(no subject)
Мы, наверно, помним, что иногда в жизни случаются внезапно прекрасные утра. Редко, но бывают.
Как в детстве, лет в шесть-семь - просыпаешься первого января, и к маме скачешь в кровать, и ластишься, и тепленькая такая, счастливая до безобразия. Знаешь, что праздник, и никто не уйдет на работу, и будет подарочек, и дедушка в гостях и вообще, сплошь профит. Валяешься, свою пижаму старую, из которой ты выросла, за штанины дергаешь, а в голове - пусто и беззаботно.
Потом в суровой, траченой молью и битой ветрами жизни взрослого двадцатилетнего человека такие утра случаются все реже.
Но когда они случаются - ты сразу знаешь, с чем их сравнить.
И весь день, и всю ночь понимаешь, что до сих пор еще оно - это утро.
Как в детстве, лет в шесть-семь - просыпаешься первого января, и к маме скачешь в кровать, и ластишься, и тепленькая такая, счастливая до безобразия. Знаешь, что праздник, и никто не уйдет на работу, и будет подарочек, и дедушка в гостях и вообще, сплошь профит. Валяешься, свою пижаму старую, из которой ты выросла, за штанины дергаешь, а в голове - пусто и беззаботно.
Потом в суровой, траченой молью и битой ветрами жизни взрослого двадцатилетнего человека такие утра случаются все реже.
Но когда они случаются - ты сразу знаешь, с чем их сравнить.
И весь день, и всю ночь понимаешь, что до сих пор еще оно - это утро.