стихи после "Донецка"
хотелось спросить, передали ли их артистам, но не решилась, да и не за этим..
*
Спектакль-плач. Спектакль-молитва.
На уровне сердца свербит.
В то время, когда всё театр и сплошь маски,
актер "херачит искренность",
сказала вдруг самая воцерковленная из подруг.
Спектакль, который становится не-спектаклем,
Перерастает документ.
Не свидетельство и не рупор для тех, у кого нет голоса,
А попытка сближения и борьба
с самим за собой
за любовь.
Любовь к ближнему.
Театр как поиск сочувствия
через повторение персонажа,
разговор с героем
и свое отдельное от него бытие.
Не перевоплощение,
а вопрошание
и поиск, поиск, поиск
общих и особенных черт.
Сохранить второе лицо ответов,
чтобы кинуть их в зал,
состоящий из таких же славных питерских мальчиков и девочек,
интеллигентно (не) думающих о войне;
чтобы донести образ не только героя
но и самого себя, берущего интервью
не верящего или скептического
наивного или шаблонно мыслящего
И только после выхода из роли
из языка из-под шапки
действительно сблизиться с Жекой.
простым парнем из Херсона
которого черт занес на Донбасс
и который не знает, как ему выпутаться
в мире, где придуманные хлопцами фашисты
начинают действовать как фашисты.
парнем, который постоянно пинает Персика
и при этом просит Путина вывезти его;
который говорит на мате
но в котором все равно очень виден свет.
Вдруг закончить спектакль признанием,
что пережил там откровение.
настоящее откровение.
И поделиться с залом
подлинным переживанием времени.
Не украиной и не россией и не днр закончить
А молитвой о людях,
которых в этой войне и не помнят.
Подлинностью поделиться
вниманием к простым смертным.
15 января 2017
Лена Гордиенко
и ответ Маринки!
*
Пора бы при входе в театр просить оставлять рюкзак
Полный вороха собственных ожиданий
Пора быть а, не то что так
Копить события, чтоб потом свидетельства, да дипломы
На окне или стене - не суть важна
Лишь бы в рельефной, ну на худой конец,
В инстаграмной раме
Да, и телефон свой - сдай, вытащи его из кармана,
Сунь в рюкзак, а теперь иди,
Не говори никому,
Даже маме.
Сцена не сцена, что это все такое?
Я выпадаю из действия, раз за разом,
Кот рисует людей, Жека варит борщ
А я междометия слов
Не веря и не со-переживая,
Там где должна разорваться бомба:
Сочувствия, мысли или отвращения
Силюсь снова, через колючую проволоку
Прыгнуть к ним - туда,
Чтоб отозваться на то что война, голод
И то что мы в ста шагах от Спаса
Едва ли не совпадение.
Следствие водки - сон, только кто из нас спит,
Мы - или он, сказали мне бы?
С хрустом рвется ткань реальности (которая из разорванных?)
Та что на сцене или та, в которой мы так сладко дремали?
За эту зябкость, за промедление, за отставание
Меня догоняет пуля, и прибивая
Надеется, что я, встав, наконец-то пойду,
Забыв про рюкзак и сны, и всю эту мишуру.
Съешь борщечка, ты снова воскреснешь для сна,
И так на земле всегда, пока это - художество и игра.
Перетекает слеза с глаза,
Глядящего в этот мир - на нас,
Высыхает на теплых щеках
И снова, словно и не было Жеки, храма и и в разных тапках кота
Но ты не забудешь. Здесь, на земле так всегда.
Есть еще один остров памяти,
Эта вторая площадка,
Где вечность вдруг, на мгновение, обнажила свои права.
Марина Крышталева
16 января 2017
*
Спектакль-плач. Спектакль-молитва.
На уровне сердца свербит.
В то время, когда всё театр и сплошь маски,
актер "херачит искренность",
сказала вдруг самая воцерковленная из подруг.
Спектакль, который становится не-спектаклем,
Перерастает документ.
Не свидетельство и не рупор для тех, у кого нет голоса,
А попытка сближения и борьба
с самим за собой
за любовь.
Любовь к ближнему.
Театр как поиск сочувствия
через повторение персонажа,
разговор с героем
и свое отдельное от него бытие.
Не перевоплощение,
а вопрошание
и поиск, поиск, поиск
общих и особенных черт.
Сохранить второе лицо ответов,
чтобы кинуть их в зал,
состоящий из таких же славных питерских мальчиков и девочек,
интеллигентно (не) думающих о войне;
чтобы донести образ не только героя
но и самого себя, берущего интервью
не верящего или скептического
наивного или шаблонно мыслящего
И только после выхода из роли
из языка из-под шапки
действительно сблизиться с Жекой.
простым парнем из Херсона
которого черт занес на Донбасс
и который не знает, как ему выпутаться
в мире, где придуманные хлопцами фашисты
начинают действовать как фашисты.
парнем, который постоянно пинает Персика
и при этом просит Путина вывезти его;
который говорит на мате
но в котором все равно очень виден свет.
Вдруг закончить спектакль признанием,
что пережил там откровение.
настоящее откровение.
И поделиться с залом
подлинным переживанием времени.
Не украиной и не россией и не днр закончить
А молитвой о людях,
которых в этой войне и не помнят.
Подлинностью поделиться
вниманием к простым смертным.
15 января 2017
Лена Гордиенко
и ответ Маринки!
*
Пора бы при входе в театр просить оставлять рюкзак
Полный вороха собственных ожиданий
Пора быть а, не то что так
Копить события, чтоб потом свидетельства, да дипломы
На окне или стене - не суть важна
Лишь бы в рельефной, ну на худой конец,
В инстаграмной раме
Да, и телефон свой - сдай, вытащи его из кармана,
Сунь в рюкзак, а теперь иди,
Не говори никому,
Даже маме.
Сцена не сцена, что это все такое?
Я выпадаю из действия, раз за разом,
Кот рисует людей, Жека варит борщ
А я междометия слов
Не веря и не со-переживая,
Там где должна разорваться бомба:
Сочувствия, мысли или отвращения
Силюсь снова, через колючую проволоку
Прыгнуть к ним - туда,
Чтоб отозваться на то что война, голод
И то что мы в ста шагах от Спаса
Едва ли не совпадение.
Следствие водки - сон, только кто из нас спит,
Мы - или он, сказали мне бы?
С хрустом рвется ткань реальности (которая из разорванных?)
Та что на сцене или та, в которой мы так сладко дремали?
За эту зябкость, за промедление, за отставание
Меня догоняет пуля, и прибивая
Надеется, что я, встав, наконец-то пойду,
Забыв про рюкзак и сны, и всю эту мишуру.
Съешь борщечка, ты снова воскреснешь для сна,
И так на земле всегда, пока это - художество и игра.
Перетекает слеза с глаза,
Глядящего в этот мир - на нас,
Высыхает на теплых щеках
И снова, словно и не было Жеки, храма и и в разных тапках кота
Но ты не забудешь. Здесь, на земле так всегда.
Есть еще один остров памяти,
Эта вторая площадка,
Где вечность вдруг, на мгновение, обнажила свои права.
Марина Крышталева
16 января 2017