(no subject)
- На помощь! Мне нужна твоя помощь!
- Чем я могу тебе помочь? - спрашивает он, подскакивая на месте.
И тут я ничего не говорю, а делаю такое движение бровью и выдаю самый по-моему откровенный и похотливый взгляд из своего арсенала. Он отводит глаза. Он отводит глаза и слегка хрипло говорит «Ага. Кхм. Да».
Я протягиваю ему провод своего нетбука - у меня села батарейка и мне всего лишь нужно подключиться. Я не собираюсь при всех говорить, что «Хочешь мне помочь? Иди сюда, малыш…» Нет, эти пляски вокруг самца продолжатся еще какое-то время. Потому что так интереснее.
А испаночка-то смешная. Знаете, что она делает? Она все время приспускает кардиганчик, обнажая плечо и лямочку лифчика. И пьет пиво большими глотками, напиваясь все быстрее и быстрее. Нет, детка, у тебя нет шансов. Нет. И, кстати, пожилая блондинка - ее мамаша. Камон, крошка, кто же идет клеить мужика вместе со своей перигидрольной мамочкой? Ай, милая, тебе еще учиться и учиться.
Это мне он подмигивает. Мне.
Это мне он говорит: «Поставить Нину Симон, а?»
Это меня он спрашивает: «Бокальчик красного вина для леди?»
Это мне он говорит: «Я попросил своего друга сделать кое-что для тебя» - и показывает куда-то в глубь бара, где на последнем столе его бородатый охранник колдует над каким-то бумагами.
И пока она так незамысловато обнажается, я накидываю куртку на плечи и поеживаюсь. У меня замерзли пальцы, и я грею их о свою шею. И когда в следующий раз он подходит, я говорю: «Налей мне еще горячего чаю, пожалуйста, я замерзла» и трогаю его холодной рукой. В ответ он обжигает меня взглядом.
Охранник Йена тем временем приносит наклейку. Да, наклейку. С названием бара.
- Можно мы наклеем это на твой нетбук? - спрашивает Йен. Вопрос обоснован, ведь на крышке моего ноута уже красуется серебристая наклейка цветочком.
- Конечно можно! - еще бы было нельзя, ведь это будет напоминать мне об этом месте.
И следующие десять минут я провожу, отковыривая свой серебристый цветочек. А потом Йен отчищает остатки цветочка 95 %-ным алкоголем. И вот теперь на моем нетбуке написано название его бара.
- Знаешь, что я сделаю завтра? Я пойду сидеть на набережной с нетбуком, чтобы все видели эту наклейку. Я буду тебя рекламировать.
- Буду тебе очень за это признателен. Вы знаете, - обращается он к испаночке и ее маман - эта девушка ведет блог в сети и пишет там про мой бар? Представляете? И люди читают. Много людей! Она говорит, у меня в России есть фанклуб.
И тут происходит прекрасное. Только после комментария о том, что надо сфотографировать испаночку, меня и Йена, эта милая девочка сама говорит мне: «Давай сфотографируемся вместе?». И ее мама фотографирует нас вдвоем. А затем девочка предлагает сфотографировать меня с Йеном. Несколько раз. И затем я прошу разрешения сфотографировать ее, а она смущается, смеется, оттягивает еще лямочек.
Наслаждайтесь, господа.
Вот она - моя прекрасная соперница. Мелисса. Наполовину испанка, наполовину британка.
(ничего не могу поделать, но почему-то ее фото никак не хочет разворачиваться, я уже несколько раз его перезагружала, вертела и все такое, все равно боком! я не специально, честное слово! если кликнуть по фото, откроется все же в нормальном виде)
А вот я и Йен. Девочки из фанклуба, можете сейчас же начинать трепетать! Вот он!!!!
Прошу обратить внимание на то, что в этот момент моя рука на его пояснице. Где в этот момент его руки - я не знаю. Потому что у меня на минуту атрофировались все нервные окончания.
Если честно, девочка и ее мама так милы со мной, что мне даже становится немного стыдно за все, что я тут пишу. Может быть она вовсе не заигрывает с ним, может она знает его с детского сада и просто невинно кокетничает? Они с мамочкой уходят, поцеловав меня на прощанье. So sweet.
Но знаете, что самое главное? Что в баре уже почти никого, играет джаз и мы говорим с ним полчаса о его семье, жене, расставаниях, сыне, работе. Мы говорим долго-долго. И эта одна из самых грустных бесед в моей жизни. И я не могу описать ее здесь, потому что это будет нечестно. Пусть курортная история остается курортной историей, а не драмой.
Но затем. Затем испаночка возвращается. И я уже не знаю, верить ли его историям о разбитом начисто сердце. И я уже не знаю, ненавидеть ее или нет. Может быть она просто так же, как и я, играет в эту игру, в которой никто никогда не победит.
И когда я пишу все это, а она сидит неподалеку за барной стойкой, он подходит и целует ее. Целует. Ее.
Я не вижу этого. Мне достаточно звуков. Звуки, оказывается, могу быть такими унизительными.
Я проиграла.
- Чем я могу тебе помочь? - спрашивает он, подскакивая на месте.
И тут я ничего не говорю, а делаю такое движение бровью и выдаю самый по-моему откровенный и похотливый взгляд из своего арсенала. Он отводит глаза. Он отводит глаза и слегка хрипло говорит «Ага. Кхм. Да».
Я протягиваю ему провод своего нетбука - у меня села батарейка и мне всего лишь нужно подключиться. Я не собираюсь при всех говорить, что «Хочешь мне помочь? Иди сюда, малыш…» Нет, эти пляски вокруг самца продолжатся еще какое-то время. Потому что так интереснее.
А испаночка-то смешная. Знаете, что она делает? Она все время приспускает кардиганчик, обнажая плечо и лямочку лифчика. И пьет пиво большими глотками, напиваясь все быстрее и быстрее. Нет, детка, у тебя нет шансов. Нет. И, кстати, пожилая блондинка - ее мамаша. Камон, крошка, кто же идет клеить мужика вместе со своей перигидрольной мамочкой? Ай, милая, тебе еще учиться и учиться.
Это мне он подмигивает. Мне.
Это мне он говорит: «Поставить Нину Симон, а?»
Это меня он спрашивает: «Бокальчик красного вина для леди?»
Это мне он говорит: «Я попросил своего друга сделать кое-что для тебя» - и показывает куда-то в глубь бара, где на последнем столе его бородатый охранник колдует над каким-то бумагами.
И пока она так незамысловато обнажается, я накидываю куртку на плечи и поеживаюсь. У меня замерзли пальцы, и я грею их о свою шею. И когда в следующий раз он подходит, я говорю: «Налей мне еще горячего чаю, пожалуйста, я замерзла» и трогаю его холодной рукой. В ответ он обжигает меня взглядом.
Охранник Йена тем временем приносит наклейку. Да, наклейку. С названием бара.
- Можно мы наклеем это на твой нетбук? - спрашивает Йен. Вопрос обоснован, ведь на крышке моего ноута уже красуется серебристая наклейка цветочком.
- Конечно можно! - еще бы было нельзя, ведь это будет напоминать мне об этом месте.
И следующие десять минут я провожу, отковыривая свой серебристый цветочек. А потом Йен отчищает остатки цветочка 95 %-ным алкоголем. И вот теперь на моем нетбуке написано название его бара.
- Знаешь, что я сделаю завтра? Я пойду сидеть на набережной с нетбуком, чтобы все видели эту наклейку. Я буду тебя рекламировать.
- Буду тебе очень за это признателен. Вы знаете, - обращается он к испаночке и ее маман - эта девушка ведет блог в сети и пишет там про мой бар? Представляете? И люди читают. Много людей! Она говорит, у меня в России есть фанклуб.
И тут происходит прекрасное. Только после комментария о том, что надо сфотографировать испаночку, меня и Йена, эта милая девочка сама говорит мне: «Давай сфотографируемся вместе?». И ее мама фотографирует нас вдвоем. А затем девочка предлагает сфотографировать меня с Йеном. Несколько раз. И затем я прошу разрешения сфотографировать ее, а она смущается, смеется, оттягивает еще лямочек.
Наслаждайтесь, господа.
Вот она - моя прекрасная соперница. Мелисса. Наполовину испанка, наполовину британка.
(ничего не могу поделать, но почему-то ее фото никак не хочет разворачиваться, я уже несколько раз его перезагружала, вертела и все такое, все равно боком! я не специально, честное слово! если кликнуть по фото, откроется все же в нормальном виде)
А вот я и Йен. Девочки из фанклуба, можете сейчас же начинать трепетать! Вот он!!!!
Прошу обратить внимание на то, что в этот момент моя рука на его пояснице. Где в этот момент его руки - я не знаю. Потому что у меня на минуту атрофировались все нервные окончания.
Если честно, девочка и ее мама так милы со мной, что мне даже становится немного стыдно за все, что я тут пишу. Может быть она вовсе не заигрывает с ним, может она знает его с детского сада и просто невинно кокетничает? Они с мамочкой уходят, поцеловав меня на прощанье. So sweet.
Но знаете, что самое главное? Что в баре уже почти никого, играет джаз и мы говорим с ним полчаса о его семье, жене, расставаниях, сыне, работе. Мы говорим долго-долго. И эта одна из самых грустных бесед в моей жизни. И я не могу описать ее здесь, потому что это будет нечестно. Пусть курортная история остается курортной историей, а не драмой.
Но затем. Затем испаночка возвращается. И я уже не знаю, верить ли его историям о разбитом начисто сердце. И я уже не знаю, ненавидеть ее или нет. Может быть она просто так же, как и я, играет в эту игру, в которой никто никогда не победит.
И когда я пишу все это, а она сидит неподалеку за барной стойкой, он подходит и целует ее. Целует. Ее.
Я не вижу этого. Мне достаточно звуков. Звуки, оказывается, могу быть такими унизительными.
Я проиграла.