Свой среди чужих, чужой среди своих, или Трудно быть Карлссоном. Часть I

[backins]

Dmitriy Filippov "Karlsson is back!"

Все семейство - разумеется, кроме
Малыша - считало, что Карлссон -
самая несносная, самая взбалмошная,
самая избалованная, самая наглая и
вороватая тварь, какая только есть
на свете
(пер.Л.Брауде)

авторское отступление

Этот пост родился из диалога в одном из блогов ЖЖ, где мимоходом был затронут вопрос о возрасте Карлссона. В процессе предложения и отвода гипотез ни один из блогеров не пострадал начал складываться портрет антигероя, заметно отличающийся от обычных представлений о Карлссоне (жадный, безобразно разжиревший обжора, манипулятор, неумёха, лжец, лентяй, вымогатель, вор, "воображаемый друг", выдуманный ангелоподобным Малышом ради спасения от одиночества и реализации "запретных влечений"... словом, исключительно неприятный тип), изменились и представления о других персонажах этой милой детской сказочки (мопед копирайт не мой).
Всё это было достаточно интересно, чтобы заслуживать сохранения -- даже если интересно это было только мне.
Вот я и сохраняю.
Не претендую на то, что выявленное в данном прочтении это именно то, что вложила в текст и хотела сказать Астрид Линдгрен -- процесс чтения это совместное творчество автора и читателя, тем более, что в силу незнания шведского языка и реалий Швеции 50-х гг. ХХ века мне приходилось опираться не только на машинный перевод оригинала, но и на два известных русских литературных перевода -- Л.Лунгиной и Л.Брауде - Н.Белякова, а также привлекать большое количество вспомогательных материалов; получившийся образ возможно или даже наверняка более "мой", чем линдгреновский.
Но мне такой Карлссон нравится гораздо больше, чем традиционный инфантильный и слащавый лучший в мире озорник и проказник.

конец авторского отступления

Глава I
МОЯ СЕМЬЯ И ДРУГИЕ ЖЫВОТНЫЕ

Как в оригинале, так и в переводах, первая повесть о Карлссоне называется лишь его именем -- Karlsson på Taket или Карлссон, который живёт на крыше; это не описание, а именно имя собственное -- и именно оно написано на дверной табличке (о том, как звали Карлссона "по пачпорту" -- см. главу II этого эпохального психо-историко-литературного исследования):

На двери висела табличка, чтобы все знали, кто здесь живет. На ней было написано:
КАРЛССОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, - самый лучший в мире Карлссон.
Карлссон распахнул настежь дверь и крикнул:
- Добро пожаловать, милый Карлссон … и ты, Малыш, тоже!
(пер.Л.Брауде)

[b. -- меня задолбало приписывать "и Н.Белякова", всё равно его никто не знает]



изд."Нюанс", 1992 г. -- имени художника-иллюстратора узнать не удалось

В каноничной советской мультипликационной дилогии (от которой я, впрочем, не в восторге, хотя она на голову выше всех остальных экранизаций) эта демонстративная "непервоплановость" Малыша показана ещё нагляднее, благодаря великолепной игре В.Ливанова:

Click to view

Малыш -- как главный герой, протагонист, а не как то, что болтается под ногами в качестве "двигателя сюжета" и ради развития характера других персонажей, -- появляется в заглавии ВСЕЙ трилогии лишь в советском издании переводов Л.Лунгиной, некогда одобренных самой Линдгрен и долго считавшихся каноническими; они, однако, в некоторых отношениях весьма далеко отходят от оригинала (а жаль). На самом деле Малыш -- персонаж "ведомый": в трилогии он "играет" Робина при Бэтмене (надо ли объяснять, кто у нас Бэтмен?).
Собственно, он и не Малыш -- да, советская традиция закрепила это прозвище, но в оригинале он Lillebror -- "братишка" или "маленький братец".
То есть "брат наш меньший". Животное. Недочеловек.
Индейский колорит (индейцы, как известно, "маленьким братом" -- в целях нравственной гигиены -- именовали то, с чего собирались содрать шкуру) здесь явлен не только табличкой, представляющей НАСТОЯЩЕГО героя (Великий Индейский Вождь Карлсон-Живущий-На-Крыше), но и суровой "школой жизни" Lillebror'а -- никто в семье его не любит (да, я настаиваю), относятся как к умильному, но докучливому домашнему питомцу, жестоко троллят ради собственного удовольствия, а слёзно выпрашиваемая собака -- заменитель "маленького брата или сестрички", которых он просил у родителей изначально (обычно бывает наоборот -- "подаренного" родителями младенца готовы променять на собачку ...).
Невмоготу ребёнку в этом "любящем" семействе.
Когда пёсика он всё-таки получит -- потому что садистам-родным самим, в конце концов, станет не по себе, -- обнаружится, что собаку он хотел не для того, чтобы учить её каким-либо штукам или хвастаться перед товарищами (как Кристер хвастается Ёффой): просто чтоб была. Как его собственный lillebror -- неиссякающий источник безусловной любви и восхищения:

Обозленный и голодный, Малыш пошел в свою комнату. Бимбо спал.
Но стоило появиться Малышу, как он ракетой полетел ему навстречу. По крайней мере, хоть одно на свете существо радо было его видеть.
(пер.Л.Брауде)

... Бимбо кинулся на пол прямо под носом у Малыша и начал бить хвостом так, будто выколачивал ковер. Обычно он делал это, когда хотел показать, что по-настоящему кому-то рад и желает, чтобы на него обратили внимание. Малыш лег рядом с ним на пол. Тогда Бимбо вскочил и залаял от радости. Затем он прижался к плечу Малыша и закрыл глаза.
- Тебе нравится, что я не хожу в школу, сижу дома и что меня изолировали? - спросил Малыш. - Ах ты, мой Бимбо! Ты, ясное дело, думаешь, что это я - лучший на свете.
(пер.Л.Брауде)

От Карлссона такого, понятно, не дождёшься -- и не потому, что он самоутверждается за счёт Малыша (как считают сторонники "детской" версии). Он себе цену знает -- ведь и познакомился с Малышом он исключительно по своей собственной инициативе:

Вдруг он услышал какое-то слабое жужжание. Оно становилось всё громче и громче, и вот, как это ни покажется странным, мимо окна пролетел толстый человечек. Это и был Карлсон, который живёт на крыше. Но ведь в то время Малыш ещё не знал его.
Карлсон окинул Малыша внимательным, долгим взглядом и полетел дальше. Набрав высоту, он сделал небольшой круг над крышей, облетел вокруг трубы и повернул назад, к окну. Затем он прибавил скорость и пронёсся мимо Малыша, как настоящий маленький самолёт. Потом сделал второй круг. Потом третий.
(пер.Л.Лунгиной)

[b. -- в оригинале взгляд просто "долгий" -- en lång blick]

Не смотрят "долгим взглядом" на того, кого заметили случайно, мгновение назад! Да и позднее, с появлением в истории фрёкен Бокк, мы обнаружим, что Карлссон далеко не впервые наблюдает за теми, кто живёт в квартире Свантессонов -- и сцена эта прямо-таки просится в триллер:

Когда Малыш вынес на крыльцо бинокль, Карлсон уже стоял готовый к отлёту, и прежде чем Малыш успел опомниться, Карлсон полетел с ним через улицу и приземлился на крыше дома напротив.
Тут только Малыш понял, что задумал Карлсон.
- О, какой отличный наблюдательный пост, если есть бинокль и охота следить за тем, что происходит в моей комнате!
- Есть и бинокль и охота, - сказал Карлсон и посмотрел в бинокль. Потом он передал его Малышу.
Малыш увидел свою комнату, увидел, как ему показалось, чётче, чем если бы он в ней был. Вот Бимбо - он спит в корзине, а вот его, Малышова кровать, а вот стол, за которым он делает уроки, а вот часы на стене. Они показывают ровно три. Но фрекен Бок что-то не видно.
(пер.Л.Лунгиной)

Воображение невольно рисует вместо бинокля -- оптический прицел ...
Заметим (и запомним), что Карлссон мгновенно, не раздумывая, не отыскивая место, принёс Малыша именно в ту точку, откуда эта часть квартиры Свантессонов просматривалась лучше всего.
Стало быть, и раньше у него возникали возможность и желание, как сказано в оригинале?
Ой-ёй.



план квартиры Свантессонов --[отсюда]https://www.rulit.me/books/karlsson-pa-taket-read-350754-45.html

Стало быть, Малыша он неоднократно видел и ранее. Почему же решил познакомиться именно теперь? Потому что неосторожно нашумел и был им замечен?
Чёрта с два -- когда ему нужно, Карлссон превосходно умеет отводить глаза (и это заставляет нас с первой же страницы книги заподозрить, что никакой он не "воображаемый друг", а что-то гораздо более странное и опасное):

Однажды трубочист, чистивший трубу, увидел домик Карлссона и ужасно удивился.
- Вот чудеса, - пробормотал он, - оказывается, здесь стоит маленький домик. Просто не верится, что здесь может быть такой домик. Интересно, откуда он взялся?
Но тут он принялся чистить трубу, позабыл про этот домик и никогда больше о нем не вспоминал.
(пер.Л.Брауде)

НИКОГДА не вспоминал -- даже случайно. Это явно неспроста.
Прячется от одних (в т.ч. от домовладельца, ибо никакой арендной платы Карлссон никому не вносит) -- и показывается другим (и вешает на дверь табличку, чтобы все знали, кто здесь живёт, да. Не только лишь все -- видимо, мало кто должен это знать...).
Значит, счёл, что Малышу он ИМЕННО ТЕПЕРЬ зачем-то нужен?
Думаю, да -- и "долгий взгляд" был вызван тем, что он обдумывал этот шаг: завязать отношения с ребёнком.
Почему именно с этим ребёнком и насколько серьёзным был этот шаг -- об этом позже; скажу только, что в Малыше Карлссон ищет не друга (другом он ему не стал, да и не собирался), не спасения от одиночества и не "источник дохода".
Как мне представляется -- Карлссон, как ни странно, Малыша пожалел. И счёл необходимым вмешаться в его жизнь, понимая, что семья Свантессон помочь ему взрослеть не может.

А вот он -- может. Именно потому, что он тот, кто он есть.

Глава II
АЛАЯ БУКВА

... меня зовут Карлссон, только Карлссон,
и больше никак.

О том, кто такой Карлссон, мы узнаём (из трёх книг, суммарно) и поразительно много, и поразительно мало. Да, он неумеренно болтлив, общителен (на первый взгляд) и маниакально деятелен, и всё это позволяет внимательному и ВЗРОСЛОМУ (т.е. эрудированному, опытному и проницательному) читателю сделать множество предположений о его личности, происхождении, возрасте, характере и т.д. -- но это именно предположения.
О самом себе Карлссон предпочитает помалкивать: его интервью, проданное стокгольмскому таблоиду (Имейте в виду, вы заплатили только приблизительно!), скорее запутывает, чем проясняет дело.
Фактически же единственными "документами" в "личном деле" Карлссона оказываются два сделанных им рисунка, вне всякого сомнения, реализующих его представление о самом себе -- и в силу этого бесценных.

Первый из них -- и важнейший, поскольку даёт ключ к личности Карлссона -- разумеется, знаменитый "Очень одинокий петух":

На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован крохотный красный петушок.
- Картина называется: «Очень одинокий петух», - объяснил Карлсон.
Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон говорил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и всё это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!
- Этот «Очень одинокий петух» создан лучшим в мире рисовальщиком петухов, - продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. - Ах, до чего эта картина прекрасна и печальна!..
(пер.Л.Лунгиной)

[b. -- о второй знаменитой картине Карлссона -- "Портрет моих кроликов" -- будет рассказано позже]

Надо сказать, что перевод не то чтобы неверен, но не передаёт всех смысловых оттенков оригинала: у Линдгрен картина именуется En mycket ensam tupp, где mycket имеет значение "чрезмерно, чрезвычайно, необыкновенно, исключительно", а ensam указывает не только на одиночество, но и на независимость(сам по себе петух, свой собственный), -- словом, название говорит не только об экстраординарном одиночестве, но и о том, что одиночеством этим некоторым образом гордятся (запомним это).
Малыш же видит lilla tuppkraken -- "маленькое чудище, подобное петуху", а это может быть, между прочим, и дракон, и василиск; вдобавок оно не очень-то похоже на ИЗОБРАЖЕНИЕ какого-либо предмета, зато очень похоже на некий значок. Да и расположена эта крокозябра там, где принято картины ПОДПИСЫВАТЬ ...
Традиционное (по крайней мере для России, и не в последнюю очередь благодаря очень приглаженному в сравнении с оригиналом переводу Лунгиной) восприятие Карлссона как пустомели и неумёхи заставляет многих считать эту сцену доказательством того, что Карлссон ничего толком делать не умеет, даже картинку нарисовать не смог -- но что, если перед нами восхитительно концептуальная вещь, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО представляющая "тысячи всевозможных петухов" (которых, конечно же, никак одновременно визуализовать невозможно), тогда как загадочная закорючка -- "всего лишь" подпись автора? И что, если эта закорючка -- одна из германо-скандинавских рун (способных, как известно, означать и звук, и букву, и слово, и целое понятие)?

Например, вот эта -- руна [Кеназ]https://ru.wikipedia.org/wiki/Кеназ, соотносящаяся с буквой K, но не в исходном древнем виде, а так, как она выглядела в шведской провинции Даларна (т.н. дальские руны) вплоть до XIX века?



Действительно, "красная петухообразная козявка" -- иначе и не скажешь.
Даларна (ранее ДалеКАРЛия) у нас не раз ещё всплывёт, будем иметь это в виду.

В своём позднем варианте руна называлась Khen, что заставляет вспоминать как немецкого "петуха" (Hahn), так и шведскую "курицу-наседку" (höna) и местоимение han -- "он", "тот".

Так что же это -- инициал Карлссона? Надпись "Здесь был Меня нарисовал некто К."?
Возможно, нечто большее.

Вспомним, что в германских языках означает СЛОВО (не имя!) karl.
То же, что и Mann или Man -- человек, мужчина, муж. Но в германо-скандинавской традиции есть ещё одно, особое значение -- karl означает свободный. Так [именовалось]https://ru.wikipedia.org/wiki/Карлы_(сословие) сословие "свободных предпринимателей" -- лично свободных незнатных граждан, живших своим трудом или предприимчивостью (и да, "джентльмены удачи" aka викинги в него тоже входили -- предприимчивость, она разная бывает ...).
"Старшая Эдда" называет карлов КРАСНЫМИ (эта символика цвета сохранилась в современном государственном флаге Германии -- красная полоса представляет там Volk -- народ).
Карлссон -- не "сын Карла" или "некто из клана Карла". Это "рождённый свободным" или "карл, рождённый от карлов".
То есть ... Карл Карлссон, эсквайр карл.
Полное имя и сословная принадлежность!
Забегая вперёд -- не только, но об этом позже.

Так при чём же здесь "петух" -- tupp?
Да, собственно, и ни при чём. Это всего лишь шведское название/описание той самой "алой буквы"-- руны Khen, по внешнему сходству со стилизованным петушком.
Название же картины следует понимать, скорее, так -- Тот (han), кто слишком одинок (и гордится этим, не будем забывать!).
Это не что иное, как ... автопортрет.
Концептуальный, да. Карлссон вообще знатный концептуалист -- чего стоит хотя бы изваянный им из конструктора Малыша ... гм ... арт-объект:

Карлссона в комнате не было. Он исчез. И на кровати Малыша никто не прятался под одеялом.
Зато посреди комнаты над кучей кубиков поднималась башня. Высоченная и узкая-преузкая. Ясное дело, Карлссон умел строить и подъемные краны, и все, что угодно. Но на этот раз он удовольствовался тем, что поставил детали конструктора одну на другую, - вот и получилась этакая высоченная башня. А на вершине башни вместо купола лежала… маленькая кругленькая фрикаделька.
(пер. Л.Брауде)



Это явно умышленное и грубое оскорбление настолько не вяжется ни с благопристойным мещанским бытом семьи Малыша, ни с каноническим образом пухлого как младенец ребячливого коротышки, что ни читатели, ни Свантессоны его просто ... не замечают.
Как и многого другого.
Поразительно, НАСКОЛЬКО читатели, и не только русские, но и шведские, слепы к очевидному -- перед нами вовсе не испорченный псевдоребёнок, которого, как горячо высказалась одна молодая дама в блоге, где мы начинали разговор о Карлссоне, хочется вышвырнуть из дома пинком под толстую задницу.
Интересно, хотела бы та молодая дама вынести на пинках из своего дома создание, выглядящее как ... Питер Динклейдж?



(продолжение следует)