Отряд 15.08: как люди объединились, чтобы тушить пожары на Байкале
«Ни птиц, ни растений, только чёрный лес»
Больше миллиона гектаров земли сгорело на Байкале во время пожаров 2015 года. Города рядом окутывал смог, а в газетах только и говорили, что о сгоревших лесах. И пока одни пытались найти виноватых, другие собрались и поехали тушить пожары своими силами. Так появился «Отряд 15.08». Один из организаторов движения, Сергей Мядзелец, рассказал, как всё началось, и что отряд делает сейчас.
Читайте оригинальный текст на сайте Baikal.place
Это был 2015 год. Тогда было страшно, сил не хватало, масштабы пожаров были гигантские, и нужна была любая помощь. Группы собирали из совершенно разных людей. 15 августа на тушения поехала первая группа, меня с ними не было. В это время мы с другом стояли на крыше и смотрели на город, на смог и думали, что надо ехать. В тот момент мы вообще не понимали, что такое лесной пожар. Мы видели какие-то видео, как деревья тушат с самолетов, и всё, но понимали, что действовать надо - ну хоть одну сосну отвоюем, хоть один пятачок.
В городе
Первый выезд состоялся 15 июля 2015 года с участием шестнадцати человек. Стало ясно, что таким количеством с пожарами справиться мы не сможем. Тогда мы сделали группу во «ВКонтакте» и запустили хэштег #яедутушить. В тот момент я еще руководил редакцией информационного портала, и мы запустили информацию там. В итоге у нас получился информационный штаб, который хорошо и быстро раскачал «контактовскую» тусовку. Подключили радио, рекламные сети, и в итоге собрали 120 человек. К этому моменту в леса съездили уже две группы добровольцев, мы с ними связались и объединились.
120 человек нужно было как-то транспортировать. Мы пришли в местную иркутскую автошколу, сказали, что нам нужны машины. И они их без проблем дали. Пришли к владельцу заправок, говорим - едем тушить пожары, а отправить три камаза - это огромное количество денег на топливо. И нам дали бензин. Сеть супермаркетов дала продукты. Конечно, помогли личные связи, но в тот момент все готовы были помогать.
Нам многие говорили: там же политика везде, выборы были на носу. Были те, кто пытался ставить в лесу флаги партий или бизнеса. Но мы сразу сказали: так, ребят, опасная ситуация, давайте ни одного флага здесь не будет. Хочешь - езди, но ни одного флага, и ни одной фразы в газетах о политике или бизнесе чтобы не было. Мы поначалу были очень «колючими» людьми, в то время на нас даже обиделись. Но что было делать? Мы ехали тушить пожары, а не играть в бизнес или политику.
В лесу
Конечно, лесники поначалу нас восприняли в штыки. Собралась какая-то банда людей, а это же зона ЧС и пускать туда гражданских опасно: вдруг что-то случится в зоне ответственности лесника - это статья, до пяти лет лишения свободы. Но потом лесники посмотрели, что мы нормальные ребята, работаем с энтузиазмом - навыков было мало, но зато азарта много! Мы работали на износ и заслужили доверие лесников.
Мотивы у всех были разные. Кто-то поехал, потому что это несправедливо. Кому-то было больно смотреть, как уничтожается природа. Девочки просто рыдали, когда это видели.
Вообще, когда приезжаешь и всё это видишь вблизи, начинаешь относиться ко всему по-другому. Вот копаешь землю, чтобы пожар остановить - устанешь, присядешь, увидишь в земле шишку с орешками, подберешь ее, начнешь орехи щелкать. И тут понимаешь, что это запасы белки на зиму. И этих запасов в лесу выгорело огромное количество, и белки их не найдут, и они умрут от голода, как умрет еще много всякой живности. И тут тебе становится всё равно, как сильно ты устал. Ты встаешь и продолжаешь копать дальше, потому что это страшно.
Разные ощущения на пожаре и после пожара. Деревья стоят зеленые, красивые, хотя у них корневая система выгорела из-за пожара.
Через год приезжаешь, а это всё уже мертвечина: черный лес просто, ни птиц, ни растений, ничего, только ветер дует и крона о крону палками бьется.
Добровольцы и волонтёры: в чём разница
Пожары 2015-2016 года поменяли систему пожаротушения - мы были большой силой, нас собралось почти 600 человек за два года и мы привлекли внимание властей. Стали собираться круглые столы, конференции, поправки в законы начали предлагать, в итоге даже что-то поменяли. Но самое главное - это лично меня спасло, потому что в какой-то момент я потерял цели, ориентиры, и сейчас я их нашел: я хочу развивать добровольческое движение.
Это не волонтёрство, это совсем другая система. Есть у меня в бригаде один паренек, он такой обычный парень, даже пацан, который по понятиям живет. Для него слово волонтер - почти ругательное, он его не любит. А слово активист - это вообще на жаргоне - гомосексуалист. Поэтому мы никого не называем волонтерами. А добровольцем может быть кто угодно - и этот парень, и бизнесмен, и кто угодно.
Я против слова волонтер. К нему вообще приклеился такой образ - студента, который занимается чем-то зеленым, бесплатно, причём не факт, что это эффективно. Им нужна организация - нужно их привезти и увезти, перчаточки дать.
А мы сами организовались, сами приехали, сами все сделали и уехали. И это все на собственные деньги, и даже если мы объявляли сборы денег, приходили в коммерческие организации и просили помощи - мы делали это сами.
Но пожарное добровольчество отличается от всего другого непостоянством. К массовой мобилизации мы готовы, но не прибегали к ней с 2015 года. Потому что для этого нужно точно быть уверенными, что есть пожар, что надо ехать. Сейчас нас сидит 30 человек, готовых встать и поехать, все предупреждены. Пожар возникает - мы созваниваемся, собираемся, а он бац - и уже потушен. Потому что лесохрана тоже работает, высылает людей, работа идет эффективно. А два года назад они действительно нуждались в нашей помощи.
Отряд 15.08
Сейчас отряд 15.08 как таковой не нужен. Но он существует как система: если что - он среагирует, и хорошо, что он есть. Если нужно будет мобилизовать - мы мобилизуем. И все эти ребята, которые есть в составе отряда, уже знают, кто у них связисты, кто медики, и они организуются в нужный момент.
Есть люди, которые ничего не слышали об отряде 15.08. И это нормально. Есть даже такие, кто спрашивают, а сколько вам за это платят, и удивляются, что мы за собственные деньги. Значит нужно дальше работать над просвещением.
Мы хотели создать «Пожарный патруль». Основной принцип был: что бы как можно больше народу знало, как и кому сообщать о том, что есть пожар.
Люди звонят в МЧС, а это не тот телефон, они не отвечают за то, что не угрожает людям и постройкам. Лес - это не их зона, они не обязаны на это реагировать.
И мы хотели рассказать о телефонах, куда сообщать о пожаре в том районе, где ты находишься. И, конечно, хотели, чтобы эти звонки поступали нам, чтобы мы тоже знали, что где-то что-то не в порядке и как-то это контролировать: работают там или нет, хватает сил или нет, нужны мы там или нет. В этом и есть основной принцип «Пожарного патруля». Ну и, естественно, вовлечь всех водителей, кто часто гоняет по трассам, чтобы они помнили, когда видят пожар, кому и куда можно скинуть координаты, описать ситуацию.
Была идея кадетского корпуса и школьного лесничества. Ведь довольно часто поджигателями бывают сами дети. Они играют с огнем, устаивают весенний пал травы и не понимают всей опасности. Мы же думали идеологию поменять: такая же игра с огнем, такие же команды, только против поджигателей. Плюс они могли бы помогать в распространении листовок, когда надо, когда мобилизация.
Сейчас я отделился от руководства отряда и занимаюсь именно темой добровольчества. Я продолжаю ездить на пожары, просто теперь делаю это без одобрения руководства. Когда мы стали организацией (мы официально зарегистрировали отряд в прошлом году), появилось много бюрократии, бумажек, а я это не люблю, не люблю тратить время впустую.
После пожаров 2015 года я нашел свои цели, определил приоритеты, и теперь живу и работаю в направлении, которое важно и близко для меня лично. А если нужна будет наша общая помощь, у нас в базе есть 600 человек. Теперь мы сможем быстро среагировать и эффективнее помочь.
ВАМ МОГУТ ПОНРАВИТЬСЯ ЭТИ ТЕКСТЫ:
Почему на Байкале так много китайских туристов
Священный лес на Ольхоне распродали под частную застройку
Как московский фотограф проехал 11 тысяч километров до Владивостока
Больше миллиона гектаров земли сгорело на Байкале во время пожаров 2015 года. Города рядом окутывал смог, а в газетах только и говорили, что о сгоревших лесах. И пока одни пытались найти виноватых, другие собрались и поехали тушить пожары своими силами. Так появился «Отряд 15.08». Один из организаторов движения, Сергей Мядзелец, рассказал, как всё началось, и что отряд делает сейчас.
Читайте оригинальный текст на сайте Baikal.place
Это был 2015 год. Тогда было страшно, сил не хватало, масштабы пожаров были гигантские, и нужна была любая помощь. Группы собирали из совершенно разных людей. 15 августа на тушения поехала первая группа, меня с ними не было. В это время мы с другом стояли на крыше и смотрели на город, на смог и думали, что надо ехать. В тот момент мы вообще не понимали, что такое лесной пожар. Мы видели какие-то видео, как деревья тушат с самолетов, и всё, но понимали, что действовать надо - ну хоть одну сосну отвоюем, хоть один пятачок.
В городе
Первый выезд состоялся 15 июля 2015 года с участием шестнадцати человек. Стало ясно, что таким количеством с пожарами справиться мы не сможем. Тогда мы сделали группу во «ВКонтакте» и запустили хэштег #яедутушить. В тот момент я еще руководил редакцией информационного портала, и мы запустили информацию там. В итоге у нас получился информационный штаб, который хорошо и быстро раскачал «контактовскую» тусовку. Подключили радио, рекламные сети, и в итоге собрали 120 человек. К этому моменту в леса съездили уже две группы добровольцев, мы с ними связались и объединились.
120 человек нужно было как-то транспортировать. Мы пришли в местную иркутскую автошколу, сказали, что нам нужны машины. И они их без проблем дали. Пришли к владельцу заправок, говорим - едем тушить пожары, а отправить три камаза - это огромное количество денег на топливо. И нам дали бензин. Сеть супермаркетов дала продукты. Конечно, помогли личные связи, но в тот момент все готовы были помогать.
Нам многие говорили: там же политика везде, выборы были на носу. Были те, кто пытался ставить в лесу флаги партий или бизнеса. Но мы сразу сказали: так, ребят, опасная ситуация, давайте ни одного флага здесь не будет. Хочешь - езди, но ни одного флага, и ни одной фразы в газетах о политике или бизнесе чтобы не было. Мы поначалу были очень «колючими» людьми, в то время на нас даже обиделись. Но что было делать? Мы ехали тушить пожары, а не играть в бизнес или политику.
В лесу
Конечно, лесники поначалу нас восприняли в штыки. Собралась какая-то банда людей, а это же зона ЧС и пускать туда гражданских опасно: вдруг что-то случится в зоне ответственности лесника - это статья, до пяти лет лишения свободы. Но потом лесники посмотрели, что мы нормальные ребята, работаем с энтузиазмом - навыков было мало, но зато азарта много! Мы работали на износ и заслужили доверие лесников.
Мотивы у всех были разные. Кто-то поехал, потому что это несправедливо. Кому-то было больно смотреть, как уничтожается природа. Девочки просто рыдали, когда это видели.
Вообще, когда приезжаешь и всё это видишь вблизи, начинаешь относиться ко всему по-другому. Вот копаешь землю, чтобы пожар остановить - устанешь, присядешь, увидишь в земле шишку с орешками, подберешь ее, начнешь орехи щелкать. И тут понимаешь, что это запасы белки на зиму. И этих запасов в лесу выгорело огромное количество, и белки их не найдут, и они умрут от голода, как умрет еще много всякой живности. И тут тебе становится всё равно, как сильно ты устал. Ты встаешь и продолжаешь копать дальше, потому что это страшно.
Разные ощущения на пожаре и после пожара. Деревья стоят зеленые, красивые, хотя у них корневая система выгорела из-за пожара.
Через год приезжаешь, а это всё уже мертвечина: черный лес просто, ни птиц, ни растений, ничего, только ветер дует и крона о крону палками бьется.
Добровольцы и волонтёры: в чём разница
Пожары 2015-2016 года поменяли систему пожаротушения - мы были большой силой, нас собралось почти 600 человек за два года и мы привлекли внимание властей. Стали собираться круглые столы, конференции, поправки в законы начали предлагать, в итоге даже что-то поменяли. Но самое главное - это лично меня спасло, потому что в какой-то момент я потерял цели, ориентиры, и сейчас я их нашел: я хочу развивать добровольческое движение.
Это не волонтёрство, это совсем другая система. Есть у меня в бригаде один паренек, он такой обычный парень, даже пацан, который по понятиям живет. Для него слово волонтер - почти ругательное, он его не любит. А слово активист - это вообще на жаргоне - гомосексуалист. Поэтому мы никого не называем волонтерами. А добровольцем может быть кто угодно - и этот парень, и бизнесмен, и кто угодно.
Я против слова волонтер. К нему вообще приклеился такой образ - студента, который занимается чем-то зеленым, бесплатно, причём не факт, что это эффективно. Им нужна организация - нужно их привезти и увезти, перчаточки дать.
А мы сами организовались, сами приехали, сами все сделали и уехали. И это все на собственные деньги, и даже если мы объявляли сборы денег, приходили в коммерческие организации и просили помощи - мы делали это сами.
Но пожарное добровольчество отличается от всего другого непостоянством. К массовой мобилизации мы готовы, но не прибегали к ней с 2015 года. Потому что для этого нужно точно быть уверенными, что есть пожар, что надо ехать. Сейчас нас сидит 30 человек, готовых встать и поехать, все предупреждены. Пожар возникает - мы созваниваемся, собираемся, а он бац - и уже потушен. Потому что лесохрана тоже работает, высылает людей, работа идет эффективно. А два года назад они действительно нуждались в нашей помощи.
Отряд 15.08
Сейчас отряд 15.08 как таковой не нужен. Но он существует как система: если что - он среагирует, и хорошо, что он есть. Если нужно будет мобилизовать - мы мобилизуем. И все эти ребята, которые есть в составе отряда, уже знают, кто у них связисты, кто медики, и они организуются в нужный момент.
Есть люди, которые ничего не слышали об отряде 15.08. И это нормально. Есть даже такие, кто спрашивают, а сколько вам за это платят, и удивляются, что мы за собственные деньги. Значит нужно дальше работать над просвещением.
Мы хотели создать «Пожарный патруль». Основной принцип был: что бы как можно больше народу знало, как и кому сообщать о том, что есть пожар.
Люди звонят в МЧС, а это не тот телефон, они не отвечают за то, что не угрожает людям и постройкам. Лес - это не их зона, они не обязаны на это реагировать.
И мы хотели рассказать о телефонах, куда сообщать о пожаре в том районе, где ты находишься. И, конечно, хотели, чтобы эти звонки поступали нам, чтобы мы тоже знали, что где-то что-то не в порядке и как-то это контролировать: работают там или нет, хватает сил или нет, нужны мы там или нет. В этом и есть основной принцип «Пожарного патруля». Ну и, естественно, вовлечь всех водителей, кто часто гоняет по трассам, чтобы они помнили, когда видят пожар, кому и куда можно скинуть координаты, описать ситуацию.
Была идея кадетского корпуса и школьного лесничества. Ведь довольно часто поджигателями бывают сами дети. Они играют с огнем, устаивают весенний пал травы и не понимают всей опасности. Мы же думали идеологию поменять: такая же игра с огнем, такие же команды, только против поджигателей. Плюс они могли бы помогать в распространении листовок, когда надо, когда мобилизация.
Сейчас я отделился от руководства отряда и занимаюсь именно темой добровольчества. Я продолжаю ездить на пожары, просто теперь делаю это без одобрения руководства. Когда мы стали организацией (мы официально зарегистрировали отряд в прошлом году), появилось много бюрократии, бумажек, а я это не люблю, не люблю тратить время впустую.
После пожаров 2015 года я нашел свои цели, определил приоритеты, и теперь живу и работаю в направлении, которое важно и близко для меня лично. А если нужна будет наша общая помощь, у нас в базе есть 600 человек. Теперь мы сможем быстро среагировать и эффективнее помочь.
ВАМ МОГУТ ПОНРАВИТЬСЯ ЭТИ ТЕКСТЫ:
Почему на Байкале так много китайских туристов
Священный лес на Ольхоне распродали под частную застройку
Как московский фотограф проехал 11 тысяч километров до Владивостока