Чего боится французский повар.
Оригинал взят у pesen_net в Чего боится французский повар.
Однажды в Латвии пропал бензин. Это как-то связано с независимостью, приходит одно - пропадает второе. Автомобилисты сбивались в стаи для слежки за бензовозами. Под подозрение попадали даже ассенизаторские бочки. Стоило одной припарковаться, собирались граждане, спрашивали что внутри. Самые недоверчвые требовали доказательств.
Бензовозы вели себя как привидения. Выпадали из сумрака в случайных кустах и тут же развоплощались. Они боялись бандитов, полиции, друг друга и покупателей. Некоторые продавали крутку с запахом бензина, бывшую на деле эссенцией из старых тряпок, или ещё какой тыквой - всемирным эквивалентом разочарования. Например, я однажды купил двадцать литров жидких коричневых кристаллов.
В том году мне нравилась Лена. Она была прагматиком, но согласилась прокатиться со мной на край земли. Удивительно доверчивы бывают женщины, шлёпнутые в сумерках по попе. С моим автомобилем ваз-2104 краем земли могла оказаться любая канава. Мы проехали девять километров, развернулись и - скорей, скорей к цивилизации - покатили назад. Автомобиль чихнул нехорошо, потом ещё и вдруг потерял сознание. Я проверил искру, насос, разобрал карбюратор. Оказалось, коричневые кристаллы забили поплавковую камеру. Вычистил их, собрал карбюратор, проехал триста метров, встал, опять разобрал, вычистил, проехал, встал и так тридцать четыре раза.
Было холодно, Лена расхотела кататься. Она ещё при первой остановке заметила мою техническую грамотность. Следующие тридцать три казались ей ненужным хвастовством. Её голова кружилась от нашей близости. Я не просто пах бензином. Я говорил как бензин, думал как бензин, улыбался как бензин. При мне страшно было курить. Это называется, вроде бы, синестезия - иллюзия клубничного запаха при виде клубники. При следующих наших встречах Лене всюду мерещился нефтеперегонный завод. Отношения не заладились. Жаль. Потому что человек я, в общем, не плохой.
Квартирные воры тех лет первым делом вычищали холодильники. Президент обещал отпилить Латвию от Евразии, чтобы все мы, свободный народ, на вёслах догребли бы до Гудзона и там притворились бы небольшим культурным островом. В соседней Эстонии некий ресторан нанял французского повара. Тот определил по карте, что едет в СССР. Он знал о главных русских изюминках, досаждавших ещё Наполеону. Это Мафия, Мороз и Медведи. МММ. Самолёт привёз повара в Ригу. Навстречу ему, из Таллина выехал водитель. Неразговорчивый, но сообразительный. Он знал про коричневые кристаллы и налил запасную канистру. А перед самой границей заехал в лес и закопал её. Не доверял таможне.
По-французски эстонец умел только табличку поднимать - M. Michel Godefroi, chef. Зато, табличка была прекрасна. Другие оторвут картон от ящика с бананами, или вырвут из блокнота, или от рулона в туалете лепесток. Напишут ручкой и встречают. Эстонцы же приготовили настоящий ксерокс на палочке. Сразу видно, солидная фирма. Водитель накормил гостя в ресторане, почти насильно сводил в туалет. Триста километров, французские эвфемизмы мочеиспускания нам неизвестны и неприятности ни к чему. В дороге попутчики улыбались друг другу. Иногда повар делал вежливые наблюдения: У вас чудесная погода... В России красивые женщины... Как много деревьев, это тайга?... Улыбнитесь, если ваша тёща - птеродактиль...
Эстонец прилежно улыбался. Казалось, сам звук французской речи ему сладок. Въехали в Эстонию. Свернули в лес. Водитель улыбнулся шире прежнего. Он хотел показать мимчески «у меня в лесу закопана канистра, надо заправиться». Такое не каждому дано.
Француз заметил и лес, и странную дорогу, и блеснувшие в бороде попутчика зубы. Они означали либо «сейчас наша любовь осуществится», либо «вот мы и приехали, говорливая французская булочка».
На мрачной поляне, среди тёмных елей машина встала. Водитель достал из багажника лопату, стал копать. Он был похож на мафию и медведя одновременно. Подмораживало, пасьянс сошёлся. Убивать повара, конечно, было незачем. Но у русских ни в чём нет смысла. Мы если и находим где-то смысл, то сразу его уничтожаем. Абсурд - вот наша истинная национальная идея.
Пахло лесом и стылой землёй. Повар приготовился драться портфелем, как только упырь протянет руки к горлу. Водитель же вынул из земли канистру, залил бак, вытер руки салфеточкой, сел за руль и зевнул протяжно. Дальше ехали молча. Просто улыбались.
Примерно через неделю, раздражённый северной спецификой, повар остро пошутил:
- Зачем вы строите ресторан? Накопайте в лесу бензина и живите счастливо!
Никто его не понял. Какой, подумали, дурацкий юмор у французов.
На картинке: ваз-2104 с двумя условными Ленами.
Однажды в Латвии пропал бензин. Это как-то связано с независимостью, приходит одно - пропадает второе. Автомобилисты сбивались в стаи для слежки за бензовозами. Под подозрение попадали даже ассенизаторские бочки. Стоило одной припарковаться, собирались граждане, спрашивали что внутри. Самые недоверчвые требовали доказательств.
Бензовозы вели себя как привидения. Выпадали из сумрака в случайных кустах и тут же развоплощались. Они боялись бандитов, полиции, друг друга и покупателей. Некоторые продавали крутку с запахом бензина, бывшую на деле эссенцией из старых тряпок, или ещё какой тыквой - всемирным эквивалентом разочарования. Например, я однажды купил двадцать литров жидких коричневых кристаллов.
В том году мне нравилась Лена. Она была прагматиком, но согласилась прокатиться со мной на край земли. Удивительно доверчивы бывают женщины, шлёпнутые в сумерках по попе. С моим автомобилем ваз-2104 краем земли могла оказаться любая канава. Мы проехали девять километров, развернулись и - скорей, скорей к цивилизации - покатили назад. Автомобиль чихнул нехорошо, потом ещё и вдруг потерял сознание. Я проверил искру, насос, разобрал карбюратор. Оказалось, коричневые кристаллы забили поплавковую камеру. Вычистил их, собрал карбюратор, проехал триста метров, встал, опять разобрал, вычистил, проехал, встал и так тридцать четыре раза.
Было холодно, Лена расхотела кататься. Она ещё при первой остановке заметила мою техническую грамотность. Следующие тридцать три казались ей ненужным хвастовством. Её голова кружилась от нашей близости. Я не просто пах бензином. Я говорил как бензин, думал как бензин, улыбался как бензин. При мне страшно было курить. Это называется, вроде бы, синестезия - иллюзия клубничного запаха при виде клубники. При следующих наших встречах Лене всюду мерещился нефтеперегонный завод. Отношения не заладились. Жаль. Потому что человек я, в общем, не плохой.
Квартирные воры тех лет первым делом вычищали холодильники. Президент обещал отпилить Латвию от Евразии, чтобы все мы, свободный народ, на вёслах догребли бы до Гудзона и там притворились бы небольшим культурным островом. В соседней Эстонии некий ресторан нанял французского повара. Тот определил по карте, что едет в СССР. Он знал о главных русских изюминках, досаждавших ещё Наполеону. Это Мафия, Мороз и Медведи. МММ. Самолёт привёз повара в Ригу. Навстречу ему, из Таллина выехал водитель. Неразговорчивый, но сообразительный. Он знал про коричневые кристаллы и налил запасную канистру. А перед самой границей заехал в лес и закопал её. Не доверял таможне.
По-французски эстонец умел только табличку поднимать - M. Michel Godefroi, chef. Зато, табличка была прекрасна. Другие оторвут картон от ящика с бананами, или вырвут из блокнота, или от рулона в туалете лепесток. Напишут ручкой и встречают. Эстонцы же приготовили настоящий ксерокс на палочке. Сразу видно, солидная фирма. Водитель накормил гостя в ресторане, почти насильно сводил в туалет. Триста километров, французские эвфемизмы мочеиспускания нам неизвестны и неприятности ни к чему. В дороге попутчики улыбались друг другу. Иногда повар делал вежливые наблюдения: У вас чудесная погода... В России красивые женщины... Как много деревьев, это тайга?... Улыбнитесь, если ваша тёща - птеродактиль...
Эстонец прилежно улыбался. Казалось, сам звук французской речи ему сладок. Въехали в Эстонию. Свернули в лес. Водитель улыбнулся шире прежнего. Он хотел показать мимчески «у меня в лесу закопана канистра, надо заправиться». Такое не каждому дано.
Француз заметил и лес, и странную дорогу, и блеснувшие в бороде попутчика зубы. Они означали либо «сейчас наша любовь осуществится», либо «вот мы и приехали, говорливая французская булочка».
На мрачной поляне, среди тёмных елей машина встала. Водитель достал из багажника лопату, стал копать. Он был похож на мафию и медведя одновременно. Подмораживало, пасьянс сошёлся. Убивать повара, конечно, было незачем. Но у русских ни в чём нет смысла. Мы если и находим где-то смысл, то сразу его уничтожаем. Абсурд - вот наша истинная национальная идея.
Пахло лесом и стылой землёй. Повар приготовился драться портфелем, как только упырь протянет руки к горлу. Водитель же вынул из земли канистру, залил бак, вытер руки салфеточкой, сел за руль и зевнул протяжно. Дальше ехали молча. Просто улыбались.
Примерно через неделю, раздражённый северной спецификой, повар остро пошутил:
- Зачем вы строите ресторан? Накопайте в лесу бензина и живите счастливо!
Никто его не понял. Какой, подумали, дурацкий юмор у французов.
На картинке: ваз-2104 с двумя условными Ленами.