. Но всё равно ступала на мысках, морщилась и махала руками над водой. А её спутник - пузатый чувак с широкой грудью - нырнул гораздо раньше, когда вода дошла ему до бёдер, и уже вынырнул впереди, отфыркиваясь, обернулся и закричал ей:
- Ну иди ко мне, моя ляля!