синие лужицы
Третий день подряд жгу свечи, их выворачивает наизнанку, крошит. Они сочатся синей сукровицей по рваной коже и превращаются в целые картины. На одной из них ты меня не любишь. Вон она вся твоя нелюбовь лежит на деревянной столешнице мертвым куском остывшего воска, свернувшимся в тугой калачик и обнажившим голые детские плечи. Так трогательно. Так трогательно, что хочется сжать его в ладонях и долго-долго дышать в щелки - авось проснется еще, авось задышит. Но нет, молчит. Молчит и не шевелится. Комкаю, рву, отрываю по кусочку, отщипываю синюю материю еще недавно живого куска, такого родного живого куска. Больнее, еще больнее. Ну же. Ну. Нет. Не шелохнется. Так тихо вокруг. Так странно тихо, как будто все ветры вдруг разом замолчали и тишина разрывает тебя изнутри и давит своим огромным катком. Я боюсь тишины, ты же знаешь.
На другой ты живешь с другой женщиной где-то на другом конце света и совсем ничего не знаешь обо мне. Я летаю туда каждую весну, мы проходим по одной и той же улице, слегка соприкасаемся рукавами плащей, мило извиняемся и идем дальше. Я долго не могу потом уснуть, меряю короткими быстрыми шагами тротуарную плитку возле дома, тяну рукава домашнего махрового халата, упиваюсь персеном и мятным чаем с липовым медом. Но совершенно ничего не помогает. Бессонница, чертова бессонница.
На третьей мы живем с тобой вместе. У нас огромная квартира на Манхеттене, чудесный черный питбуль Малыш и караоке каждую пятницу с Лейси, Кэрол и Виганом. Мы ездим в разных машинах, встаем рано, приходим поздно, мы умеем считать время и деньги. Мы понимаем, что все вокруг враждебно, но надо как-то сосуществовать, мы лепим пластмассовые смайлики на холодильник, стекло заднего вида, сумки, мобильники, лицо. В наших планнерах все расписано, ошибка исключена. Но мы давно не спим вместе, стали какими-то дергаными, злыми и по-моему давно не любим друг друга. По вечерам, когда ты засыпаешь с привычным Esquirе(ом) на груди, я поднимаюсь в твою комнату, тихонько сажусь на краешек кровати и провожу ладонью по правой скуле. Ты шмыгаешь носом и упираешь голову мне в живот. Ты такой смешной когда спишь.
Третий день подряд я плачу каждый вечер сама не знаю от чего, то ли от тоски какой-то неведомой, то ли от счастья, что это всего лишь воск. Красивые синие лужицы.