Польские солдаты на службе Гитлера
Оригинал взят у matveychev_oleg в Польские солдаты на службе Гитлера
На чьей стороне сражались поляки во Второй мировой?
Любопытно было бы понять, по какую сторону линии фронта Второй мировой войны больше поляков воевало. Профессор Рышард Качмарек, директор Института Истории Силезского Университета, автор книги «Поляки в вермахте», например, заявил по этому поводу польской «Gazeta Wyborcza»: «Мы можем считать, что у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте. Сколько из них знают о том, что с ними стало? Наверно немногие. Ко мне постоянно приходят студенты и спрашивают, как установить, что произошло с дядей, с дедом. Их родные об этом молчали, они отделывались фразой, что дед погиб на войне. Но третьему послевоенному поколению этого уже недостаточно».
У 2-3 миллионов поляков дедушка или дядя служили у немцев. А сколько же из них погибли «на войне», то есть на стороне Адольфа Гитлера, сколько осталось в живых? «Точных данных не существует. Немцы считали поляков, призванных в вермахт, только до осени 1943 года. Тогда с присоединенных к Рейху польских Верхней Силезии и Поморья поступило 200 тысяч солдат. Однако набор в вермахт длился еще в течение года и в гораздо более широком масштабе.
Из докладов представительства польского правительства в оккупированной Польше следует, что до конца 1944 года в вермахт было призвано около 450 тысяч граждан довоенной Польши. В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны их прошло около полумиллиона», - считает профессор. То есть, призыв осуществлялся с территорий (упомянутых выше Верхней Силезии и Поморье) присоединенных к Германии.
Тамошнее население немцы разделили на несколько категорий по национально-политическому принципу. Польское происхождение не мешало уходить служить в гитлеровскую армию с энтузиазмом: «Во время отправления рекрутов, которые вначале проводились на вокзалах с большой помпой, часто пели польские песни. В основном в Поморье, особенно в польской Гдыне. В Силезии же в районах с традиционно сильными связями с польской речью: в районе Пщины, Рыбника или Тарновске-Гуры. Начинали петь рекруты, затем подключались их родные, и вскоре оказывалось, что во время нацистского мероприятия поет весь вокзал. Поэтому немцы отказались от торжественных проводов, потому что это их компрометировало. Правда, пели в основном религиозные песни. Ситуации, когда кто-то бежал от мобилизации, случались крайне редко».
В первые годы полякам у Гитлера было хорошо служить: «Поначалу казалось, что все не так уж и плохо. Первый набор состоялся весной и летом 1940 года. Пока рекруты прошли через обучение и попали в свои части, война на Западном фронте уже завершилась. Немцы захватили Данию, Норвегию, Бельгию и Голландию, разбили Францию. Военные действия продолжались только в Африке. На стыке 1941 и 1942 годов служба напоминала мирные времена. Я был в армии, поэтому могу себе представить, что спустя некоторое время человек привыкает к новым условиям и убеждается, что жить можно, что никой трагедии не произошло. Силезцы писали о том, как им хорошо живется в оккупированной Франции. Присылали домой снимки на фоне Эйфелевой башни, пили французское вино, проводили свободное время в обществе француженок. Служили в гарнизонах на отстроенном в то время Атлантическом Вале.
Я напал на след силезца, который всю войну провел на греческих Кикладах. В полном покое, словно был в отпуске. Сохранился даже его альбом, в котором он рисовал пейзажи». Но, увы, это безмятежное польское существование на немецкой службе с француженками и пейзажами жестоко «обломали» злые москали в Сталинграде. После этой битвы и поляков в большом количестве стали посылать на Восточный фронт: «Все изменил Сталинград… что в один момент оказалось, что призыв в армию означает верную смерть. Наиболее часто погибали новобранцы, иногда всего лишь после двух месяцев службы… Люди не боялись того, что кто-то с ними рассчитается за службу на немцев, они боялись внезапной смерти. Немецкий солдат тоже боялся, но в центре Рейха люди верили в смысл войны, в Гитлера, в то, что немцев спасет какое-нибудь чудо-оружие. В Силезии же, за небольшими исключениями, этой веры никто не разделял. Зато силезцы панически боялись русских… Понятно, что самые большие потери были на Восточном фронте… если учесть, что погиб каждый второй солдат Вермахта, то можно принять, что на фронте могло погибнуть до 250 тысяч поляков».
По данным директора Института Истории Силезского Университета, воевали поляки за Гитлера: «на Западном и Восточном фронтах, у Роммеля в Африке и на Балканах. На кладбище на Крите, где лежат погибшие участники немецкого десанта 1941 года, я находил и силезские фамилии. Такие же фамилии я находил и на военных кладбищах в Финляндии, где хоронили солдат Вермахта, поддержавших финнов в войне с СССР». О том, сколько красноармейцев, солдат США и Великобритании, партизан Югославии, Греции и мирных жителей убили поляки Гитлера, профессор Качмарек данных пока не приводил. Наверное, еще не подсчитал…
По данным военной разведки Красной армии, в 1942 году поляки составляли 40-45% личного состава 96-й пехотной дивизии вермахта, около 30% 11-й пехотной дивизии (вместе с чехами), около 30% 57-й пехотной дивизии, около 12% 110-й пехотной дивизии. Ранее в ноябре 1941 года разведкой было обнаружено большое количество поляков и в 267-й пехотной дивизии.
К концу войны в советском плену оказалось 60 280 поляков, сражавшихся на стороне Гитлера. И это далеко не полная цифра. Около 600 000 пленных из армий Германии и ее союзников после соответствующей проверки были освобождены непосредственно на фронтах. «В основной массе это были лица негерманской национальности, насильственно призванные в вермахт и армии союзников Германии (поляки, чехи, словаки, румыны, болгары, молдаване и др.), а также нетранспортабельные инвалиды», - говорится в официальных документах.
Поляки как союзники СССР
14 августа в Москве было подписано военное соглашение, предусматривавшее формирование на территории СССР польской армии для последующего участия в войне против Германии на советско-германском фронте.
Уже к 31 августа 1941 года численность польской армии превысила 20 000, а к 25 октября - 40 000 человек. Несмотря на труднейшее положение, в котором находился в то время СССР, ее щедро снабжали всем необходимым. Польский посол в Москве Кот в своих отчетах в Лондон, где с 1940 года обосновалось польское эмигрантское правительство, сообщал: «Советские военные власти весьма облегчают организацию Войска Польского, на практике они полностью идут навстречу польским требованиям, отдавая Войску солдат, мобилизованных уже в Красную армию на землях Восточной Польши».
Однако поляки отнюдь не рвались в бой с немцами. 3 декабря приехавший в Москву Сикорский вместе с командующим польской армией в СССР генералом Владиславом Андерсом и Котом был принят Сталиным. Немцы стояли под Москвой, а Андерс и Сикорский доказывали, что польские части следует отправить в Иран (в августе 1941 года советские и английские войска были введены в Иран для борьбы с прогерманским режимом Реза-шаха. - Прим. ред.). Возмущенный Сталин ответил: «Обойдемся без вас. Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим».
Полковник Зигмунд Берлинг, один из польских офицеров, настроенных на честное сотрудничество с советской стороной, позднее рассказывал: Андерс и его офицеры «делали все для того, чтобы затянуть период обучения и вооружения своих дивизий», чтобы им не пришлось выступить против Германии, терроризировали польских офицеров и солдат, которые желали принять помощь советского правительства и с оружием в руках идти на захватчиков своей родины. Их фамилии заносились в специальный указатель под названием «картотека Б» как сочувствующих Советам.
Т. н. «Двуйка» (отдел разведки армии Андерса) собирала сведения о советских военных заводах, железных дорогах, полевых складах, расположении войск Красной армии. Иметь таких «союзников» в своем тылу становилось просто опасно. В результате летом 1942 года армия Андерса все-таки была выведена в Иран под покровительство англичан. Всего из СССР выехало около 80 000 военнослужащих и более 37 000 членов их семей.
Впрочем, тысячи польских солдат под командованием Берлинга предпочли остаться в СССР. Из них была сформирована дивизия им. Тадеуша Костюшко, ставшая основой 1-й армии Войска Польского, сражавшегося на советской стороне и дошедшего до Берлина.
Между тем польское эмигрантское правительство продолжало по мере сил пакостить СССР: в марте 1943 года оно активно поддержало пропагандистскую кампанию о «катынском расстреле», поднятую рейхсминистром пропаганды Геббельсом.
23 декабря 1943 года советская разведка предоставила руководству страны секретный доклад министра польского эмигрантского правительства в Лондоне и председателя польской комиссии послевоенной реконструкции Сейды, направленный президенту Чехословакии Бенешу как официальный документ польского правительства по вопросам послевоенного урегулирования. Озаглавлен он был так: «Польша и Германия и послевоенная реконструкция Европы».
Смысл его сводился к следующему: Германия должна быть оккупирована на западе Англией и США, на востоке - Польшей и Чехословакией. Польша должна получить земли по Одеру и Нейсе. Граница с Советским Союзом должна быть восстановлена по договору 1921 года.
Черчилль хоть и был солидарен с планами поляков, понимал их нереальность. Рузвельт же назвал их «вредными и глупыми» и высказался за установление польско-советской границы по линии Керзона, с которой в целом совпадала государственная граница СССР, установленная в 1939 году.
Ялтинские договоренности Сталина, Рузвельта и Черчилля по созданию нового демократического правительства Польши, разумеется, не устроили польское эмигрантское правительство. Весной 1945 года Армия Крайова под руководством генерала Окулицкого, бывшего начальника штаба армии Андерса, усиленно занималась террористическими актами, диверсиями, шпионажем и вооруженными налетами в тылу советских войск.
22 марта 1945 года Окулицкий сообщал командующему западным округом Армии Крайовой, обозначенному псевдонимом «Славбор»: «Считаясь со своими интересами в Европе, англичане должны будут приступить к мобилизации сил Европы против СССР. Ясно, что мы будем в первых рядах этого европейского антисоветского блока; и также нельзя представить этот блок без участия в нем Германии, которую будут контролировать англичане».
Эти планы польских эмигрантов оказались несбыточными. К лету 1945 года 16 арестованных польских шпионов, включая Окулицкого, предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР и получили разные сроки заключения. Однако Армия Крайова, формально распущенная, а фактически преобразованная в организацию «Вольность и неподлеглость», еще несколько лет вела террористическую войну против советских военных и новых польских властей.
источник
На чьей стороне сражались поляки во Второй мировой?
Любопытно было бы понять, по какую сторону линии фронта Второй мировой войны больше поляков воевало. Профессор Рышард Качмарек, директор Института Истории Силезского Университета, автор книги «Поляки в вермахте», например, заявил по этому поводу польской «Gazeta Wyborcza»: «Мы можем считать, что у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте. Сколько из них знают о том, что с ними стало? Наверно немногие. Ко мне постоянно приходят студенты и спрашивают, как установить, что произошло с дядей, с дедом. Их родные об этом молчали, они отделывались фразой, что дед погиб на войне. Но третьему послевоенному поколению этого уже недостаточно».
У 2-3 миллионов поляков дедушка или дядя служили у немцев. А сколько же из них погибли «на войне», то есть на стороне Адольфа Гитлера, сколько осталось в живых? «Точных данных не существует. Немцы считали поляков, призванных в вермахт, только до осени 1943 года. Тогда с присоединенных к Рейху польских Верхней Силезии и Поморья поступило 200 тысяч солдат. Однако набор в вермахт длился еще в течение года и в гораздо более широком масштабе.
Из докладов представительства польского правительства в оккупированной Польше следует, что до конца 1944 года в вермахт было призвано около 450 тысяч граждан довоенной Польши. В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны их прошло около полумиллиона», - считает профессор. То есть, призыв осуществлялся с территорий (упомянутых выше Верхней Силезии и Поморье) присоединенных к Германии.
Тамошнее население немцы разделили на несколько категорий по национально-политическому принципу. Польское происхождение не мешало уходить служить в гитлеровскую армию с энтузиазмом: «Во время отправления рекрутов, которые вначале проводились на вокзалах с большой помпой, часто пели польские песни. В основном в Поморье, особенно в польской Гдыне. В Силезии же в районах с традиционно сильными связями с польской речью: в районе Пщины, Рыбника или Тарновске-Гуры. Начинали петь рекруты, затем подключались их родные, и вскоре оказывалось, что во время нацистского мероприятия поет весь вокзал. Поэтому немцы отказались от торжественных проводов, потому что это их компрометировало. Правда, пели в основном религиозные песни. Ситуации, когда кто-то бежал от мобилизации, случались крайне редко».
В первые годы полякам у Гитлера было хорошо служить: «Поначалу казалось, что все не так уж и плохо. Первый набор состоялся весной и летом 1940 года. Пока рекруты прошли через обучение и попали в свои части, война на Западном фронте уже завершилась. Немцы захватили Данию, Норвегию, Бельгию и Голландию, разбили Францию. Военные действия продолжались только в Африке. На стыке 1941 и 1942 годов служба напоминала мирные времена. Я был в армии, поэтому могу себе представить, что спустя некоторое время человек привыкает к новым условиям и убеждается, что жить можно, что никой трагедии не произошло. Силезцы писали о том, как им хорошо живется в оккупированной Франции. Присылали домой снимки на фоне Эйфелевой башни, пили французское вино, проводили свободное время в обществе француженок. Служили в гарнизонах на отстроенном в то время Атлантическом Вале.
Я напал на след силезца, который всю войну провел на греческих Кикладах. В полном покое, словно был в отпуске. Сохранился даже его альбом, в котором он рисовал пейзажи». Но, увы, это безмятежное польское существование на немецкой службе с француженками и пейзажами жестоко «обломали» злые москали в Сталинграде. После этой битвы и поляков в большом количестве стали посылать на Восточный фронт: «Все изменил Сталинград… что в один момент оказалось, что призыв в армию означает верную смерть. Наиболее часто погибали новобранцы, иногда всего лишь после двух месяцев службы… Люди не боялись того, что кто-то с ними рассчитается за службу на немцев, они боялись внезапной смерти. Немецкий солдат тоже боялся, но в центре Рейха люди верили в смысл войны, в Гитлера, в то, что немцев спасет какое-нибудь чудо-оружие. В Силезии же, за небольшими исключениями, этой веры никто не разделял. Зато силезцы панически боялись русских… Понятно, что самые большие потери были на Восточном фронте… если учесть, что погиб каждый второй солдат Вермахта, то можно принять, что на фронте могло погибнуть до 250 тысяч поляков».
По данным директора Института Истории Силезского Университета, воевали поляки за Гитлера: «на Западном и Восточном фронтах, у Роммеля в Африке и на Балканах. На кладбище на Крите, где лежат погибшие участники немецкого десанта 1941 года, я находил и силезские фамилии. Такие же фамилии я находил и на военных кладбищах в Финляндии, где хоронили солдат Вермахта, поддержавших финнов в войне с СССР». О том, сколько красноармейцев, солдат США и Великобритании, партизан Югославии, Греции и мирных жителей убили поляки Гитлера, профессор Качмарек данных пока не приводил. Наверное, еще не подсчитал…
По данным военной разведки Красной армии, в 1942 году поляки составляли 40-45% личного состава 96-й пехотной дивизии вермахта, около 30% 11-й пехотной дивизии (вместе с чехами), около 30% 57-й пехотной дивизии, около 12% 110-й пехотной дивизии. Ранее в ноябре 1941 года разведкой было обнаружено большое количество поляков и в 267-й пехотной дивизии.
К концу войны в советском плену оказалось 60 280 поляков, сражавшихся на стороне Гитлера. И это далеко не полная цифра. Около 600 000 пленных из армий Германии и ее союзников после соответствующей проверки были освобождены непосредственно на фронтах. «В основной массе это были лица негерманской национальности, насильственно призванные в вермахт и армии союзников Германии (поляки, чехи, словаки, румыны, болгары, молдаване и др.), а также нетранспортабельные инвалиды», - говорится в официальных документах.
Поляки как союзники СССР
14 августа в Москве было подписано военное соглашение, предусматривавшее формирование на территории СССР польской армии для последующего участия в войне против Германии на советско-германском фронте.
Уже к 31 августа 1941 года численность польской армии превысила 20 000, а к 25 октября - 40 000 человек. Несмотря на труднейшее положение, в котором находился в то время СССР, ее щедро снабжали всем необходимым. Польский посол в Москве Кот в своих отчетах в Лондон, где с 1940 года обосновалось польское эмигрантское правительство, сообщал: «Советские военные власти весьма облегчают организацию Войска Польского, на практике они полностью идут навстречу польским требованиям, отдавая Войску солдат, мобилизованных уже в Красную армию на землях Восточной Польши».
Однако поляки отнюдь не рвались в бой с немцами. 3 декабря приехавший в Москву Сикорский вместе с командующим польской армией в СССР генералом Владиславом Андерсом и Котом был принят Сталиным. Немцы стояли под Москвой, а Андерс и Сикорский доказывали, что польские части следует отправить в Иран (в августе 1941 года советские и английские войска были введены в Иран для борьбы с прогерманским режимом Реза-шаха. - Прим. ред.). Возмущенный Сталин ответил: «Обойдемся без вас. Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим».
Полковник Зигмунд Берлинг, один из польских офицеров, настроенных на честное сотрудничество с советской стороной, позднее рассказывал: Андерс и его офицеры «делали все для того, чтобы затянуть период обучения и вооружения своих дивизий», чтобы им не пришлось выступить против Германии, терроризировали польских офицеров и солдат, которые желали принять помощь советского правительства и с оружием в руках идти на захватчиков своей родины. Их фамилии заносились в специальный указатель под названием «картотека Б» как сочувствующих Советам.
Т. н. «Двуйка» (отдел разведки армии Андерса) собирала сведения о советских военных заводах, железных дорогах, полевых складах, расположении войск Красной армии. Иметь таких «союзников» в своем тылу становилось просто опасно. В результате летом 1942 года армия Андерса все-таки была выведена в Иран под покровительство англичан. Всего из СССР выехало около 80 000 военнослужащих и более 37 000 членов их семей.
Впрочем, тысячи польских солдат под командованием Берлинга предпочли остаться в СССР. Из них была сформирована дивизия им. Тадеуша Костюшко, ставшая основой 1-й армии Войска Польского, сражавшегося на советской стороне и дошедшего до Берлина.
Между тем польское эмигрантское правительство продолжало по мере сил пакостить СССР: в марте 1943 года оно активно поддержало пропагандистскую кампанию о «катынском расстреле», поднятую рейхсминистром пропаганды Геббельсом.
23 декабря 1943 года советская разведка предоставила руководству страны секретный доклад министра польского эмигрантского правительства в Лондоне и председателя польской комиссии послевоенной реконструкции Сейды, направленный президенту Чехословакии Бенешу как официальный документ польского правительства по вопросам послевоенного урегулирования. Озаглавлен он был так: «Польша и Германия и послевоенная реконструкция Европы».
Смысл его сводился к следующему: Германия должна быть оккупирована на западе Англией и США, на востоке - Польшей и Чехословакией. Польша должна получить земли по Одеру и Нейсе. Граница с Советским Союзом должна быть восстановлена по договору 1921 года.
Черчилль хоть и был солидарен с планами поляков, понимал их нереальность. Рузвельт же назвал их «вредными и глупыми» и высказался за установление польско-советской границы по линии Керзона, с которой в целом совпадала государственная граница СССР, установленная в 1939 году.
Ялтинские договоренности Сталина, Рузвельта и Черчилля по созданию нового демократического правительства Польши, разумеется, не устроили польское эмигрантское правительство. Весной 1945 года Армия Крайова под руководством генерала Окулицкого, бывшего начальника штаба армии Андерса, усиленно занималась террористическими актами, диверсиями, шпионажем и вооруженными налетами в тылу советских войск.
22 марта 1945 года Окулицкий сообщал командующему западным округом Армии Крайовой, обозначенному псевдонимом «Славбор»: «Считаясь со своими интересами в Европе, англичане должны будут приступить к мобилизации сил Европы против СССР. Ясно, что мы будем в первых рядах этого европейского антисоветского блока; и также нельзя представить этот блок без участия в нем Германии, которую будут контролировать англичане».
Эти планы польских эмигрантов оказались несбыточными. К лету 1945 года 16 арестованных польских шпионов, включая Окулицкого, предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР и получили разные сроки заключения. Однако Армия Крайова, формально распущенная, а фактически преобразованная в организацию «Вольность и неподлеглость», еще несколько лет вела террористическую войну против советских военных и новых польских властей.
источник