Jun 09, 2008 15:00
Кстати, и архивный юноша Митя Ольшанский бродил все по тем же коридорам, охотно принимая доллары из рук циничных осквернителей консервативной идеи. Еще летом я сказал Тимофеевскому, что надо бы помочь небесталанному парню, которого из-за его дурацких провокаций перестали на тот момент пускать на порог всех редакций города, кроме редакции газеты "Завтра". А дружбы с Березовским тогда еще не случилось, и денег у гостеприимного Проханова не было. Шура сказал: "Да, неплохо бы, но Таня (Толстая) умрет, если мы пустим в газету фашиста". Решили фашиста печатать под псевдонимом, а в редкие моменты, когда великая русская писательница появлялась в редакции, - прятали в укромных местах вроде туалетов. Так среди нас, можно сказать, в подполье, существовал хотя бы один подлинный консерватор, пописывая среднего качества статьи о прошлом великой родины. Язвительный Рогов как-то сказал об одном из таких опусов: "Я ничего не имею против этой статьи, но из бесед со своим пятилетним сыном Васей я вынес представление о том, что его познания в русской истории и взгляды на ее смысл отличаются гораздо большей глубиной и основательностью". Дело вкуса. Мне временами нравилось, иначе не печатал бы.
Ольшанский