Толкиен и Метафизика.
Прочитал у тов.ru_ghost3d интересную статью Толкин, целостность и власть. Автор затрагивает в ней тему противопоставления объединения и дифференцирования общества на примере Средиземья Толкиена. Показывает, что Толкиен отчётливо видит силы объединяющие, как пагубные для мира, и напротив, силы, сопротивляющиеся объединению, единственно достойными (даже несмотря на то, что эти силы и друг друга погрызть не прочь. Одна война эльфов против гномов чего стоит, а так же высокомерие эльфов по отношению ко всем остальным). Сначала я приведу статью целиком, а затем оставлю свой комментарий.
-The Lord of the Rings, Epigraph, J.R.R.Tokien
Три - эльфийским Владыкам в подзвездный предел;
Семь - для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять - смертным, чей выверен срок и удел.
И Одно - Властелину на черном престоле
В Мордоре, где вековечная тьма:
Чтобы всех отыскать, воедино созвать
И единою черною волей сковать
В Мордоре, где вековечная тьма.
- Властелин колец, эпиграф, Д.Р.Р.Толкин, пер. И.Б. Гриншпун, 1991
При подготовке к обсуждению первой главы книги "Метафизическая война" неверная и текучая память вынесла на поверхность строки, прочитанные в по случаю в босоногом детстве:
В сознательном возрасте неизменно воспринимал произведение профессора как целиком принадлежащее области информационно-психологической войны (как теперь принято говорить). Сегодня обнаружил в нём отчётливые метафизические нотки.
Никому, кроме меня не показалось, что душа профессора нащупала и выдала миру в метафорической форме ось и сущность конфликта и Запада и России?
В далеком 1954 году профессор строит своё повествование вокруг символа целостности, элемента, который объединяет все частности, "дарованные разным расам" и единственно способное соединить их в нечто целое. И, похоже, в больше всего в волшебном кольце его беспокоит то, что оно Кольцо Всевласться. А англосаксы не тот народ (и тем более не та элита), который равнодушно относится к власти.
Симпатии Толкина отчётливо принадлежат стороне, сопротивляющейся объединению. Родина единства описывается самыми чёрными красками, идея приписывается врагу, а символ, в конечном итоге, в кульминации текста уничтожается. Мучительные перипетии уничтожения хорошо иллюстрируют метания и муки связанные с отказом от власти и соответствующих возможностей ради сохранения собственной субъектности.
Полагаю, что позиция профессора отражает настроения элит на которые он ориентировался в глухие годы расцвета Холодной войны. Если мы абстрагируемся от "военно-пропагандистской" составляющей, от образа врага, явно представленного индустриально-развитой державой, находящейся далеко на востоке и преисполненной коварства и одержимой властью (признаки проекции налицо -- "хорошие" лишены стремленя к власти начисто), то у нас останется готовность уничтожить важнейшее достижение человечества, возможно коллективизм, и даже коммунизм (а что ещё соединяет все расы и народы во имя великой цели?) ради сохранения статус-кво. В смысле "чтобы всё осталось по-старому".
Наверняка Толкин дал "путёвку в жизнь" массе скромных героев, с авантюрной жилкой (необычной для народа, глубоко погрузившегося в уют и благосостояние...), которые ценой многих приключений, страданий, душевных метаний, обретения невиданной власти и, главное, своевременного отказа от неё (по-видимому, временами насильственному...) помогли защитить западный мир от опасности, которую на излёте Модерна стала для него представлять Россия и её стремление к целостности и человеческому всеединству.
Управление - это область целостности, область в которой соединяются разделённые этика, эстетика и познание. В современном мире она жёстко связано с властью и элитностью. Совершенно очевидно, что элиты борются с размыванием субъектности и предпринимают активные шаги, направленные на недопущение овнутрения господства остальными.
Разделённый мир Толкина сопротивляется новому шагу истории, на котором должно произойти новое объединение, новый синтез и господство отчуждено у антиисторического класса и передано всему человечеству.
Ещё один штрих к метафизической картине Толкиена заключается в следующем.
Обратите внимание, что Средиземье построено исключительно в примордиальных традициях. Валаров сменили майары. Майаров эльфы. Эльфов должны сменить люди. Поступательное низвержение мира, спастись от которого можно только в другом мире, от куда не возвращаются - Валиноре. В том самом другом мире, в который стремятся уйти те, "чьё время ушло".
А противостоит этому процессу злой Саурон, который, как правильно отмечено, поведёт в бой совсем других созданий, сделавших ставку на технологическое развитие. Т.е. сделает шаг от общества эльфийской природной обусловленности к обществу индустриальному, природу покоряющему. Естественно тут надо обязательно показать, как Природа страдает, и позволить взбунтовавшимся деревьям разрушить индустриальный Изенгард.
И так по всей книге. Противопоставление Старого Новому с последовательным очернением Нового. И разве можно при этом как-то симпатизировать грязным жестоким оркам, которые рубят красивые деревья ради топлива для своих печей? Разве можно симпатизировать Мордору, если его закопчёные пустыни и отравленные реки противопоставляются цветущим садам Лориэна или Зеленолесья? И разве можно симпатизировать стройным воинствующим шеренгам урукхаев, когда им противопоставляется мирное сытое мещанское прозябание хоббитов?
Таким образом, идеи единства и развития оказываются крепко увязаны со всем страшным, что только можно описать в относительно детской книжке.
А сказать, что Толкиен писал книгу будучи аполитичным, значит признать что книгу читал не внимательно и очень очень давно.
-The Lord of the Rings, Epigraph, J.R.R.Tokien
Три - эльфийским Владыкам в подзвездный предел;
Семь - для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять - смертным, чей выверен срок и удел.
И Одно - Властелину на черном престоле
В Мордоре, где вековечная тьма:
Чтобы всех отыскать, воедино созвать
И единою черною волей сковать
В Мордоре, где вековечная тьма.
- Властелин колец, эпиграф, Д.Р.Р.Толкин, пер. И.Б. Гриншпун, 1991
При подготовке к обсуждению первой главы книги "Метафизическая война" неверная и текучая память вынесла на поверхность строки, прочитанные в по случаю в босоногом детстве:
В сознательном возрасте неизменно воспринимал произведение профессора как целиком принадлежащее области информационно-психологической войны (как теперь принято говорить). Сегодня обнаружил в нём отчётливые метафизические нотки.
Никому, кроме меня не показалось, что душа профессора нащупала и выдала миру в метафорической форме ось и сущность конфликта и Запада и России?
В далеком 1954 году профессор строит своё повествование вокруг символа целостности, элемента, который объединяет все частности, "дарованные разным расам" и единственно способное соединить их в нечто целое. И, похоже, в больше всего в волшебном кольце его беспокоит то, что оно Кольцо Всевласться. А англосаксы не тот народ (и тем более не та элита), который равнодушно относится к власти.
Симпатии Толкина отчётливо принадлежат стороне, сопротивляющейся объединению. Родина единства описывается самыми чёрными красками, идея приписывается врагу, а символ, в конечном итоге, в кульминации текста уничтожается. Мучительные перипетии уничтожения хорошо иллюстрируют метания и муки связанные с отказом от власти и соответствующих возможностей ради сохранения собственной субъектности.
Полагаю, что позиция профессора отражает настроения элит на которые он ориентировался в глухие годы расцвета Холодной войны. Если мы абстрагируемся от "военно-пропагандистской" составляющей, от образа врага, явно представленного индустриально-развитой державой, находящейся далеко на востоке и преисполненной коварства и одержимой властью (признаки проекции налицо -- "хорошие" лишены стремленя к власти начисто), то у нас останется готовность уничтожить важнейшее достижение человечества, возможно коллективизм, и даже коммунизм (а что ещё соединяет все расы и народы во имя великой цели?) ради сохранения статус-кво. В смысле "чтобы всё осталось по-старому".
Наверняка Толкин дал "путёвку в жизнь" массе скромных героев, с авантюрной жилкой (необычной для народа, глубоко погрузившегося в уют и благосостояние...), которые ценой многих приключений, страданий, душевных метаний, обретения невиданной власти и, главное, своевременного отказа от неё (по-видимому, временами насильственному...) помогли защитить западный мир от опасности, которую на излёте Модерна стала для него представлять Россия и её стремление к целостности и человеческому всеединству.
Управление - это область целостности, область в которой соединяются разделённые этика, эстетика и познание. В современном мире она жёстко связано с властью и элитностью. Совершенно очевидно, что элиты борются с размыванием субъектности и предпринимают активные шаги, направленные на недопущение овнутрения господства остальными.
Разделённый мир Толкина сопротивляется новому шагу истории, на котором должно произойти новое объединение, новый синтез и господство отчуждено у антиисторического класса и передано всему человечеству.
Ещё один штрих к метафизической картине Толкиена заключается в следующем.
Обратите внимание, что Средиземье построено исключительно в примордиальных традициях. Валаров сменили майары. Майаров эльфы. Эльфов должны сменить люди. Поступательное низвержение мира, спастись от которого можно только в другом мире, от куда не возвращаются - Валиноре. В том самом другом мире, в который стремятся уйти те, "чьё время ушло".
А противостоит этому процессу злой Саурон, который, как правильно отмечено, поведёт в бой совсем других созданий, сделавших ставку на технологическое развитие. Т.е. сделает шаг от общества эльфийской природной обусловленности к обществу индустриальному, природу покоряющему. Естественно тут надо обязательно показать, как Природа страдает, и позволить взбунтовавшимся деревьям разрушить индустриальный Изенгард.
И так по всей книге. Противопоставление Старого Новому с последовательным очернением Нового. И разве можно при этом как-то симпатизировать грязным жестоким оркам, которые рубят красивые деревья ради топлива для своих печей? Разве можно симпатизировать Мордору, если его закопчёные пустыни и отравленные реки противопоставляются цветущим садам Лориэна или Зеленолесья? И разве можно симпатизировать стройным воинствующим шеренгам урукхаев, когда им противопоставляется мирное сытое мещанское прозябание хоббитов?
Таким образом, идеи единства и развития оказываются крепко увязаны со всем страшным, что только можно описать в относительно детской книжке.
А сказать, что Толкиен писал книгу будучи аполитичным, значит признать что книгу читал не внимательно и очень очень давно.