Добрыня и Елисей
Как ни странно, в нашем пятиэтажном районе - о, я была дома в воскресенье, дома! - на произвольной детской площадке можно встретить гораздо больше гуляющих с детьми, которые не вызывают раздражения и непонимания, чем в этом понтовом дачном поселке. Даже если и пожмешь плечами иной раз - то только по мелочи.
Ходили сегодня с Лешей гулять на детскую площадку. Я редко хожу на эту детскую площадку, потому что ребеночек уже настолько большой, что странно сажать его в коляску или в слинг ради того, чтобы просто погулять. Я просто надеваю на него сандалии, и мы идем. Когда едет машина, у меня случается сердечный приступ, и я беру его на руки, а так - все сам. Иногда за ручку, иногда нет. Огромный самостоятельный младенец, собак называет кававами. И вот, пока дойдешь до этой детской площадки, останавливаясь у каждого кустика подорожника и изумляясь каждой собаке, уже надо идти обратно. Но тут мы дошли. На детской площадке - дети с родителями. Была девочка Лиза с бабушкой, мальчик Данилка с мамой. Лизе - наверно, уже к трем, а Данилке - два и два. Два года, два месяца. Еще там были два взрослых мальчика, лет семи-восьми, потрясающе тихих и их (или одного из них) младшая сестра Полина. Ей - ну где-то два или меньше, и они катали ее с горки, очень трогательно. Это все ничего, хотя Данилка все время орал (два года - типа сложный возраст, неужели мой толстый любопытный младенец превратится в такого противного недовольного крикуна?), а его мама орала ему - а вот сейчас по заднице получишь! а вот поймаю за задницу! Данилка орет где-то на грани ультразвука, Леша смотрел на него во все глаза.
Но потом пришли две девушки - на детских площадках вообще-то принято всех называть тетями, меня в жизни столько не называли тетей, сколько последние полгода, от этого у меня развился комплекс неполноценности - так вот, девушки. У одной - девочка Алена, мне кажется, ей тоже к трем. А у другой - мальчик Елисей - скажем, два. И мальчик Добрыня, младенчик, месяца, может, три. В коляске такой. Добрыня и Елисей. Ну ладно. Девушки сели на лавочку, и ну руководить своими детьми.
Нельзя, не подходи к карусели, не подходи, тебе нельзя, а ну не ходи туда. Алена, если Елисей упадет, получишь по попе. Елисей, сядь на попу. И все в таком духе.
Вообще смешно называть ребенка Елисеем и потом орать ему - а ну, сядь на попу. Но, наверно, те, кому это кажется смешным, и так не собирались называть своих детей Елисеями.
Потом Алена полезла на лестницу и стукнулась подбородком. Расплакалась, понятное дело, и побежала к маме. Мама ее в общем поутешала, напирая на то, что вот уже третий день подряд она стукается бородой. Потом Алена плюнула кровью и мама закричала - зачем ты на меня своей кровью? Мы с Лешей походили вокруг и пошли обратно, а то как-то это.
Ходили сегодня с Лешей гулять на детскую площадку. Я редко хожу на эту детскую площадку, потому что ребеночек уже настолько большой, что странно сажать его в коляску или в слинг ради того, чтобы просто погулять. Я просто надеваю на него сандалии, и мы идем. Когда едет машина, у меня случается сердечный приступ, и я беру его на руки, а так - все сам. Иногда за ручку, иногда нет. Огромный самостоятельный младенец, собак называет кававами. И вот, пока дойдешь до этой детской площадки, останавливаясь у каждого кустика подорожника и изумляясь каждой собаке, уже надо идти обратно. Но тут мы дошли. На детской площадке - дети с родителями. Была девочка Лиза с бабушкой, мальчик Данилка с мамой. Лизе - наверно, уже к трем, а Данилке - два и два. Два года, два месяца. Еще там были два взрослых мальчика, лет семи-восьми, потрясающе тихих и их (или одного из них) младшая сестра Полина. Ей - ну где-то два или меньше, и они катали ее с горки, очень трогательно. Это все ничего, хотя Данилка все время орал (два года - типа сложный возраст, неужели мой толстый любопытный младенец превратится в такого противного недовольного крикуна?), а его мама орала ему - а вот сейчас по заднице получишь! а вот поймаю за задницу! Данилка орет где-то на грани ультразвука, Леша смотрел на него во все глаза.
Но потом пришли две девушки - на детских площадках вообще-то принято всех называть тетями, меня в жизни столько не называли тетей, сколько последние полгода, от этого у меня развился комплекс неполноценности - так вот, девушки. У одной - девочка Алена, мне кажется, ей тоже к трем. А у другой - мальчик Елисей - скажем, два. И мальчик Добрыня, младенчик, месяца, может, три. В коляске такой. Добрыня и Елисей. Ну ладно. Девушки сели на лавочку, и ну руководить своими детьми.
Нельзя, не подходи к карусели, не подходи, тебе нельзя, а ну не ходи туда. Алена, если Елисей упадет, получишь по попе. Елисей, сядь на попу. И все в таком духе.
Вообще смешно называть ребенка Елисеем и потом орать ему - а ну, сядь на попу. Но, наверно, те, кому это кажется смешным, и так не собирались называть своих детей Елисеями.
Потом Алена полезла на лестницу и стукнулась подбородком. Расплакалась, понятное дело, и побежала к маме. Мама ее в общем поутешала, напирая на то, что вот уже третий день подряд она стукается бородой. Потом Алена плюнула кровью и мама закричала - зачем ты на меня своей кровью? Мы с Лешей походили вокруг и пошли обратно, а то как-то это.