Путешествия со скоростью света
Один человек - скажем, А. или Б. - уехал в Питкяранту. Ответ на незаданный вопрос "Почему в Питкяранту??" можно прочитать здесь, но он занимает шестьдесят страниц. Рюкзак у А. мой, спальник - Вовкин, аккумуляторы для телефона - Соньки и Миши. Судя по всему, он неплохо проводит время, прыгает в окно, наступает на грибы, гуляет по заброшенному заводу. Питер - через который лежит путь в Питкяранту, - по моим ощущениям, устроен так. Ты приезжаешь туда, и в течение получаса встречаешь знакомых людей. Не близких друзей, а именно знакомых. Потом приходят их друзья, и через несколько часов ты пьешь коньяк где-то у черта на рогах, и все происходящее вокруг несколько отличается от обычной жизни, какой бы она ни была. Именно в этом основное отличие Питера от всех остальных мест, которые я знаю. Для иллюстрации могу сказать, что в Питкяранту они собирались ехать втроем, а сейчас их там пятеро.
Я же осталась дома. Пройдет еще пять каких-нибудь пустяковых лет, и мы сможем поехать куда-нибудь вместе. Ненадолго. Или даже три, мало ли. Все цитируют в последнее время одно и то же стихотворение - я не то что сошел с ума, но устал за лето. за рубашкой в комод полезешь, и день потерян. У четверых, наверно, его видела. Мне кажется, что некоторые из них - это те же, кто устает за зиму. Забавно, что у меня этим летом совсем другое ощущение. Не в том плане, что я схожу с ума или не устала за лето - я устала, и не только за лето, хотя за лето особенно. Как будто ты каждую минуту лезешь в комод за рубашкой, и день не только не потерян, но каждый раз начинается, и рубашек мне нужно штук пять, не меньше. Что-то такое.
Справедливости ради стоит заметить, что две недели назад я села в машину, и мы с Дашкой поехали в Переславль, Ростов, Ярославль, Вологду и еще сто километров за Вологду, Ферапонтов монастырь. На два с половиной дня, но с работой получилось три. Под Переславлем темно, и там потрясающие звезды. Может, я один раз видела такие звезды, а может - никогда не видела. Они такие, как должны быть звезды, и как они не бывают в городах - огромные и прямо вот тут. В Ростовском кремле мы сорвали с ветки по яблоку и съели. В Ярославле перекрыт мост. В Вологде было полнолуние. В Ферапонтовом монастыре - фрески Дионисия, мало что я видела такое же красивое.
Когда вернулась, Тася ходила, а Сонька осталась совершенным помпончиком. С тех пор, правда, все изменилось, у нее подросла шея, она ходит не хуже Таськи, и скоро будет совсем не похожа на помпончик. А там, глядишь - мы сможем съездить куда-то вместе.
Впрочем, возвращаясь к Бродскому, сейчас еще нет двенадцати, а я уже давно сижу у окна, вся посуда - в посудомоечной машине, и я делаю буквально что хочу.
Такой день.
Я же осталась дома. Пройдет еще пять каких-нибудь пустяковых лет, и мы сможем поехать куда-нибудь вместе. Ненадолго. Или даже три, мало ли. Все цитируют в последнее время одно и то же стихотворение - я не то что сошел с ума, но устал за лето. за рубашкой в комод полезешь, и день потерян. У четверых, наверно, его видела. Мне кажется, что некоторые из них - это те же, кто устает за зиму. Забавно, что у меня этим летом совсем другое ощущение. Не в том плане, что я схожу с ума или не устала за лето - я устала, и не только за лето, хотя за лето особенно. Как будто ты каждую минуту лезешь в комод за рубашкой, и день не только не потерян, но каждый раз начинается, и рубашек мне нужно штук пять, не меньше. Что-то такое.
Справедливости ради стоит заметить, что две недели назад я села в машину, и мы с Дашкой поехали в Переславль, Ростов, Ярославль, Вологду и еще сто километров за Вологду, Ферапонтов монастырь. На два с половиной дня, но с работой получилось три. Под Переславлем темно, и там потрясающие звезды. Может, я один раз видела такие звезды, а может - никогда не видела. Они такие, как должны быть звезды, и как они не бывают в городах - огромные и прямо вот тут. В Ростовском кремле мы сорвали с ветки по яблоку и съели. В Ярославле перекрыт мост. В Вологде было полнолуние. В Ферапонтовом монастыре - фрески Дионисия, мало что я видела такое же красивое.
Когда вернулась, Тася ходила, а Сонька осталась совершенным помпончиком. С тех пор, правда, все изменилось, у нее подросла шея, она ходит не хуже Таськи, и скоро будет совсем не похожа на помпончик. А там, глядишь - мы сможем съездить куда-то вместе.
Впрочем, возвращаясь к Бродскому, сейчас еще нет двенадцати, а я уже давно сижу у окна, вся посуда - в посудомоечной машине, и я делаю буквально что хочу.
Такой день.