(no subject)
- Ты когда-нибудь меняешь свой плейлист? - сказала я.
- Ты единственная, кто проводит тут столько времени, чтобы заметить это! - возмутился Йен, но через секунду вернулся ко мне - Что ты хочешь услышать?
- Что у тебя есть?
- Я постараюсь найти лучшее для тебя.
- Выбирай сам.
- Альтернативный рок? Старый рок?
- Старый рок не подводит.
- Отлично! Старый рок!
- Йен, сделай мне какой-нибудь коктейль.
- Да, мисс!
- Только не очень сладкий. Что-нибудь горько-сладкое.
Через минуту он ставит передо мной бокал с чем-то красным. Я пробую. «Ну как?» - он поднимает одну бровь. «То что надо!» Он доволен и открывает тайну: «Клубничный сироп, куантро, лимонный сок, клюквенный сок и водка». Хороооший коктейль. Я тяну его через соломинку из огромного бокала и пишу.
Бар заполнен наполовину, но после часа ночи остается не так уж много народу. Йен откровенно скучает.
- Я ужасно себя чувствую…
- Почему? - пугаюсь я.
- Ты не пила три года, а потом приезжаешь сюда и - БАМ! В один вечер ты идешь в разнос. Йен, налей мне красного вина. Йен, сделай мне коктейль. Я во всем виноват…
Я хохочу над ним, а он делает смешную рожицу. Только сейчас я понимаю, что у него ямочка на подбородке. Я ведь ненавижу мужчин с ямочками на подбородке, это известный факт. Но этот чертов бармен так прекрасен, что, пожалуй, я бы простила ему даже усы.
Рядом со мной бухают какие-то пожилые неопознаваемые иностранцы. Мало того, что я совершенно не могу определить по их акценту откуда они. По одному из них я еще и не могу понять мужчина это или женщина. Нечто седое с кокетливой челочкой и хвостиком и совершенно женскими чертами лица, одетое тем не менее как мужчина. И с вполне мужским голосом. Оно требует виски, и Йен ставит перед ним целую бутылку самого дешевого пойла. Его спутник, высоченный и тощий, задевает макушкой балки под потолком.
- Ей, девочка с компьютером, откуда ты?
- Из России.
Йен выныривает из-под бара: «Из России? Никогда не слышал… Это где-то возле Польши, да?»
Я подхватываю: «Ага, на полпути между Польшей и Латвией. Маленькая такая страна..»
Мы хохочем, а бухие неопознаваемые старикашки смотрят недоуменно, а затем включаются: «Ааа… Россия… Ты из КГБ?». «Тсссс!» - говорю я и прикладываю палец к губам. «Я из ФБР!» - радостно кричит тощий. «А я из ЦРУ!» - вторит женоподобный, распахивая куртку и показывая воображаемый жетон секретного агента.
«Rape me.. Rape me, my friend...» - подпевает Йен музыке в баре, но останавливается поймав мой взгляд. «Кхм. Хорошая песня. Ну, я не слова, конечно, имею в виду. Хотя все зависит от времени и места… Ну ты понимаешь…» - он умолкает - «Нирвана… 1989-й… Мне тогда было 17…». Я потрясенно спрашиваю: «Йен, сколько тебе лет сейчас?» (У меня плохо с математикой, да. К тому же мне хочется услышать от него, а не вычислять). «Сорок два». «СКОЛЬКО?». «Шучу. На самом деле пятьдесят!». «Ты что, продал душу дьяволу что ли?» «Продал душу дьяволу - он улыбается, как будто примеривается хорошо ли это звучит - Да, пожалуй, и продал».
Уже позже я начинаю считать, и понимаю, что, во-первых, песня эта вовсе не 89-го года, а во вторых если в 89-м ему было 17, то сейчас явно не сорок два. Чертов канадец!
Бар скоро пора закрывать. Йен кладет на стойку передо мной круглую шоколадную конфету Lindt. Он предлагал мне ее какое-то время назад, пробегая мимо и протянув на вытянутой ладони, но я отказалась. Теперь он просто кладет ее передо мной. Я мотаю головой. Тогда он открывает мою сумочку и осторожно опускает конфету в нее. «Это на дождливый день. Никогда не знаешь, когда она может пригодиться…»
Господи, зачем ты населил этот маленький островок посреди Средиземного моря сплошными персонажами? Мне не надо сочинять сюжеты, это сюжеты сочиняют меня.
- Ты единственная, кто проводит тут столько времени, чтобы заметить это! - возмутился Йен, но через секунду вернулся ко мне - Что ты хочешь услышать?
- Что у тебя есть?
- Я постараюсь найти лучшее для тебя.
- Выбирай сам.
- Альтернативный рок? Старый рок?
- Старый рок не подводит.
- Отлично! Старый рок!
- Йен, сделай мне какой-нибудь коктейль.
- Да, мисс!
- Только не очень сладкий. Что-нибудь горько-сладкое.
Через минуту он ставит передо мной бокал с чем-то красным. Я пробую. «Ну как?» - он поднимает одну бровь. «То что надо!» Он доволен и открывает тайну: «Клубничный сироп, куантро, лимонный сок, клюквенный сок и водка». Хороооший коктейль. Я тяну его через соломинку из огромного бокала и пишу.
Бар заполнен наполовину, но после часа ночи остается не так уж много народу. Йен откровенно скучает.
- Я ужасно себя чувствую…
- Почему? - пугаюсь я.
- Ты не пила три года, а потом приезжаешь сюда и - БАМ! В один вечер ты идешь в разнос. Йен, налей мне красного вина. Йен, сделай мне коктейль. Я во всем виноват…
Я хохочу над ним, а он делает смешную рожицу. Только сейчас я понимаю, что у него ямочка на подбородке. Я ведь ненавижу мужчин с ямочками на подбородке, это известный факт. Но этот чертов бармен так прекрасен, что, пожалуй, я бы простила ему даже усы.
Рядом со мной бухают какие-то пожилые неопознаваемые иностранцы. Мало того, что я совершенно не могу определить по их акценту откуда они. По одному из них я еще и не могу понять мужчина это или женщина. Нечто седое с кокетливой челочкой и хвостиком и совершенно женскими чертами лица, одетое тем не менее как мужчина. И с вполне мужским голосом. Оно требует виски, и Йен ставит перед ним целую бутылку самого дешевого пойла. Его спутник, высоченный и тощий, задевает макушкой балки под потолком.
- Ей, девочка с компьютером, откуда ты?
- Из России.
Йен выныривает из-под бара: «Из России? Никогда не слышал… Это где-то возле Польши, да?»
Я подхватываю: «Ага, на полпути между Польшей и Латвией. Маленькая такая страна..»
Мы хохочем, а бухие неопознаваемые старикашки смотрят недоуменно, а затем включаются: «Ааа… Россия… Ты из КГБ?». «Тсссс!» - говорю я и прикладываю палец к губам. «Я из ФБР!» - радостно кричит тощий. «А я из ЦРУ!» - вторит женоподобный, распахивая куртку и показывая воображаемый жетон секретного агента.
«Rape me.. Rape me, my friend...» - подпевает Йен музыке в баре, но останавливается поймав мой взгляд. «Кхм. Хорошая песня. Ну, я не слова, конечно, имею в виду. Хотя все зависит от времени и места… Ну ты понимаешь…» - он умолкает - «Нирвана… 1989-й… Мне тогда было 17…». Я потрясенно спрашиваю: «Йен, сколько тебе лет сейчас?» (У меня плохо с математикой, да. К тому же мне хочется услышать от него, а не вычислять). «Сорок два». «СКОЛЬКО?». «Шучу. На самом деле пятьдесят!». «Ты что, продал душу дьяволу что ли?» «Продал душу дьяволу - он улыбается, как будто примеривается хорошо ли это звучит - Да, пожалуй, и продал».
Уже позже я начинаю считать, и понимаю, что, во-первых, песня эта вовсе не 89-го года, а во вторых если в 89-м ему было 17, то сейчас явно не сорок два. Чертов канадец!
Бар скоро пора закрывать. Йен кладет на стойку передо мной круглую шоколадную конфету Lindt. Он предлагал мне ее какое-то время назад, пробегая мимо и протянув на вытянутой ладони, но я отказалась. Теперь он просто кладет ее передо мной. Я мотаю головой. Тогда он открывает мою сумочку и осторожно опускает конфету в нее. «Это на дождливый день. Никогда не знаешь, когда она может пригодиться…»
Господи, зачем ты населил этот маленький островок посреди Средиземного моря сплошными персонажами? Мне не надо сочинять сюжеты, это сюжеты сочиняют меня.