Страшная месть
Вы к нам лицом -- и мы к вам лицом.
(патриций Ветинари)
Художника, как известно, обидеть может каждый.
То, что возможности художника в части "щаз воздам" весьма и весьма велики (хотя и не безграничны), многими забывается.
***
В 1936-1937 гг. З.Е.Серебрякова взяла заказ у бельгийского промышленного барона (во всех смыслах) Ж.-А. де Броуэра на монументальную роспись помещений его новой виллы "Мануар дю Реле", только-только построенной им в окрестностях бельгийского Монса.
Барон был охотником до ню Серебряковой и даже спонсировал её поездки в Марокко в 1928 и 1932 гг. (с затребованными взамен ню она его, однако, обломала -- марокканки отказывались позировать бесплатно даже полностью одетыми, а не то что нагишом, денег же на оплату натурщиц не хватило, поскольку жизнь в Марокко оказалась на удивление дорогой).
Несмотря на спонсорство или благодаря ему, отношения между ними были далеко не лучшими -- Серебрякова считала, что барон "скуп до невозможности" и норовит её "обмошенничать"; барон, будучи человеком деловым, вряд ли был доволен тем, что художница, жившая по принципу "ах, я вся такая непрактичная", с трудом выдерживает договорные отношения -- о полной беспомощности Серебряковой во всём, что не касалось собственно живописи, в один голос говорят все знавшие её.
***
«Эта дача была построена в провинции Бельгии, называющейся Эно. <…> Местечко это называется Помрейль. Дом-дача стояла среди леса и называлась Мануар дю Реле. Внутренность этой двухэтажной дачи была сделана в народном стиле Бельгии - потолки с деревянными балками, внизу “плинтус” высотою в два метра (приблизительно) и над ним была помещена роспись - фигуры, сделанные моей мамой. Весь же остальной фон состоял из очертаний географических карт, находящихся в “картушах”. Фигуры, сделанные мамой, были четыре лежащих (в четырех углах залы) и четыре стоящих в нишах (между окнами). Над двумя дверьми были “картуши” с глобусом, книгами и другими инструментами, которые поддерживали дети. Все эти фигуры были, конечно, аллегорическими - изображали “изобилие”, “воду”, “науку” и т. п. <…> Очертания карт (почти без имен, т. е. без надписей) изображали берега Бельгии, берега Марокко, берега Индии и т. п. Тема эта была выбрана г-ном де Броуэром потому, что он путешествовал по всему свету и имел дела в Марокко, в Индии, не говоря уже о Бельгии. Весь цвет этой росписи был сероохристый, фигуры цвета тела, а карты бледно-зеленоватые. Двери, плинтус и балки потолка - коричневые, деревянные»
А.Б.Серебряков, 1966 г.
современная реконструкция интерьера холла виллы "Мануар дю Реле"
с росписями З.Е. Серебряковой и А.Б.Серебрякова
Серебрякова не видела интерьера виллы (на момент принятия ею и сыном Александром заказа строительные работы не были закончены), и "примерка" готовых работ "по месту" привела её в отчаяние -- предназначенный для росписей холл первого этажа она сочла чудовищно безвкусным:
«Дом и зала своей отделкой привели меня в отчаяние, и я не думаю, чтобы мои вещи имели какой-либо смысл в таком безвкусии»
Честно говоря, росписи тоже не так чтоб очень удались.
Считается, что Серебрякова была неоправданно скромна в оценке собственных работ, постоянно занижая их уровень в переписке и разговорах, но мне кажется, что в данном случае её сетования на "несчастную роспись", которая ей "ужасно не даётся", были вполне обоснованными.
Повторения признанного её шедевра -- "Жатвы" -- не случилось.
Основная часть заказа, исполненная непосредственно Серебряковой (карты в десюдепортах писал её сын Александр), состояла из четырёх обнажённых фигур-аллегорий, отражавших промышленные и частные интересы барона де Броуэра (тык-скыть, живописная биография), четырёх угловых панно с аллегориями времён года и двух десюдепортов с лежащими женскими фигурами; какой бы ни была роспись, барон её принял и оплатил (уж не знаю, "обмошенничав" ли несчастную уточку-художницу), после чего новенькая вилла, по общему убеждению, благополучно сгорела вместе с бароном и росписями в пожаре Второй Мировой.
О чём художники чрезвычайно сожалели.
Как оказалось -- зря.
В конце 90-х гг. к безмерному удивлению искусствоведов прекрасно сохранившиеся росписи были обнаружены (Н.Авдюшевой-Леконт) всё в том же холле той же виллы, сильно, конечно, ободранной, но вполне пригодной для дальнейшего использования.
Деревянную обшивку кто-то успел пустить на дрова, картины же оккупантам не глянулись.
В октябре 2007 г. их привезли на выставку в Москву и эти ваши энторнеты наполнились изображениями бароновых аллегорических доблестей.
Доблести были следующие: "Юриспруденция" (барон по образованию был юристом), "Искусство" (меценат!), "Флора" (барон любил цветы) и "Свет"; последняя аллегория олицетворяла промышленные интересы барона, т.е. то, откуда он, собственно, берёт деньги на цветы, виллы и Серебрякову.
Вот эта-то последняя, не будучи самой удачной, меня и заинтересовала -- чем же всё-таки барон зарабатывал и как это можно прочесть в изображении?
"Свет", 1936-1937 гг.
Изображена на панно была уткнувшаяся носом в нарисованную нишу классическая Каллипига, вооружённая факелом.
Факел не вызывал возражений, но могучий женский зад в качестве смыслового и визуального "центра тяжести" если и сочетался со "Светом", то совершенно неприличным образом, а с бельгийской промышленностью не сочетался вовсе.
Пришлось искать биографию барона.
Вы будете смеяться, но зарабатывал он на электричестве. И ... светильном газе.
Отсюда и задница ... гм ... как бы сказать пополитичнее ... как источник оного.
***
Воля ваша, но со стороны "бедной уточки" Серебряковой это было весьма грубо.
(патриций Ветинари)
Художника, как известно, обидеть может каждый.
То, что возможности художника в части "щаз воздам" весьма и весьма велики (хотя и не безграничны), многими забывается.
***
В 1936-1937 гг. З.Е.Серебрякова взяла заказ у бельгийского промышленного барона (во всех смыслах) Ж.-А. де Броуэра на монументальную роспись помещений его новой виллы "Мануар дю Реле", только-только построенной им в окрестностях бельгийского Монса.
Барон был охотником до ню Серебряковой и даже спонсировал её поездки в Марокко в 1928 и 1932 гг. (с затребованными взамен ню она его, однако, обломала -- марокканки отказывались позировать бесплатно даже полностью одетыми, а не то что нагишом, денег же на оплату натурщиц не хватило, поскольку жизнь в Марокко оказалась на удивление дорогой).
Несмотря на спонсорство или благодаря ему, отношения между ними были далеко не лучшими -- Серебрякова считала, что барон "скуп до невозможности" и норовит её "обмошенничать"; барон, будучи человеком деловым, вряд ли был доволен тем, что художница, жившая по принципу "ах, я вся такая непрактичная", с трудом выдерживает договорные отношения -- о полной беспомощности Серебряковой во всём, что не касалось собственно живописи, в один голос говорят все знавшие её.
***
«Эта дача была построена в провинции Бельгии, называющейся Эно. <…> Местечко это называется Помрейль. Дом-дача стояла среди леса и называлась Мануар дю Реле. Внутренность этой двухэтажной дачи была сделана в народном стиле Бельгии - потолки с деревянными балками, внизу “плинтус” высотою в два метра (приблизительно) и над ним была помещена роспись - фигуры, сделанные моей мамой. Весь же остальной фон состоял из очертаний географических карт, находящихся в “картушах”. Фигуры, сделанные мамой, были четыре лежащих (в четырех углах залы) и четыре стоящих в нишах (между окнами). Над двумя дверьми были “картуши” с глобусом, книгами и другими инструментами, которые поддерживали дети. Все эти фигуры были, конечно, аллегорическими - изображали “изобилие”, “воду”, “науку” и т. п. <…> Очертания карт (почти без имен, т. е. без надписей) изображали берега Бельгии, берега Марокко, берега Индии и т. п. Тема эта была выбрана г-ном де Броуэром потому, что он путешествовал по всему свету и имел дела в Марокко, в Индии, не говоря уже о Бельгии. Весь цвет этой росписи был сероохристый, фигуры цвета тела, а карты бледно-зеленоватые. Двери, плинтус и балки потолка - коричневые, деревянные»
А.Б.Серебряков, 1966 г.
современная реконструкция интерьера холла виллы "Мануар дю Реле"
с росписями З.Е. Серебряковой и А.Б.Серебрякова
Серебрякова не видела интерьера виллы (на момент принятия ею и сыном Александром заказа строительные работы не были закончены), и "примерка" готовых работ "по месту" привела её в отчаяние -- предназначенный для росписей холл первого этажа она сочла чудовищно безвкусным:
«Дом и зала своей отделкой привели меня в отчаяние, и я не думаю, чтобы мои вещи имели какой-либо смысл в таком безвкусии»
Честно говоря, росписи тоже не так чтоб очень удались.
Считается, что Серебрякова была неоправданно скромна в оценке собственных работ, постоянно занижая их уровень в переписке и разговорах, но мне кажется, что в данном случае её сетования на "несчастную роспись", которая ей "ужасно не даётся", были вполне обоснованными.
Повторения признанного её шедевра -- "Жатвы" -- не случилось.
Основная часть заказа, исполненная непосредственно Серебряковой (карты в десюдепортах писал её сын Александр), состояла из четырёх обнажённых фигур-аллегорий, отражавших промышленные и частные интересы барона де Броуэра (тык-скыть, живописная биография), четырёх угловых панно с аллегориями времён года и двух десюдепортов с лежащими женскими фигурами; какой бы ни была роспись, барон её принял и оплатил (уж не знаю, "обмошенничав" ли несчастную уточку-художницу), после чего новенькая вилла, по общему убеждению, благополучно сгорела вместе с бароном и росписями в пожаре Второй Мировой.
О чём художники чрезвычайно сожалели.
Как оказалось -- зря.
В конце 90-х гг. к безмерному удивлению искусствоведов прекрасно сохранившиеся росписи были обнаружены (Н.Авдюшевой-Леконт) всё в том же холле той же виллы, сильно, конечно, ободранной, но вполне пригодной для дальнейшего использования.
Деревянную обшивку кто-то успел пустить на дрова, картины же оккупантам не глянулись.
В октябре 2007 г. их привезли на выставку в Москву и эти ваши энторнеты наполнились изображениями бароновых аллегорических доблестей.
Доблести были следующие: "Юриспруденция" (барон по образованию был юристом), "Искусство" (меценат!), "Флора" (барон любил цветы) и "Свет"; последняя аллегория олицетворяла промышленные интересы барона, т.е. то, откуда он, собственно, берёт деньги на цветы, виллы и Серебрякову.
Вот эта-то последняя, не будучи самой удачной, меня и заинтересовала -- чем же всё-таки барон зарабатывал и как это можно прочесть в изображении?
"Свет", 1936-1937 гг.
Изображена на панно была уткнувшаяся носом в нарисованную нишу классическая Каллипига, вооружённая факелом.
Факел не вызывал возражений, но могучий женский зад в качестве смыслового и визуального "центра тяжести" если и сочетался со "Светом", то совершенно неприличным образом, а с бельгийской промышленностью не сочетался вовсе.
Пришлось искать биографию барона.
Вы будете смеяться, но зарабатывал он на электричестве. И ... светильном газе.
Отсюда и задница ... гм ... как бы сказать пополитичнее ... как источник оного.
***
Воля ваша, но со стороны "бедной уточки" Серебряковой это было весьма грубо.