Очень хорошо сказано, перенесла сюда.
Оригинал взят у
zimcha в
О распределении сил Последнее время много читаю про то, когда нужно и нужно ли останавливаться родителям с больными детьми в лечениях. И надо ли вообще втягивать себя в терапии, когда у ребенка тяжелый и в 99% неизлечимый диагноз.
Есть две крайности. Одна, где умеренно-проповеднеческим тоном успокаивают родителей, что надо уметь смиряться и лучше вообще не тратить себя зря. И фанатично-страстные: "Надо до финала! "
Единственную формулу, которую я вывела для себя, можно обозначить так:делать надо ровно столько, чтобы сказать себе, я сделал/делаю столько, сколько смог/могу. Понятно, что сделать ВСЕ не получится ни у кого. Но свою совесть надо накормить, как голодную собаку. Мы ведь, давайте не станем врать, все, что делаем, делаем только для себя. Рожаем, учим, ухаживаем, дарим... Даже любим. Либо ради удовольствия, либо из-за совести. Все, что касается болезни - это зона отвественности этой самой гадской совести.
Совесть поначалу жрет тебя, когда вылазять проблемы: "Это я виновата...". Она заставляет искать и воплощать в жизнь то, что нашли: "Ну надо же что-то делать...". Она же подгоняет потом: "Я столько еще не сделал..." Она же, невзирая на количество, продолжает долбить мозг: "А ведь не ВСЕ еще..." Скотская вещь, скажу я вам.
И вот когда ты говоришь себе: "Стоп, я делаю ровно столько, сколько могу", значит найдена та доза, которая не загонит вас в гроб раньше времени. Невозможно измерить количеством терапий, а тем более результатом, ту дозу максимума, потому что у каждого она разная. Для одной мамы годы Домана по 10 часов в день могут быть максимальной дозой, а для другой вывоз к логопеду два раза в неделю. Они обе выбрали СВОЮ дозу.
Тут же слышу, а как же ребенок, ему же этого мало? Ему мало будет всегда. Всегда. Но ему важнее всех терапий спокойная и счатливая мама.
Очень сложно успокаивать мам, у которых совесть не дремлет никогда, чтобы они не делали. А еще сложнее с родителями, которые понимают, что могут больше, но реально не в силах заставить себя это делать. У них даже тон побитых. А ведь никто их не бьет, кроме них самих. Насколько были бы они счастливее, а с ними их дети, если бы они сказали: "Это - моя норма. Ровно столько, сколько есть сейчас". И заткнули своей совести этой тряпкой рот.
Знаете, у Свияша есть такая идея, что депрессия развивается тогда, когда картинка снаружи не совпадает с картинкой в голове. Например, ваша картинка, что ваш муж всегда помогает убирать в доме. А он в реале не только не убирает, а еще и огрызвается на ваши требования. Вы, в большинстве случаев, будете всеми силами подтягивать эту внешнюю ситуацию до образца в мозгу, заложенного правильными книгами, мамой и подругами. И чем сильнее ваши установки, тем жестче вы будете требовать и скандалить. И тем больше будете рыть ров между реальным и желанным.
Это же с детьми. Можно сделать все поначалу на допуске. Представьте на секунду, не будет ребенок таким, какой он там в планах через год-два-пять ваших усилий. Просто допустим. Страшно? Значит, картинка в голове сидит жестко. Если вам стало страшно до колик даже представить, что он таким и останется, значит, ров между тем, что есть и тем, что заложено в голове, очень большой. И та сторона, на которой вы стоите, будет тянуть в депрессию. Потому что картинка не будет совпадать, вполне возможно, еще очень долго. А, возможно, не совпадет никогда.
Только когда мама сможет принять окончательно ребенка таким, каким его создала природа, только тогда можно будет говорить о внутренних нормах на количество лечений.
Я расскажу чуть о себе. Я с таким жаром года полтора-два назад взялась за мелкого, тянув на себе Илью, что через некоторое время только мысль о том, что мне надо с ним сесть и заниматься, вызывала реальную нешуточную тошноту. Если же я все же садилась и занималась, то попросту за пару дней заболевала на пустом месте все-равно чем - простудой, расстройством, отитом, срывала спину... Я не была перегружена физически. Я была до чертиков перегружена морально. Вдруг тогда осознала вдруг. Не могу. Я честно перепробовала на нем все, что сработало на Илье, и поняла, что ничего не подходит, надо искать заново. И вот когда моя голова получила комманду, что дан старт на марафон снова, организм просто лег и ушел в глубокий морально-физический отказ. Осталась совесть, которая бегала вокруг и тявкала до одури, поднимая меня на бой. Пока я честно не призналась своей совести, а потом и всем окружающим, что все, что я делаю по поводу младшего - мой максимум. Что он имеет право оставаться таким, какой есть, а я имею право быть слабой. Прошло немного времени и я смогла даже больше - я смогла ввести в дополнение к обычным занятиям у Матвея АВА и проводить раз в неделю одно из них самой. Что еще недавно казалось мне просто немыслимым.
Когда-то я у одной мамы с тяжелым ребенком прочитала практически тоже самое, что написала сейчас выше. Я была в начале пути, всего каких-то два года. И мне казалось, что я бегун на длинные дистанции, хватит сил на любой забег.
Я прочитала у нее, что не убивайте себя и соизмеряйте не с потребностями, но с собственными ресурсами, вам еще жить. И меня аж трясло от негодования, как мать могла написать такое? Как, она не готова положить годы и годы, а, может, и жизнь?
Так и для кого-то мои слова сейчас будут ранние, непонятные, вызовут протест и возмущение. Значит, и не надо. Не надо мне верить, потому что у каждого своя финальная лента. Мы все в оденом забеге, только никто не знает, где там тот финал и есть ли он вообще. Пока есть силы, желание - нужно бежать. И как только чувствуешь надрыв, что задыхаешься - беги медленнее. Когда же тебя тошнит от беговой дорожки - сойди в нее и дай себе отдых. Наша задача - бежать как можно дольше. А не упасть посреди маршрута, проклясть все, разочароваться, или, что хуже сорвать психику или помереть от надрыва. Собственно, я об этом.