"Пятикнижие" Достоевского: неправильный выбор священного текста
У специалистов по русской литературе есть ходовое выражение "Пятикнижие Достоевского". Так называют пять его главных романов: "Преступление и наказание", "Идиот, "Бесы", "Подросток", "Братья Карамазовы". Рита Никитична Поддубная в былом ХГУ середины 90-х часто повторяла на лекциях: Пятикнижие... Наша однокурсница из верующей еврейской семьи, правнучка известного цадика, каждый раз рефлекторно дёргалась. :) А ведь правда, какой народ - такая и Тора. Стопка книг о том, как жить нельзя, обёрнутая в слезливую сентиментальность - заимствованную, чисто диккенсовскую. Сквозь это английское кружево проглядывает истинное нутро...
Единственная плотская радость, известная героям Достоевского, - "попользоваться насчёт клубнички". Тёмные и мелкие страстишки, загнанная в подполье болезненная зацикленность на сексе в его самой примитивной форме. Конечно, не все русские таковы. В поэзии от Пушкина до Кузмина - здоровая, человечная и свободная чувственность. У психически нормальных Державина, Лескова, Мельникова-Печерского, Шмелёва - культ еды. Какие смачные застолья в державинском "Приглашении к обеду" или даже в сценах из старообрядческих скитов у Мельникова! Достоевский так писать не умеет, в его мире едят как бы между прочим. Самое развёрнутое кулинарное описание - в беседе монашка из Обдорской обители со старцем Ферапонтом ("Братья Карамазовы"). Однако рассказ монашка о питании в его монастыре - прямая цитата из старообрядческого "Устава о христианском житии"! Достоевский переписал целый фрагмент соловецкого устава о трапезе: "О четыредесятнице в понедельник, в среду и пяток трапезы не поставляют. Во вторник и четверток на братию хлебы белые, взвар с медом, ягода морошка или капуста соленая, да толокно мешано..." Интересно, заметил ли это кто-нибудь кроме меня, бывшего старовера? :)
А теперь от личных черт к национальным... Зацикленность на деньгах, которые берутся непонятно откуда и непонятно куда уходят. Людей, умеющих делать деньги, Достоевский воспринимает и описывает как мерзавцев: Пётр Лужин из "Преступления и наказания". Примечательно, что "любовь к себе", базовое свойство здоровой психики, Достоевский злобно высмеял, сделав её глашатаем Лужина. В мире Достоевского любовь к другим всегда эгоистична, сентиментальна или декларативна, а "любовь к себе" запрещена. Именно поэтому Достоевскому неведомо истинное сострадание, основанное на древнем принципе "Не делай другим того, чего не желаешь себе". Вот почему декларативная "любовь к ближнему" так легко трансформируется в пропаганду мощи "белого русского царя". В "Дневнике писателя" Достоевский прямо вещает: миссия России - безжалостно топтать соседние народы солдатским сапогом. Пускай чувствуют нашу силу...
Подсознательная тяга к (само)разрушению и смерти. Не благородное и спокойное принятие, которое воспитывает индийская традиция... В тантризме Танатос с Эросом неразрывно сплетены вместе. А здесь Танатос ВМЕСТО Эроса. Думаю, посиделки Рогожина и князя Мышкина над трупом Настасьи Филипповны - самая жуткая сцена в мировой литературе. Жестокость. Уголовщина. От всего этого - бесконечная тоска, переходящая в пафосную религиозную экзальтацию. И ложь, ложь бесконечная...
Доктор Хаус тоже говорил: "Все лгут". Но ужас русской лжи в том, что русский искренне лжёт самому себе. Он жаждет обманываться и быть обманутым. Достоевский с гениальной силой показал это в "Селе Степанчикове и его обитателях", где ловкий демагог опутывает всех своими сетями. Кстати, советский фильм по книге тоже гениален, его стоит смотреть только ради игры Льва Дурова и Лазарева-старшего.
У немца Гёте Фауст решительно правит Евангелие: "В начале было Дело". И в этом вся Европа Нового времени. Русский истово верует, что "В начале было Слово". Но он понимает этот стих неверно, вне эллинского философско-религиозного контекста. "Истинно русский" человек живёт в мире, где кроме слов ничего нет, да и не нужно: слова и книги заменяют дела, еду, одежду, живой опыт, саму реальность. Вот почему российская пропаганда так легко промывает мозги целевой аудитории. Совок был не отрицанием "русскости", как кажется иным апологетам Белого дела, а её идеальным воплощением. Сейчас этот принцип "Слово вместо реальности" доведён до абсурда, полной подмены, как у Оруэлла. "Война - это мир". "Свобода - это рабство". "Харьков точечно обстреливают за преступления украинских нацистов против детей Донбасса".
Достоевский, конечно, не совсем типичный русский. Это был несчастный, больной человек с изломанной судьбой. Но показательно, что именно его романы стали русским "Пятикнижием" (или были навязаны публике в качестве "священных текстов" русской культуры). Что в них описано - норма или патология? Один знакомый москвич, которому пришлось срочно искать новую съёмную квартиру, написал в блоге лет 15 назад: "Только теперь я понял, что все персонажи Достоевского абсолютно реальны и взяты из нашей жизни". Какая "Тора", такой и "богоизбранный народ", и "земля обетованная". Поэтому со словом "Пятикнижие" я бы больше так не шутил.