Технологии жизни. Перспективы и проблемы робототехники
Вчера в Екатеринбурге начался первый день международной выставки Иннопром-2016. Это уже добрая традиция такая, забивающая гостиницы за три месяца до события китайцами, и освобождающая от машин дороги в городе (все на иннопром едут, видимо).
Сама задумка выставки замечательная, ей можно только поаплодировать. Выставка технических и организационных достижений, являющаяся своеобразным продолжением советской ВДНХ в Москве. Помимо международных финансовых взаимодействий в этом году особое внимание уделяют промышленному дизайну, робототехнике, градостроительству.
Что касается меня, то мне как раз интересен вопрос робототехники и вытекающие из него проблемы.
Что даёт нам роботизация производств?
Она несёт нам принципиальное повышение производительности труда и минимизацию человеческих трудозатрат. Это влечёт за собой выброс новых товаров на рынок. Становится больше продуктов потребления и вроде бы всё замечательно. Однако оборотной сторон является сокращение покупательской способности населения.
Робот заменяет человека. Его проще обслуживать, его не надо отправлять в отпуск, лечить, обучать. Работает робот быстрее и точнее. Он не обеспокоен червоточной творческого начала, которое заставляет человека отклоняться от заданной программы. А ведь это творческое начало и этот пытливый интерес не удаётся заглушить тоннами инструкций и сотнями подписей под обязательствами эти инструкции выполнять. И более того, машина не начинает тосковать и топить творческую нереализованность в бутылке, срывая технологический процесс.
Так что же делать человеку? Что делать с человеком?
При коммунизме понятно, что человек будет делать и чем его занять. Но мы не при коммунизме живём. Мы живём в условиях рынка, один из идеологов которого (Чубайс фамилия) открыто заявлял:
"Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом - новые вырастут."
И это не "кровожадный Сталин, поедающий детей на завтрак. Это не Жуков, которому якобы "бабы новых нарожают". Это кумир либералов и действующий экономический деятель.
Так вот, не выльется ли роботизация производств в вымирание ещё тридцати миллионов не вписавшихся в рынок?
Однако при этом не следует впадать в крайности. В XIX веке в Англии началась деятельность луддитов. Это были здоровые мужики, кого выкинули с фабрик, заменив на станки и машины. Этим мужикам стало нечего есть, нечем кормить семьи и негде жить. Они и выместили злобу на том демоне, которого винили в своих несчастьях - они стали массово ломать машины. Потом многие луддиты переродились в чатристов, поддерживая промышленную хартию, ограничивающую промышленников. И тоже безрезультатно, хоть и пролив реки крови. Только к середине века Маркс и социалисты объяснили им, что к чему.
Много позже проблему безработицы и нищеты стали решать ростом социальных выплат и сокращением рабочего дня, а так же национализацией крупного стратегического сектора промышленности. Но это в странах Европы, принявших концепцию социального государства, и в США. Но у нас оголтелый рынок с минимизацией участия государства и продолжающейся приватизацией государственных активов в самых прибыльных отраслях промышленности. Да ещё и в условиях кризиса экономики и кризиса концепции социального государства как такового, о чём опять же открыто заявил молодой король Нидерландов - самой социально защищённой страны в Европе.
Поэтому речь о роботизации производств нужно вести в прочной связке с социальной защитой населения. Подумают ли об этом наши промышленники и государственники? Или же их устраивает позиция Чубайса?
Сама задумка выставки замечательная, ей можно только поаплодировать. Выставка технических и организационных достижений, являющаяся своеобразным продолжением советской ВДНХ в Москве. Помимо международных финансовых взаимодействий в этом году особое внимание уделяют промышленному дизайну, робототехнике, градостроительству.
Что касается меня, то мне как раз интересен вопрос робототехники и вытекающие из него проблемы.
Что даёт нам роботизация производств?
Она несёт нам принципиальное повышение производительности труда и минимизацию человеческих трудозатрат. Это влечёт за собой выброс новых товаров на рынок. Становится больше продуктов потребления и вроде бы всё замечательно. Однако оборотной сторон является сокращение покупательской способности населения.
Робот заменяет человека. Его проще обслуживать, его не надо отправлять в отпуск, лечить, обучать. Работает робот быстрее и точнее. Он не обеспокоен червоточной творческого начала, которое заставляет человека отклоняться от заданной программы. А ведь это творческое начало и этот пытливый интерес не удаётся заглушить тоннами инструкций и сотнями подписей под обязательствами эти инструкции выполнять. И более того, машина не начинает тосковать и топить творческую нереализованность в бутылке, срывая технологический процесс.
Так что же делать человеку? Что делать с человеком?
При коммунизме понятно, что человек будет делать и чем его занять. Но мы не при коммунизме живём. Мы живём в условиях рынка, один из идеологов которого (Чубайс фамилия) открыто заявлял:
"Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом - новые вырастут."
И это не "кровожадный Сталин, поедающий детей на завтрак. Это не Жуков, которому якобы "бабы новых нарожают". Это кумир либералов и действующий экономический деятель.
Так вот, не выльется ли роботизация производств в вымирание ещё тридцати миллионов не вписавшихся в рынок?
Однако при этом не следует впадать в крайности. В XIX веке в Англии началась деятельность луддитов. Это были здоровые мужики, кого выкинули с фабрик, заменив на станки и машины. Этим мужикам стало нечего есть, нечем кормить семьи и негде жить. Они и выместили злобу на том демоне, которого винили в своих несчастьях - они стали массово ломать машины. Потом многие луддиты переродились в чатристов, поддерживая промышленную хартию, ограничивающую промышленников. И тоже безрезультатно, хоть и пролив реки крови. Только к середине века Маркс и социалисты объяснили им, что к чему.
Много позже проблему безработицы и нищеты стали решать ростом социальных выплат и сокращением рабочего дня, а так же национализацией крупного стратегического сектора промышленности. Но это в странах Европы, принявших концепцию социального государства, и в США. Но у нас оголтелый рынок с минимизацией участия государства и продолжающейся приватизацией государственных активов в самых прибыльных отраслях промышленности. Да ещё и в условиях кризиса экономики и кризиса концепции социального государства как такового, о чём опять же открыто заявил молодой король Нидерландов - самой социально защищённой страны в Европе.
Поэтому речь о роботизации производств нужно вести в прочной связке с социальной защитой населения. Подумают ли об этом наши промышленники и государственники? Или же их устраивает позиция Чубайса?