ТОРФЯНКА: БОРЬБА ЗА ВЕРУ?
Торфянка. Пока я собиралась написать про что-то интересное и философское, жизнь снова подсунула скучное - битвы за храм. Вкратце история: собирались строить храм в парке, жители против, храм перенесли, на том месте остался крест и проводились молебны, страсти все равно не угасали, и вот наконец дошло дело до того, что у противохрамовых активистов провели обыск и даже вроде кого-то задержали и собираются впаять уголовное дело.
Хорошие православные кричат - “Ну как так можно, ау, за веру в кутузку, никакой храм не стоит того!"
Владимир Легойда пишет: “Не, ну ребята, храм давно там не стоят, только крест стоит, а органы они реагируют на экстремизм без участия Церкви, не виноватые мы”
Читаю я все это, и грустно мне.
Честно, мне скучно писать про то, что никакой храм не стоит уголовных дел на людей. Это козе понятно. Мне грустно от того, что Церковь как всегда проиграла репутационно. Оказалась абсолютно бессильна в ситуации гражданского противостоянии. И “защищая храм”, Церковь во всех СМИ оказалась девочкой для битья, уныло отрабатывая чью-то повестку - в полном бессилии ответить внятно. “Не виноватые мы, ФСБ само! Мы вот и храм уже не строим, ну что вы чесслово!” - ну что это такое? Ну кого это убедит? Печаль.
Для меня эта тема абсолютно уныла на первый взгляд. Потому что “Уголовка за оскорбление креста - ТАК НИЗЯ!!!!”- это для меня тема в духе Капитана Очевидности. Поэтому давайте я использую этот повод, чтобы сказать о том, что кажется мне действительно интересным и неочевидным. А именно, о смирении (внезапно!). И не о том смирении, которое - привет кэп! - про то что “надо терпеть, когда на нас нападают” и которое, по-моему, справедливо называют “розовым христианством”. Нееет. Терпеть не надо. Надо душить противника в объятьях немедленно. Ну, слушайте...
Порывшись лениво на Правмире на эту тему, я нашла хороший прошлогодний репортаж из зала суда. И там меня привлекла вот такая цитата:
Тот самый «мощный координатор» движения «Сорок сороков», Андрей Кормухин, рассказывает о своем видении ситуации: «Как правило, православные христиане - добрые, смиренные. Они не готовы к тем агрессиям, которые по отношению к ним исходят из внешнего мира. Мы узнали из социальных сетей, с различных сайтов о том, что здесь планируются провокации, жёсткие действия по отношению к православным - этим были переполнены сайты лево-радикалов, анархистов, откровенных сатанистов. Даже наши сайты были дважды атакованы бот-сетями и блокировались. Поэтому мы поняли, какая здесь православным противостоит сила».
Здесь наглядно обрисован некоторый образ мира. Миф, не имеющий ничего общего с христианством, которое должно стать “солю землю” и все собою засолить. Нет, это миф сектантский и картина мира улья: о наличии некой группы особенных людей, которые спрятались в свою скорлупу, ощетинившись против опасного и жестокого “внешнего мира” цепью боевых юнитов в виде православных активистов разного рода. Они и защищают условный “улей” от “лево-радикалов, анархистов, откровенных сатанистов”.
Вы просто вглядитесь еще раз в это: “православные христиане - добрые, смиренные. Они не готовы к тем агрессиям, которые по отношению к ним исходят из внешнего мира”. ВНЕШНЕГО мира, Карл!
В этой картине мира людям места нет. В том плане, в котором о людях ФедорМихалыч говорил, что “широк человек, очень широк”. В этой картине мира нет никакого “ненавидь грех, а не грешника”. Здесь человек равняется его поступку здесь и сейчас, мир делится на черное и белое: в зависимости от роли в местечковом противостоянии. С одной стороны, “смиренные и добрые христиане”, с другой - “анархисты и сатанисты”. Ну конечно, сплошь сатанисты тут по парку с колясками гуляют.
Вдумайтесь, как тут понимается смирение: смиренный по факту равняется пассивно-агрессивный! Боязливый, мстительный, отделяющий себя от “опасного внешнего мира”, но неспособный ответить и пойти на контакт. ОБИЖЕННЫЙ. Разве может такой человек проявить деятельную любовь? Может быть “солью земли”? Конечно, нет. Все, что есть для внешних: это “боевые пчелы”, которые должны защитить свой уютный улей.
Но для меня очевидно: подобный конфликт - это отличный повод для проповеди! Это повод пообщаться, поговорить, объяснить что-то людям, которые в обычное время равнодушны к теме. Если храм так нужен жителями района, то почему эти жители не пойдут к своим неверующим соседям на чаек познакомиться под эту тему, наладить отношения? Они ж сами приходили ругаться - вот это возможность! Не надо, как кое-кому, ходить по квартирам и в двери стучаться - САМИ приходили.
Смирение - это ведь не про то, что тебя пинают, а ты про себя думаешь “Ах ты гад, но я промолчу и тока бровки нахмурю и зубами поскриплю”. Смирение - это когда тебя пинают, а ты такой: “О, бро, привет, а я как раз давно искал повод познакомиться! Хочешь меня пнуть? А за что? Давай поговорим об этом!” Христос предлагает бить по другой щеке: он не просто ТЕРПИТ, он входит в активную коммуникацию, разрывающую шаблон. Он поступает сильно, неожиданно, ДЕРЗКО, в конце концов. Он обесценивают агрессию противника этим жестом. Это просто вершина искусства бесконтактного боя!
Для меня смирение - это не про то, как быть пассивно-агрессивным, что на мой взгляд, еще более гадко, чем быть просто агрессивным, потому что тут к злобе еще и страх примешивается. Для меня смирение - это про то, как не реагировать рефлекторно, реактивно, как не отрабатывать чужую повестку, как не участвовать в чужой войне. Как обезоружить противника деятельной любовью, в конце концов!
Это возможно, если вы изначально чувствуете себя лисицей в засаде, только и ждущей, что зайцы придут к вам под куст на разборки. Если вы чувствует силу, веру, любовь. А если вы чувствуете себя “оплотом православия”, стены которого вам надо защищать, то и любые нападки вы будете реагировать именно в этом ключе: штурмуют нас, ребятушки, все на защиту! Храм воспринимается не как место общения, формирования общины, а как какое-то гетто для “наших”, которым во “внешнем мире” неуютно. Эти условные “200 храмов” кажутся мне какой-то психологической “линией Мажино” или Китайской стеной, которая окажется настолько же затратной, насколько и бесполезной в реальной борьбе за веру.
Хорошие православные кричат - “Ну как так можно, ау, за веру в кутузку, никакой храм не стоит того!"
Владимир Легойда пишет: “Не, ну ребята, храм давно там не стоят, только крест стоит, а органы они реагируют на экстремизм без участия Церкви, не виноватые мы”
Читаю я все это, и грустно мне.
Честно, мне скучно писать про то, что никакой храм не стоит уголовных дел на людей. Это козе понятно. Мне грустно от того, что Церковь как всегда проиграла репутационно. Оказалась абсолютно бессильна в ситуации гражданского противостоянии. И “защищая храм”, Церковь во всех СМИ оказалась девочкой для битья, уныло отрабатывая чью-то повестку - в полном бессилии ответить внятно. “Не виноватые мы, ФСБ само! Мы вот и храм уже не строим, ну что вы чесслово!” - ну что это такое? Ну кого это убедит? Печаль.
Для меня эта тема абсолютно уныла на первый взгляд. Потому что “Уголовка за оскорбление креста - ТАК НИЗЯ!!!!”- это для меня тема в духе Капитана Очевидности. Поэтому давайте я использую этот повод, чтобы сказать о том, что кажется мне действительно интересным и неочевидным. А именно, о смирении (внезапно!). И не о том смирении, которое - привет кэп! - про то что “надо терпеть, когда на нас нападают” и которое, по-моему, справедливо называют “розовым христианством”. Нееет. Терпеть не надо. Надо душить противника в объятьях немедленно. Ну, слушайте...
Порывшись лениво на Правмире на эту тему, я нашла хороший прошлогодний репортаж из зала суда. И там меня привлекла вот такая цитата:
Тот самый «мощный координатор» движения «Сорок сороков», Андрей Кормухин, рассказывает о своем видении ситуации: «Как правило, православные христиане - добрые, смиренные. Они не готовы к тем агрессиям, которые по отношению к ним исходят из внешнего мира. Мы узнали из социальных сетей, с различных сайтов о том, что здесь планируются провокации, жёсткие действия по отношению к православным - этим были переполнены сайты лево-радикалов, анархистов, откровенных сатанистов. Даже наши сайты были дважды атакованы бот-сетями и блокировались. Поэтому мы поняли, какая здесь православным противостоит сила».
Здесь наглядно обрисован некоторый образ мира. Миф, не имеющий ничего общего с христианством, которое должно стать “солю землю” и все собою засолить. Нет, это миф сектантский и картина мира улья: о наличии некой группы особенных людей, которые спрятались в свою скорлупу, ощетинившись против опасного и жестокого “внешнего мира” цепью боевых юнитов в виде православных активистов разного рода. Они и защищают условный “улей” от “лево-радикалов, анархистов, откровенных сатанистов”.
Вы просто вглядитесь еще раз в это: “православные христиане - добрые, смиренные. Они не готовы к тем агрессиям, которые по отношению к ним исходят из внешнего мира”. ВНЕШНЕГО мира, Карл!
В этой картине мира людям места нет. В том плане, в котором о людях ФедорМихалыч говорил, что “широк человек, очень широк”. В этой картине мира нет никакого “ненавидь грех, а не грешника”. Здесь человек равняется его поступку здесь и сейчас, мир делится на черное и белое: в зависимости от роли в местечковом противостоянии. С одной стороны, “смиренные и добрые христиане”, с другой - “анархисты и сатанисты”. Ну конечно, сплошь сатанисты тут по парку с колясками гуляют.
Вдумайтесь, как тут понимается смирение: смиренный по факту равняется пассивно-агрессивный! Боязливый, мстительный, отделяющий себя от “опасного внешнего мира”, но неспособный ответить и пойти на контакт. ОБИЖЕННЫЙ. Разве может такой человек проявить деятельную любовь? Может быть “солью земли”? Конечно, нет. Все, что есть для внешних: это “боевые пчелы”, которые должны защитить свой уютный улей.
Но для меня очевидно: подобный конфликт - это отличный повод для проповеди! Это повод пообщаться, поговорить, объяснить что-то людям, которые в обычное время равнодушны к теме. Если храм так нужен жителями района, то почему эти жители не пойдут к своим неверующим соседям на чаек познакомиться под эту тему, наладить отношения? Они ж сами приходили ругаться - вот это возможность! Не надо, как кое-кому, ходить по квартирам и в двери стучаться - САМИ приходили.
Смирение - это ведь не про то, что тебя пинают, а ты про себя думаешь “Ах ты гад, но я промолчу и тока бровки нахмурю и зубами поскриплю”. Смирение - это когда тебя пинают, а ты такой: “О, бро, привет, а я как раз давно искал повод познакомиться! Хочешь меня пнуть? А за что? Давай поговорим об этом!” Христос предлагает бить по другой щеке: он не просто ТЕРПИТ, он входит в активную коммуникацию, разрывающую шаблон. Он поступает сильно, неожиданно, ДЕРЗКО, в конце концов. Он обесценивают агрессию противника этим жестом. Это просто вершина искусства бесконтактного боя!
Для меня смирение - это не про то, как быть пассивно-агрессивным, что на мой взгляд, еще более гадко, чем быть просто агрессивным, потому что тут к злобе еще и страх примешивается. Для меня смирение - это про то, как не реагировать рефлекторно, реактивно, как не отрабатывать чужую повестку, как не участвовать в чужой войне. Как обезоружить противника деятельной любовью, в конце концов!
Это возможно, если вы изначально чувствуете себя лисицей в засаде, только и ждущей, что зайцы придут к вам под куст на разборки. Если вы чувствует силу, веру, любовь. А если вы чувствуете себя “оплотом православия”, стены которого вам надо защищать, то и любые нападки вы будете реагировать именно в этом ключе: штурмуют нас, ребятушки, все на защиту! Храм воспринимается не как место общения, формирования общины, а как какое-то гетто для “наших”, которым во “внешнем мире” неуютно. Эти условные “200 храмов” кажутся мне какой-то психологической “линией Мажино” или Китайской стеной, которая окажется настолько же затратной, насколько и бесполезной в реальной борьбе за веру.